Я бы вновь все это пережила, если бы это означало, что судьба не украдет ее.
Проклятая, долбаная судьба. Мой гнев вновь начал расти, превращая кровь в лаву.
— Моя дочь умирает, и ты думаешь, я сдаюсь? — мой голос дрожал, и я ринулась вперед. Я больше не могла об этом говорить.
Я не могла стать прежней Хейзел: двадцатичетырехлетней женщиной, которая была на вершине счастья. У меня была отличная работа — законная и статусная, что было для меня новым. Я была здорова и довольна. И у меня была дочь, которая делала меня лучше.
У меня есть дочь. Не в прошедшем времени. Еще нет.
Но Клу была права. Я уже преодолела так много. Я не могла сдаться. Не могла просто лечь и позволить дочери покинуть меня, я должна найти лекарство и, чтобы сделать это, нужно столкнуться с миром и продолжать бороться до конца.
Я найду выход.
Отмахнувшись от беспомощности и слез, я разожгла свою злость, пока наполнялась энергией. Независимо от того, что это было за место, я шагнула вперед.
Следуя дальше, я бросила через плечо:
— Ты победила, Клу. Пойдем.
Ее каблуки стучали по каменной кладке коридора, догоняя меня.
— Не надо ненавидеть меня за то, что заставляю тебя вспомнить, как бороться. Она в порядке. Ты не сказала ей, что случилось, после этого рецидивов не было...
Я подняла руки:
— Не хочу думать об этом.
Мне нужно выбросить образ, казалось бы, безобидного приступа астмы Клары из своей головы. Чертовы доктора и их ошибочные диагнозы. Сейчас, когда я думала об этом, ярость приходила раньше, чем слезы. Потребовалось три недели и поход в нелегальный бойцовский клуб, чтобы найти мою внутреннюю силу.
Ощутив изменение, я почувствовала спокойствие и контроль впервые после поездки на машине скорой помощи. Но моя жизнь уже не имела значения.
Я больше не буду терзать себя мыслями «что, если». Я буду фокусироваться на чем угодно, на всем, что поможет продлить жизнь моей дочери. Включая продажу моей души тому, кто может предложить плату.
Соединив свои пальцы с моими, она прошептала:
— Сегодня ты получишь импульс, в котором нуждаешься. Вот увидишь, — слегка подпрыгнув, добавила она. — В конце концов, мы собираемся посмотреть, как мужчины бьют друг друга до крови. Если это не то, что вдохновит тебя отомстить и ударить мир в его гребаное лицо, то я не знаю, что это должно быть.
Я вынужденно улыбнулась, но она была права. Во многих отношениях.
Пустой коридор тянулся целую вечность мимо огромных, обмотанных тканью, и массивных нелепых произведений искусства — буранов и лесов в темноте и волков жестокого мира. Скульптуры, сделанные из бронзы и железа, сопровождали нас как часовые. Смесь современного искусства и замысловатых, словно живых, животных. Все огромное, внушительное и слишком реальное.
Атмосфера этого места приводила мои инстинкты в состояние боевой готовности в поисках опасности.
Ворчание и тяжелое дыхание слышалось за огромной дверью, мимо которой мы прошли.
Клу приподняла бровь, глядя на дверь так, будто у нее было рентгеновское зрение.
— Интересно, что происходит в приватных зонах? Тоже борьба или победитель крадет женщину из толпы и занимается с ней безумной страстной любовью? — ее голос стал мечтательным. — Он может быть горячим и потным, и скользким от крови, но его поцелуи заставят девушку забыть об этом. Она позволяет себе быть использованной мужчиной, который доказал, что достаточно сильный, чтобы защитить ее.
Я покачала головой, снисходительно улыбнувшись своей лучшей подруге-мечтательнице. Клу была результатом тайной связи китайского дипломата и тайской проститутки. Рожденная вне брака, она была выброшена как мусор, когда ей было всего две недели от роду.
Мы встретились три года назад, когда я спасла ее от того, чтобы быть изнасилованной и изувеченной в сельском пригороде Сиднея.
Клу захлопала ресницами, подарив мне воздушный поцелуй.
— Ты же не можешь сказать, что не хотела бы быть похищенной кем-то, кто только что сражался в боях, чтобы выиграть тебя? Я знаю, у тебя нет физических потребностей как у остальных из нас, но это должно изменить тебя.
На этот раз я засмеялась от всего сердца, а не вынужденно.
— У меня есть потребности, ты знаешь, просто у меня есть более важные обязанности, чем гоняться за мужчиной, который не заинтересован в матери с «багажом», — я отказывалась зацикливаться на потребностях, которые будили меня в глухую ночь. Страстное желание чужого тела. Плохо то, что мне никогда не встречался тот, которого бы я хотела, даже отец Клары.
— Но подумай об этом, Зелли. Мускулы, грубость, едва сдерживаемое насилие, мужчина, который целует с одержимостью и нежностью… — ее голос звучал драматично. — Я теряюсь только от одной мысли об этом.
Я закатила глаза.
— Ты слишком романтична. Ты должна была родиться шесть веков назад, если ты хочешь мужчину, который убивает, и женщину, которая падает в обморок.
Она усмехнулась, показывая идеально белые зубы.
— Я родилась шесть веков назад. Вот почему хочу этого так сильно. Современные мужчины, которые работают в офисах и едят пироги на обед, нуждаются в контакте с мечом предков.
— Ты невозможна! — я улыбнулась. У Клу в жизни было два увлечения: мужчины и прошлые времена. Она клялась, что жила бесчисленное количество раз прежде, и хотя я любила смеяться и находить несоответствия в ее сказках, я не могла игнорировать тот факт, что она знала многое. То, что не должна знать, будучи отвергнутым ребенком без образования.
— Ты тоже старая душа, Зел. Это я точно знаю. Я пока не поняла, откуда ты родом, но я узнаю это.
Мне не хватало сил сказать ей, что она была не права. Я вела себя старше своих лет, поскольку жизненные неудачи безвозвратно меня изменили. Если я и жила раньше, то была ведьмой или убийцей-психопатом, чтобы оправдать все испытания, которые переживала сейчас.
Я сжала ее руку, когда мы повернули налево в конце коридора и остановились.
— Святая матерь Божья, куда ты притащила меня?
Отпустив ее пальцы, я двинулась вперед почти в трансе.
Двойные двери были изготовлены из металла. На одной створке была изображена сказка: молодой мужчина, стоял спиной к зрителю в окружении груды монет, солнечного света и маленьких детей. На заднем фоне виднелись причудливые башни замка.
Я ощутила боль в сердце, когда посмотрела на соседнюю створку. Если на первой был рай, то на этой, несомненно, ад.
Молодой мужчина смотрел на зрителей, но его черты лица были пустыми. Нос, глаза и рот отсутствовали, просто ровный пустой овал. Позади него боролись волки, в то время как над головой сверкали молнии и сгустились тучи. Но то, что убило меня — дети, которые смеялись на соседнем изображении, сейчас были разбросаны по кусочкам в тающем на земле снегу.
