– За идею, – грустно повторил Коляныч. – Дурак ты.
– Это ты к тому, что дуракам везет?
– Да, Счастливчик, у нас теперь надежда только на твое хваленое везение.
– Сам же сказал, нам отсюда не выбраться.
– Ну, как знать, – Коляныч задумчиво поскреб щетину. – Неисповедимы пути господни.
– С каких это пор ты стал таким набожным?
– Станешь тут…
…Прошло двое суток. И с каждым новым днем – да что там днем? – с каждым часом Тиму становилось все хреновее. Рана загноилась, нога распухла как колода, начался жар. Коляныч пытался ему помочь, изорвал на бинты остатки своей рубашки, выпросил у охранников еще два литра воды для обработки раны. Да только чем им могла помочь вода, когда нужны антибиотики?
К концу третьего дня Тиму стало совсем плохо, он впал в странное состояние, нечто среднее между сном, бодрствованием и забытьем. Наверное, это даже к лучшему, в таком состоянии не страшно умирать. Если бы еще Коляныч оставил его в покое…
Однако Коляныч не видел в этом ничего хорошего, тормошил, разговаривал, не позволял отключаться. Так жестоко, а еще друг называется… Тим вырубился, несмотря на все старания Коляныча. Вырубился и пропустил все самое интересное – их чудесное спасение.
Спасение пришло с неожиданной стороны. Архангелом с карающим мечом выступил не кто-нибудь, а принципиальный и непоколебимый Ассан. Чудеса! Ассан явился не один – он однозначно оказался поумнее Тима и привел с собой воинство, наверное, добрую половину действующей сенегальской армии. Тиму впоследствии очень хотелось узнать, на какие рычаги пришлось нажать Ассану, чтобы провернуть такую широкомасштабную операцию, но друг молчал, а собственной Тимовой фантазии не хватало. Да и, по большому счету, не так это и важно. Намного важнее, что они с Колянычем остались живы, и деньги свои им удалось вернуть. Не все, конечно, – пришлось поделиться кое с кем из армейцев, – но большую часть.
Оказалось, что хитроумный Ассан вовсе не собирался бросать Коляныча в беде, просто для реализации его плана ему требовалось время, а бестолковый Счастливчик своей очень геройской и не менее идиотской выходкой чуть было все не испортил. Хорошо, что Ассан зашел к Лилу и та по извечной женской традиции делиться с близкими важной информацией рассказала, что Тим собирается жениться и для этих целей ему понадобилось тридцать пять тысяч долларов. А уж сложить два и два, узнать про проданный по дешевке джип, заложенный дом и визит к процентщику особого труда не составило. Глупый мальчишка, вместо того чтобы переждать трудные времена за границей, рванул в Казаманс, в самое вражеское логово. Еще хорошо, что он, Ассан, забрал у процентщика амулет. Отнимать его пришлось силой, потому как расставаться с медальоном хитрый проныра ни за что не желал, даже нацеленный в его тощее пузо ствол нужный эффект оказал далеко не сразу.
Первым делом Ассан нацепил на шею мечущемуся в бреду Счастливчику медальон, вторым – врезал по морде Колянычу. Бил в полсилы, можно сказать, нежно. Помнил, что друг ослаблен пленом и достойного отпора дать не сможет. Наверное, вообще не нужно было его бить, но не удержался, приложил сразу за все: за свои волнения, за едва не погибшего Счастливчика. Хорошо еще, что успел до того, как парнишка богу душу отдал. Теперь, с амулетом, смерть ему не грозит ни при каком раскладе. Проблемы с ногой, конечно, будут. Куда ж без проблем при такой-то ране? Но вот выживет. Странный подарок. Ох, странный. Чем же это Счастливчик так зацепил ту ведьму, что она отдала ему такую вещь?! Спираль удачи – очень щедрый дар…
Тим урок усвоил. И с амулетом больше не расставался. Из-за своего геройства он едва не лишился ноги. Лечиться пришлось долго и упорно: сначала в Сенегале, потом во Франции. И не от какого-то банального огнестрела, а от полномасштабного сепсиса. С заражением крови вкупе с тем уровнем медицины, который существовал в Дакаре, умереть он должен был непременно и скоропостижно. Поэтому, когда спустя всего каких-то пару дней больной резко пошел на поправку, врачи лишь разводили руками и называли случившееся чудом. И только Ассан знал точно, как это чудо называется. «Спираль удачи» – вот как, амулет сильный, и очень древний.
Несмотря на то что чудесным образом Тим остался в живых, с коленом возникли очень серьезные проблемы. Он перенес несколько сложных операций, прошел длинный курс реабилитации, но боевая рана не прекращала о себе напоминать перманентными болями и ощутимой хромотой. Почти полгода Тим жил на обезболивающих, а потом то ли свыкся, то ли болеть стало меньше, и он, наконец, смог вернуться в дело.
Кстати, деньги, потраченные на выкуп, Коляныч ему вернул, а сверху «накинул» новенькую «Тойоту» – неслыханная щедрость для такого скупердяя. А еще через полгода Тима взяли в долю, и он окончательно стал своим.
Жизнь, можно сказать, удалась. Бизнес стремительно шел в гору, и очень скоро Тим смог почувствовать себя по-настоящему богатым человеком. Теперь у него был свой собственный дом. Он даже слугами обзавелся. Не оттого, что заделался нуворишем, а оттого, что добрую половину жизни проводил в разъездах, а за домом кто-то должен был присматривать. Помимо дома и слуг у него теперь имелся приличный счет в частном швейцарском банке и твердая уверенность, что нищенская старость ему не грозит. Если, конечно, удастся дожить до старости…
Оказалось, что Тим очень популярен, что за него ведут незримый бой две очень влиятельных дамы: вечные соперницы Удача и Смерть.
Сколько раз Тим вспоминал мулатку с губами цвета переспелой вишни, сколько раз мысленно благодарил ее за подарок. Он твердо знал, что именно из-за амулета в битве за него все еще побеждает Удача. Но и Смерть не дремлет: ходит по пятам, дышит в затылок, иногда целует, жадными, пахнущими сырой землей губами. И от поцелуев этих остается хромота, простреленное колено, рубцы и шрамы.
Вот и последний шрам на левом бицепсе – отражение точно такого же шрама на его сердце. Но тут уж некого винить, сам виноват. Надо было слушать Коляныча, который говорил, что все беды из-за баб.
Бабы, женщины, девушки – многие любили Счастливчика Тима. За годы, прожитые в Африке, Тим возмужал и заматерел. Теперь он мог позволить себе любую одежду. Даже драные джинсы и майки цвета хаки смотрелись на его загорелом, жилистом теле ничуть не хуже, чем на мускулистом Ассане. Некоторые дамы считали, что даже лучше. А изрядно отросшие волосы он стягивал в конский хвост, и Коляныч обзывал его Волосатиком, но Тим знал – лысый друг ему просто завидует.
В общем, женщины Тима любили. Их не останавливала ни его хромота, ни репутация завзятого сердцееда. Может, это тоже являлось частью его хваленой удачи? Тим не знал, просто брал то, что само плыло в руки.
