Наступило молчание. Мари словно заново переживала события тех давних дней.
— Но как после всего случившегося ты мог продолжать работать у Макгвайра? — наконец спросила она.
— Видишь ли, детка, я ведь выиграл. Удержал твою маму. — Даже сейчас в голосе Жана прозвучали нотки некоего торжества. — Чего только Джеффри не предпринимал, чтобы отнять ее у меня, но в итоге остался с носом!
Произнеся это, Жан отвернулся к стене. Мари некоторое время сидела, погруженная в свои мысли, машинально разглядывая ногти. Когда она вновь взглянула на отца, оказалось, что тот спит. Тогда Мари потихоньку вышла из палаты. Салли дежурила у двери.
— Папа уснул. Кажется, он успокоился… Вы ведь все знали, правда?
— Насчет Полли я не была до конца уверена, — ответила та. — А все остальное… Я работаю в Касл-роке уже двадцать пять лет, поэтому, конечно, в курсе всего происходящего.
Мари все никак не могла опомниться.
— Но как мама могла так гадко поступить с папой?
— Думаю, на самом деле она не хотела никому причинять страданий…
— Но Джеффри Макгвайр женатый человек. А она была замужем за папой…
— Поверь, они оба сполна расплатились за свои грехи, — вздохнула Салли. — Когда твоя мать узнала, что беременна, она будто опомнилась. Дала Макгвайру отставку, и на том все кончилось.
— Разве? Ведь отцу, пришлось воспитывать чужого ребенка! — Мари невольно сравнивала образ Жюстины, которую знала и любила, с той ветреной незнакомкой, которая едва не разрушила будущее своей семьи, мужа и младшей дочери.
— О, Жан сам настоял на этом. Он обожал твою мать.
— Голова идет кругом, — пожаловалась Мари. Действительно, ее мозг словно распух от непосильной информации. — А Энди? Он-то знает, что Полли приходится ему сестрой?
— Оба все знают. Когда Жану стало известно, что мистер Макгвайр обо всем рассказал сыну, он решил и Полли посвятить в тайну ее рождения.
— Всем все известно, кроме меня одной, — прошептала Мари. — Полагаю, Джеффри признался Энди в тот самый день, когда я находилась в Касл-роке. Ведь он тоже тогда неожиданно приехал.
— А что ему еще оставалось? Энди уведомил его, что возбудил уголовное дело против Полли Гранье. Тот и всполошился. И вынужден был открыть ему правду…
Растерянная и потрясенная, Мари покинула больницу. Чем дольше она размышляла, тем больше все становилось на свои места. Понятно, почему в тот вечер Энди поссорился с отцом. Должно быть, он был так же шокирован, как сейчас Мари. Но ей почему-то ничего не сказал. Напротив, отправил в Берик, подальше от секретов Касл-рока, а сам поехал освобождать Полли. Он провел с ней остаток вечера и, вероятно, впервые как следует рассмотрел свою сестру.
Не исключено, что Энди хотел сблизиться с девочкой еще до того, как той станет известна правда. Но тут вмешался Жан. Он ввел младшую дочку в курс дела, после чего вырвавшуюся наружу истину невозможно стало спрятать обратно. Неудивительно, что Полли так взбудоражена! Впрочем, ей, похоже, пришлось по душе открытие, что у нее есть старший брат, пусть даже по отцу. Собственно, Мари тоже ей сестра только по матери. Не потому ли девочка переменилась к ней? Мари с первой минуты встречи заметила это и была несколько уязвлена.
А Энди-то хорош! Ведь знал, что ситуация коренным образом переменилась, и все равно вынуждал Мари придерживаться их дурацкого договора! Заставил ее прилететь на Мальорку и сделал своей любовницей. И хоть бы раз намекнул, что Полли является их общей сестрой!
Уже стоя в лифте, возносившем ее к шикарному пентхаусу, Мари догадалась, почему Энди так спешит со свадьбой. Дело не только в беременности. Тут затронута семейная честь Макгвайров! Мало того, что достопочтенный сэр Джеффри Макгвайр завел интригу с женой своего работника — результатом чего стало появление на свет Полли, — так еще и сам Энди впутался в подобную историю. Необходимо срочно исправлять положение! А то как бы между всеми родственниками не разразилась война…
Энди встретил Мари на пороге. Его безупречный внешний вид и общая аура физического здоровья почему-то особенно сильно поразили ее. Он был как всегда великолепен. И принадлежал к другому миру, отстоящему от мира Мари на миллионы световых лет. Когда он впервые заговорил о женитьбе, Мари просто обязана была почувствовать подвох. За его словами вырисовывалась нешуточная возможность угодить в западню.
При этой мысли Мари испытала приступ душевной боли, к которой примешивалось острое сожаление по поводу всего произошедшего. Она попыталась справиться со своими эмоциями, но напрасно: в ее груди клокотал гнев.
— Где Полли? — Мари стремительно шагнула мимо Энди в элегантную гостиную. — Я хочу поговорить с ней наедине.
— Боюсь, что из этого ничего не выйдет. Полли уехала.
— То есть? — резко обернулась Мари.
— Она захотела пожить некоторое время у своей подружки Китти. Родители той не возражают.
— И ты позволил ей уехать в таком настроении?!
— Полли и так уже пропустила неделю занятий в школе, — спокойно заметил он. — К тому же сегодня утром она обсудила этот вопрос с Жаном. Не переживай, с ней все будет в порядке.
— Бьюсь об заклад, что ты специально так устроил, чтобы Полли уехала до моего возвращения! — Мари метнула в него сердитый взгляд.
— С чего ты взяла? — удивился Энди.
— Будто ты не догадываешься! — Она подошла к окну, зачем-то выглянула наружу и только потом обернулась. — Почему ты не сказал мне, что твой паршивец-папочка соблазнил мою мать и едва не разрушил брак моих родителей?
Энди напряженно выпрямился, глядя на нее из-под наполовину прикрытых веками глаз.
— Ты… знаешь?
— Да, только почему-то не от тебя! — Мари изрядно задела его спокойная реакция на то, что разрывало ее сердце на части. — Когда ты собирался сообщить мне, что Полли несет в себе гнилые гены Макгвайров?
Глаза Энди полыхнули пламенем.
— Прекрати, дорогая… иначе мне придется ответить.
— Этим ты меня не испугаешь. Как ни верти, а твой отец принес моей семье немало страданий!
— Между прочим, у моей матери в свое время случился сильнейший нервный припадок, от которого она так никогда до конца и не оправилась. Я не знал, в чем заключалась причина болезни, до того момента, пока отец не рассказал мне все. — Заметив, что это сообщение потрясло Мари, Энди продолжил: — Моя мать была очень сдержанной женщиной. Она попыталась сделать вид, будто ничего не происходит, однако, когда отец признался, что ожидается рождение ребенка, ее терпение лопнуло. Неужели ты думаешь, что богатство и положение в обществе защищает людей от душевных потрясений?
— Я как-то не подумала о твоей матери… Наверное, потому что никогда не видела ее. Во всяком случае, не помню, чтобы мы встречались. — Мари покраснела, смущенная тем, что поспешила с обвинениями, не учтя того обстоятельства, что все, кто был причастен к этой истории, в той или иной степени пострадали. Тем не менее это соображение не умалило поселившуюся в ее душе горечь и обиду на всех Макгвайров.
