Однако все хорошее обязательно кончается. Закончилась и эта светлая полоса в жизни Светы Кукуровской. Вадим долго сдерживался, выплескивая эмоции от совершенно бестолкового ведения бизнеса шефом, все подыскивал себе нормальную работу с более приемлемыми условиями работы и соответствующей зарплатой, уже давно, образно говоря, сидел на чемоданах. Хотел сначала подготовить почву, найти новую работу, а потом уже высказаться в адрес Потребенько по полной программе. Да не все вышло, как задумывал. Просто на очередное "ценное указание" шефа, именно такое, в кавычках, потому что даже малоопытная пока еще Света понимала: так, как Потребенько, нельзя вести дела, ведь сам, буквально каждым своим движением, каждым шагом своим, роет ямы, в которые потом благополучненько и попадает. Да только виноваты в этом оказываются, как водится, нерадивые сотрудники.
В общем, высказался Вадим по полной программе, все, что думал, сказал. И, естественно, вылетел с работы в то же мгновение. К слову сказать, увольнение лишь стало отправной точкой для последующей карьеры — уже через две недели Вадим нашел ту работу, о которой так долго мечтал, да еще и с зарплатой, почти в два раза превышающей его самые смелые ожидания. Но это потом, и это для Вадима.
Для Светы же все изменилось кардинальным образом. Она оказалась совершенно одна. С одной стороны, в крошечном офисе, конечно же, лучше одной: меньше народу — больше кислороду, причем в самом буквальном смысле. С другой стороны, стало совсем скучно. А делать по-прежнему было абсолютно нечего. Хоть и числилась она менеджером проектов, на самом деле, скорее, выполняла функции секретаря — принять факс, переправить электронную почту с одного адреса на другой — вот, в общем-то, и все ее обязанности на тот период. Разве что еще открытки к новому году подписать, разослать по предприятиям, дабы хоть как-то напомнить о существовании фирмы. В общем, скука…
Допросилась, дожаловалась на судьбу! Как-то совершенно незаметно, очень плавно, работы становилось больше. Разобравшись, поняв наконец, за два с половиной года работы вхолостую, что никому-то дорогущее австрийское да немецкое оборудование даром не нужно, если можно приобрести аналогичное итальянское, пусть чуток худшего качества, зато вдвое, а то и втрое дешевле, Потребенько решил перепрофилироваться сугубо на торговлю запчастями все для той же пищевой промышленности. Понадобилось в срочном порядке обновлять базы данных, обзванивать технических руководителей предприятий города и соседних областей, выяснять наличие необходимости тех или иных запчастей. Тут же всплыло, что оказывается, больше чем полтора года не сдавались отчеты ни в налоговую инспекцию, ни в пенсионный фонд, ни в фонд социального страхования. Утрясать все проблемы довелось-таки опять же Светлане. Штрафы посыпались со всех сторон, образовалась масса бумаг, с которыми срочно нужно было что-то делать. Надо было заниматься бухгалтерией, в которой Света совершенно не разбиралась, потому что, не заработав и копейки, Потребенько вдруг решил платить зарплату "по-белому", а не как раньше, в конвертике. И самое страшное — если раньше шеф приезжал раз в два-три месяца, да и то максимум на два дня, то теперь приехал на целый месяц! А с ним находиться в крошечном офисе было куда менее приятно, чем с Вадимом! И при этом раскладывать пасьянсы было уже нельзя, надо было опять, как в первые дни, изображать из себя гиганта мысли, даже если все дела на сегодня были переделаны еще вчера.
И теперь Света была несказанно рада, что шеф в очередной раз умотал в Австрию. Она еще никогда ни от чего так не уставала, как от его присутствия в этот раз. Сдерживалась уже из последних сил, как и Вадим в не такое уж далекое время, готова была в любой момент сорваться на ровном месте и высказать шефу все, что думала о нем и о его подходе к бизнесу.
И какое счастье, что Кирилл появился в ее жизни не неделю назад, а только вчера. Потому что вот сегодня-то она точно бы сорвалась, она наверняка нарвалась бы на скандал и увольнение, потому что ни о чем не могла бы думать, ни о какой работе, ни о каких фондах, ни о каких налоговых инспекциях, не говоря уже о совершенно бестолковых, несбыточных прожектах Потребенько.
Потому что ей надо было думать о Кирилле. Только о нем, родном, бесконечно любимом. Не о несправедливости жизни, не о жестокости судьбы — только о нем самом, о том, что было между ними всего несколько часов назад. Да и о какой несправедливости можно говорить? Разве же это не счастье, что он обратил на нее внимание?! Пусть всего лишь на миг, но ведь обратил! Пусть хоть какой-то миг, но она была ему нужна! Она, такая некрасивая, такая незаметная, бледная моль — она оказалась ему зачем-то нужна! И пусть она поступила непорядочно по отношению к Тамаре. Она для Тамарки все равно не соперница, все равно Кирилл будет принадлежать ей до конца жизни. А Света даже и не посягала на их счастье, она только так, скромненько прикоснулась к нему, очень скромненько, одним пальчиком, всего один разочек — просто потрогала на ощупь, какое оно, то семейное счастье. Тамарка об этом даже никогда не узнает, не догадается. Зато Свете теперь будет что вспоминать.
Потому что ей теперь есть, что помнить. Потому что того, что произошло вчера между нею и Кириллом, ей теперь до последнего вздоха хватит. Вернее, не хватит для счастья, конечно — для счастья этого слишком мало, а вот воспоминаний хватит до конца дней. И она уже не будет терзаться муками совести, нет. Света ведь не хотела этого, вернее, невзирая на жгучее желание, не сделала сама для этого ровным счетом ничего, она даже не пыталась почаще попадаться на глаза Кириллу, даже не знала, где они с Тамаркой живут, где Кирилл работает. А поэтому совесть ее чиста — она не воровка, нет. Все произошло случайно. Случайно встретились, случайно от нее пахло котлетами и Кирилл признался, что безумно голоден. Ну не могла же Света оставить его умирать голодной смертью! Нет ее вины в произошедшем, нет! А значит, нет оснований для самоедства, для стыда. Можно с чистой совестью вволю наслаждаться воспоминаниями о вчерашнем. Вспоминать его требовательные руки, его безумные горячие поцелуи, тепло его тела. И пусть это было не очень-то красиво и уж совсем не романтично. Зато это было. И это было замечательно. Пусть довольно грязно и пошло, пусть всего лишь раз, один только раз. Но этот раз, этот счастливейший миг был в ее жизни. Она теперь знает, что такое счастье. Счастье принадлежать любимому мужчине.
Правда, Кирилл на самом деле оказался совсем не таким, каким она его себе представляла, вернее, каким она его себе придумала. Она ведь его совершенно не знала — нельзя же уверять, что знаешь человека, если в ваш с ним общий актив можно занести разве что поездку в шикарном автомобиле под присмотром посторонних глаз, да соседство за свадебным столом, когда любопытных глаз вокруг еще больше. И одной тебе известно, какие чувства ты в тот миг испытывала — это навсегда останется тайной для всего мира.
