— А что ты мне рассказывал?
— Я так и думал.
Ну да, не интересно ей было то, что он рассказывал. Лет двадцать назад слушала бы с открытым ртом, а теперь… Ну, какие-то случаи интересные у них на съемках бывают, ну, имена знаменитых артистов… И что? У них свой мир, у нее — свой, там тоже всякие забавные случаи бывают, как, например, недавнее распоряжение Пустового заменить кусок бетона во втором цехе, как раз там, где проложен силовой кабель… Снимут хорошее кино — с удовольствием посмотрит, да что-то в последнее время такое редко случается. Не интересна ей жизнь московской богемы, с возрастом понимаешь, артист — это не полубог, а всего лишь человек, говорящий чужие слова под диктовку режиссера. Были у нее кумиры, да все ушли в мир иной. Евгений Леонов, Андрей Миронов, Георгий Бурков…
Вот с московским олигархом она бы с удовольствием поговорила. Расспросила бы, как он умудрился стать миллиардером. Она, по меркам Плавнинска, богатая бизнес-леди, а не то что миллиарда, миллиона еще не имела, да и до половины миллиона долларов, конечно, не дотягивает пока что. А ведь хозяйка самого успешного в городе предприятия, продукция раскупается и в Плавнинске, и в пяти районах, и даже в самом Краснодаре на ура. Но даже до миллиона работать с полной самоотдачей нужно было еще лет пять, если никаких проблем не возникнет. А у них — миллиарды!
Черевикин обиженно засопел, откинулся на своем шезлонге, закрыл глаза: мол, если не слушаешь, не буду рассказывать. Что он хочет сказать этим? Не желает бисер перед свиньями метать? Елена нахмурилась. Да кто он такой? Дать бы этому супермену завод в условиях бандитского беспредела, да посмотреть, что бы он сделал! Отдал бы все бандитам за копейки.
Звонок мобильника оторвал ее от мрачных мыслей. Может, Анжелика объявилась? Обещала ведь позвонить. Вдвоем и посидеть можно в номере, поболтать, все веселее станет.
— Да? — сказала она.
— Елена Дмитриевна, это Валентина вас беспокоит. Извините, что отрываю вас… Ой, я слышу у вас там море шумит!
— Что у тебя, Валя? — жестко спросила Елена.
— У меня… Да, извините. У нас тут милиционеры приходили, вас спрашивали.
— Налоговики?
— Нет, уголовники. Ну, то есть из уголовного розыска, так они мне сказали.
Елена рывком села на шезлонге, пальцы левой руки нервно сжали подлокотник.
— И что?
— Понимаете, Елена Дмитриевна, все дело в том…
— Конкретно говори, дура! Что?! — крикнула Елена.
Черевикин открыл глаза и даже поднял голову, с удивлением глядя на свою красивую спутницу.
— Андрей Васильевич исчез.
— Конкретно?
— Ну, понимаете, ночью нашли его машину, разбитую, салон в крови, а его самого нет. Машина есть, в столб врезалась, все там кровью залито, а Андрей Васильевич куда-то подевался. Они и расследуют, куда он… А я откуда знаю?
— Как это — исчез?! — еще громче закричала Елена.
Уже не только Черевикин, но и другие пляжники повернулись к ней.
— Не знаю… Извините, но я должна была вам сказать…
— Я еду домой! Из поезда позвоню, скажу, когда подать машину с водителем! Пусть дежурит, ждет звонка, не хрена ему спать! Все!
Черевикин изумленно моргал, глядя на Елену. Так вот с какой дамой он познакомился! Ну прямо-таки «железная леди»!
— Лена, у тебя проблемы?
— Да. Всего доброго, Вася, буду внукам рассказывать, что однажды ужинала с известным артистом.
— Может быть…
— Нет, я сама. Прощай.
Это жесткое «прощай» вместо «до свидания» повергло артиста в глубокое уныние. Такой женщины у него еще не было. Московские светские львицы — не то. Эта — настоящая дикая львица, ох!.. Такие только в сериалах бывают, а наяву встретить не доводилось. И красивая, и сексапильная!..
А может, все дело было в том, что объясняет русская поговорка «Запретный плод сладок». Может быть, но сладок, ох как сладок!
— Куда это Ленка побежала? — спросила Тамара.
Она лежала рядом с Пономаревым на соседнем пляже и смотрела на цветной жидкокристаллический экран видеокамеры. Ничего особенного, Ленка сама по себе, артист — сам по себе, что-то трендит, отсюда не слышно, а она и не слушает его, это хорошо видно.
— Наверное, какие-то проблемы, — сказал Пономарев. — Позвонили, она и сорвалась. Вот дура! И ничего интересного сегодня. Но ты же видела мои кадры? Это же…
— Чушь собачья, — уверенно сказала Тамара. — Они даже не целовались.
— А ночью? Вечером?
— Хочешь сказать, что зря потратил время, встречая меня? — сердито спросила Тамара.
— Ну, Тома…
Он отложил в сторону камеру и принялся неистово целовать ее пухлые губы, а она крепко обнимала его, дергалась так, что соседи по пляжу стыдливо отводили глаза. А некоторые, наоборот, смотрели с нескрываемым интересом, за что получали чувствительные тычки от своих жен.
— По-моему, она решила уехать в Плавнинск, что-то там стряслось, — тяжело дыша, сказала Тамара.
Она лежала на спине, широко раздвинув ноги, пышные груди судорожно вздымались и опадали, Пономарев смотрел на это, облизывая пересохшие губы.
— Я тоже так думаю, умчалась после телефонного звонка. Тома, что-то припекать стало…
— Окунемся и махнем домой! — решительно сказала Тамара и побежала к прозрачной голубой воде.
Пономарев помчался следом, мощными гребками вырвался вперед, а Тамара и не спешила его догонять, любуясь крепкими мускулами мужа — какие они крепкие, убедилась прошлой ночью, а какие сладкие…
Они вернулись в скромную однокомнатную квартиру в половине двенадцатого и сразу повалились на расшатанную деревянную кровать. Но прежде Тамара пробормотала:
— Валь, да ну его на хрен, этот твой компромат. Ленка и так злая на меня…
— Тома, он будет для тебя как охранная грамота, — простонал Пономарев. — Если что… не рыпнется!
— Да? Ну тогда пусть будет, — промурлыкала Тамара, уже совсем разомлевшая, совсем готовая…
И Пономарев был готов, но звонок в дверь помешал его планам. С трудом приподнявшись, раздраженно спросил Тамару:
— Кто это, как ты думаешь?
— Откуда я знаю? Иди спроси. Но сразу не открывай, — капризно сказала Тамара.
— Как идти, если я весь на взводе… Ну ладно!
Пономарев слез с кровати, выпрямился. Тамара судорожно охнула, глядя на него. Он пожал плечами и пошел в прихожую, громко спросил у двери:
— Кого там нелегкая принесла?
— Это Роман, скажите Тамаре, она знает, — послышался за дверью жесткий голос.
Пономарев заглянул в открытую дверь комнаты:
— Тома, какой-то Роман пришел, видимо, к тебе…
Она быстро натянула свои шорты, которые успели сползти почти до колен, поправила растрепанные волосы и пошла в прихожую. Встала рядом с Пономаревым, посмотрела в глазок и быстро открыла дверь.
