Алисон Робертс - Давай нарушим правила

Ознакомительная версия.

– Возможно, однажды, и я тоже буду об этом сожалеть. – Он пожал плечами. – Думаю, нелегко найти в жизни свою вторую половинку.

– О, я ее нашел. – Ирландский акцент Мерфи казался таким же обаятельным, как и его искренний взгляд. – Но затем я потерял ее. – Он хлопнул Рэйфа по плечу, повернулся, чтобы уйти, но затем обернулся и покачал головой. – Честно говоря, именно об этом я сожалею больше всего. И всегда буду сожалеть.

Рэйф проводил Патрика глазами, пока тот не скрылся в толпе.

И в этот момент он понял, почему не может избавиться от ощущения, что совершает ужасную ошибку.

Он наконец осознал, в чем эта ошибка, но понятия не имел, как ее исправить.

Пенелопа задумалась о том, что же теперь делать со всеми этими тортами.

Шоколадный, банановый, морковный, «Красный бархат» – все покрытые кремом и украшенные, выглядящие великолепно. Но Пенелопе не хотелось ни кусочка. Она затеяла приготовление всех этих тортов лишь для того, чтобы успокоиться, заняв себя делом, попытаться разобраться в неразберихе, воцарившейся в ее жизни за последние два дня.

Можно взять один из этих тортов в больницу – для заботливых медсестер, так хорошо ухаживающих за дедушкой. Еще один отвезти в приют. Торт пригодится и бабушке, чтобы угощать визитеров, беспокоящихся о здоровье Дугласа Коллинза.

А еще один торт можно было бы подарить Рэйфу в качестве извинения за то, что не поверила ему.

Впрочем, это лишь предлог, чтобы еще раз увидеться с ним в последний раз.

В кардиологическое отделение городской больницы Пенелопа привезла шоколадный торт.

– Ну что вы, не стоило… – смутилась главная медсестра. – Нам было приятно заботиться о вашем дедушке. Мы будем по нему скучать, когда его завтра выпишут. И спасибо за торт. Мы очень любим сладкое.

Бабушке Пенелопа предложила самой выбрать торт из оставшихся.

– Можно взять «Красный бархат»? Кстати, когда ты испекла его к праздничному ужину, твоему деду очень понравился этот торт. Он был очень вкусный.

– Конечно, бери. Извини, мне не пришло в голову сделать еще и «Мадеру».

– А знаешь, мне надоела «Мадера», этот торт такой неинтересный.

И хотя на прощание Луиза не обняла и не поцеловала внучку, Пенелопа все равно ушла в приподнятом настроении. Что-то изменилось в ее отношениях с бабушкой, и казалось, они теперь улучшатся.

Когда Пенелопа подъехала к приюту «Радуга», она все еще улыбалась, вспоминая о том, как же здорово было, сидя у постели дедушки и держа его за руку, разговаривать с ним о том, что они раньше никогда не обсуждали. Пенелопа даже рассказала о необычном разговоре с бабушкой в комнате ожидания.

– Ты же знаешь, что она сделала для тебя все, что могла. Она любит тебя, даже сама не понимая, как сильно. Смерть твоей мамы сломила ее. Подкосила нас обоих. Не бывает совершенных людей. Все мы совершаем ошибки. Но главные в нашей жизни те люди, которые готовы держать тебя за руку в трудную минуту.

– Я знаю, – ответила Пенелопа, и вдруг ее пронзило понимание, кто является таким главным человеком для нее. Только ей недостаточно, чтобы Рэйф всего лишь держал ее за руку. Хотелось, чтобы он обнимал ее так же, как уже делал прежде.

– Когда любишь кого-то, так легко получить сердечную рану, правда? – Дуглас произнес это, словно оправдываясь, и похлопал внучку по руке. – Наверное, каждому из нас время от времени недостает необходимой храбрости.

Когда Пенелопа свернула на знакомую улицу, ее улыбка увяла. В голове мелькнула мысль: «А хватит ли мне сейчас храбрости? Решусь ли я отнести один из этих тортов в офис Рэйфа? Ведь придется спрашивать секретаря в приемной, найдет ли ее жутко важный шеф пару минут, чтобы встретиться со мной».

Впрочем, вряд ли он до вечера засиделся на работе. Может, лучше отвезти торт в Локсбери-Холл? Туда, где она влюбилась в Рэйфа и где, благодаря ему, чувствовала себя так, словно и вправду любима.

Хорошо, что сперва нужно будет заскочить в приют. Она повидает Мэгги, Дэвида и детей, и это поможет взять себя в руки перед поездкой к Рэйфу.

А вдруг он не захочет ее видеть?..

– О! Торт! А ведь сегодня даже не воскресенье, – обрадовалась Мэгги и тепло обняла Пенелопу. – Входи, милая. Как чувствует себя твой дедушка?

– Завтра его выписывают домой. Ему сделали ангиопластику, и теперь у него артерии пропускают кровь лучше, чем десяток лет назад. О боже, Мэгги, а что это за ужасный шум?

Мимо, смеясь, пробежал голый малыш двух-трех лет, за ним в комнату вбежал Дэйв и бросил на ходу:

– Думаю, это тебя мы должны поблагодарить за этот грохот. – Он покачал головой, но при этом на лице его расплылась ухмылка.

Появилась Шарлин, волосы которой сегодня были оранжевого цвета. Заткнув пальцами уши, она простонала:

– Я больше этого не вынесу! Кто-то должен его остановить!

– Мэгги, в чем дело?

– Иди и посмотри сама. Там, в сарае. – Она взглянула на мокрые следы на полу. – А я лучше помогу Дэйву купать малышей.

Озадаченная, Пенелопа оставила торт на кухне, вышла во двор через заднюю дверь и направилась к старому сараю в глубине сада. Чем ближе она подходила, тем громче становился шум. Похоже, это звучит ударная установка, но в руках того, кто не умеет на ней играть.

Войдя в сарай, Пенелопа увидела Билли, окруженного барабанами и металлическими тарелками. Он, с написанной на лице мрачной решимостью, изо всех сил колотил по ним. Неожиданно мальчишка остановился и спросил:

– Выходит отвратно, да?

Пенелопа открыла рот, чтобы сказать что-нибудь ободряющее, но кто-то опередил ее:

– Лучше, чем моя первая попытка сыграть на барабанах.

Рэйф…

Она не заметила его, расположившегося на тюке сена в углу полутемного сарая. Билли сидел спиной к входу, а Рэйф, если и заметил появление Пенелопы, не подал виду.

– Ты очень хорошо ведешь себя, Билли. Мэгги сказала мне, что ты очень стараешься.

Пенелопа решила, что лучше не вмешиваться в их беседу, и повернулась к двери, собираясь выскользнуть из нее так же незаметно, как и вошла.

– Я следую всем правилам, – ответил Билли. – Как и говорила мне Пенни. Чтобы нравиться людям.

– Пенни – изумительная, – сказал Рэйф. Прозвучавшее в его голосе благоговение застало Пенелопу врасплох. Она замерла. Неужели его чувства к ней стали сильнее? Улыбка заиграла на ее губах, но тут же погасла, едва Рэйф произнес: – Но то, что она сказала, – полная чушь, Билли.

Это было обидно. Не раздумывая, Пенелопа отреагировала:

– Как ты можешь так говорить?

Должно быть, Рэйф все-таки видел, как она вошла, потому что, в отличие от Билли, ни капли не удивился ее присутствию.

– Ты всегда следовала всем правилам, – обратился он к Пенелопе. – И каково это было?

Ознакомительная версия.