Если ее пренебрежительный тон и задел его, он этого никак не показал. Кивнул на другой шкафчик.
— Если хочешь, поставь какую-нибудь запись.
С этими словами он взял стакан с виски и вышел.
Николь вздохнула с облегчением. Поставила стакан на столик. Напряжение чуть-чуть отпустило. Может быть, немного музыки поможет ей окончательно расслабиться.
Интересно, какие у него записи? Скорее всего, классика и какие-нибудь новые композиторы с их мрачной музыкой.
С удивлением она обнаружила богатую коллекцию джазовой музыки и рок-групп. Причем все очень даже современные — «Б-52», Рокси, Роберт Фрипп. Никто из ее институтских друзей не мог похвастать такими записями.
Николь выбрала джазового певца Аль Джарро. Поставила пластинку и вернулась на диван. Убаюканная мягкой, негромкой музыкой, откинула голову, прикрыла глаза.
— Ты так и не притронулась к вину.
Она вздрогнула, открыла глаза. Джеймс переоделся в джинсы и белый свитер, какие носят ирландские рыбаки. Стоял перед ней с полным стаканом виски в руках. Как это он умудрился вновь наполнить его так, что она не слышала?
— Не хочешь взять это с собой на кухню? Составишь мне компанию, пока я буду готовить ужин.
И снова первым ее побуждением было отказаться. И снова она передумала. После этой гостиной захотелось увидеть и остальную часть дома.
Большая, отлично оборудованная кухня, по-видимому, предназначалась для подготовки к большим приемам. В центре стоял стол для разделки мяса, на полках — множество кастрюль, сковородок и прочей кухонной утвари.
Джеймс немедля взялся за дело. Налил воды в большую кастрюлю, поставил на огонь. Положил на разделочный стол коричневый бумажный пакет, достал оттуда двух больших омаров. Они оказались еще живы и тут же пустились наутек, но он ловко схватил их и кинул в раковину. Вынул из холодильника зелень для салата и большой кусок масла, положил его на сковородку и тоже поставил ее на огонь.
Молчание становилось мучительным. Николь решила разрядить обстановку:
— Неужели ты один содержишь этот дом и поместье?
Джеймс с готовностью подхватил эту нейтральную тему.
— Нет, конечно. Несколько раз в неделю приходит служанка. И еще я держу работника. Он живет в квартире над конюшнями.
Закатав рукава до локтей, он крошил ножом яйца, сваренные вкрутую. Внезапно это показалось ей странным.
— А кухарки разве у тебя нет?
— Нет. В тех случаях, когда я ем дома, сам готовлю себе что-нибудь попроще. А когда приходится принимать гостей, приглашаю поваров.
Он жестом указал на разнообразные предметы утвари.
Интересно, ее ему тоже сейчас «приходится» принимать? Вопрос этот вертелся у Николь на языке, но она его не задала. Джеймс продолжал свои приготовления с ловкостью человека, привычного к такой работе. Двумя точными движениями разрезал лимон на четыре части.
Против воли Николь стало не по себе от того, что он все делает сам, а она лить стоит и смотрит. Теперь, когда шок от неожиданного поворота событий прошел, она начала сожалеть о своей недавней неуступчивости. С ним сопротивление вообще бесполезно — он все равно одержит верх.
— Накрыть на стол? — предложила она.
— Да, это было бы очень кстати. Посуда вот здесь. А стол вон там. — Он указал на раздвижные стеклянные двери и добавил: — Осторожнее, смотри под ноги.
Николь достала тарелки, серебряные приборы, подошла к дверям, раздвинула их, вошла в соседнюю комнату… и остановилась, пораженная. Она оказалась в патио со стеклянными стенами. Хотя нет… это, пожалуй, больше похоже на оранжерею. Повсюду росли высокие тропические растения, с изогнутых металлических каркасов свисали лозы цветущего винограда. Капли дождя приятным речитативом стучали по стеклу.
Осторожно ступая в полутьме, Николь подошла к круглому мраморному столу с шестью плетеными стульями вокруг. Над столом висела лампа с широким абажуром. Николь включила свет, и в центре оранжереи образовался приятный теплый оазис. За несколько минут она накрыла стол на двоих. Осмотрела его, подумала и передвинула приборы подальше друг от друга. Пусть между ними будет нейтральная зона, решила она.
Вошел Джеймс, неся на подносе салатницу, соусник, вазочку с лимоном и чашу с растопленным маслом.
— Очень хорошо, — бесстрастно произнес он, взглянув на накрытый стол.
Николь села. Через минуту он вернулся с дымящимися омарами на блюде и откупоренной бутылкой вина. Сел на предназначенное для него место. Николь украдкой взглянула на бутылку, пытаясь разглядеть наклейку. Название незнакомое… Скорее всего, это французское вино. Она никогда о таком даже не слышала. Ему, наверное, и вина нравятся экзотические, как и женщины.
Джеймс налил в бокалы золотистую жидкость. С серьезным видом поднял свой бокал.
— За омаров.
— О да! На вид они большие и плотные, но внутри не так уж много мяса, — выпалила Николь.
Он не обратил внимания на ее слова. Спокойно начал разделывать своего омара.
Николь пригубила вино. Оно оказалось удивительно айгким и приятным на вкус. Неожиданно она почувствовала, что страшно голодна. Она ведь так ничего и не ела сегодня. Николь накинулась на омара, оторвала хвост и ловко вынула большой кусок мяса.
— Я вижу, у тебя неплохая практика, — заметил Джеймс.
— Да, есть немного, — коротко ответила она.
В данную минуту ее больше интересовала еда, чем словесные баталии. Она порезала мясо кусочками, полила соком лимона и растопленным маслом. Отправила первый кусочек рот, наслаждаясь вкусом и ароматом.
Джеймс от нее не отставал. Наконец, утолив первый голод, он остановился, отпил вина. Осторожно спросил, как продвигаются дела у «священной шестерки».
Окончив жевать, Николь ввела его в курс дела. Постепенно разговор перешел на более общие темы из области парусного спорта. А потом снова наступила пауза.
— Расскажи о Ближнем Востоке, — попросила Николь.
Джеймс начал описывать недавнее путешествие. Он оказался на удивление наблюдательным во всем, что касалось национальной культуры и обычаев. Николь незаметно для себя увлеклась его красочными описаниями переполненных базаров Туниса и официальных церемоний Каира, лишь изредка прерывая его вопросами. Когда он заканчивал особенно смешное повествование об одном безутешном египетском полковнике, у которого пропала любимая бесценная кобра, Николь уже справилась со своим омаром и допивала третий стакан вина.
— Так вот, — рассказывал Джеймс, — жена посла сказала на это: «Дорогой полковник Халал, ваша кобра стоит гораздо больше. Она только что проглотила мой рубин».
