– Чилла, не уверен, что Данике хочется вспоминать об этом… – перебил ее Майкл.
– Все в порядке, Майкл, – успокоила Даника, пожимая руку Майкла. – Я не возражаю против этого разговора.
Возможно, именно потому, что ее восхищала блестящая журналистская карьера Чиллы, ей вдруг захотелось рассказать и о своем, хотя и прервавшемся, взлете… А может быть, ей хотелось, чтобы Майкл знал о том, что и у нее были собственные достижения. Или просто ударил в голову хмель…
– В восемь лет я впервые занялась теннисом, играла в нашем клубе. Тренер сказал, что у меня талант, и родители зацепились за это. Стали брать для меня уроки. Зимой два раза в неделю, а летом каждый день. Когда я стала участвовать в соревнованиях и побеждать, они пришли в неописуемый восторг… – Даника сделала паузу, вдруг засомневавшись, а стоит ли рассказывать обо всем об этом, но потом продолжила свою историю:
– В моем отце всегда сидел спортивный азарт. От него это передалось и мне. Он внушал мне, что я могу стать лучшей теннисисткой в стране. Он гордился мной, а это побуждало меня к упорным тренировкам. В двенадцать я поступила в специальный интернат. Там у меня появился личный тренер… – Она слегка приподняла бровь. – Мне составили особое расписание для соревнований и освобождали от других занятий. Нельзя сказать, что мои одноклассницы меня любили, но их можно понять. В общем, когда мне исполнилось четырнадцать, родители решили отправить меня в теннисную академию во Флориде…
– Я слышала о ней, – проговорила Чилла.
Даника кивнула.
– Арман был замечательным тренером. Он только начал вести курс в академии. Я жила в его доме вместе с несколькими другими спортсменками… – Она взглянула на Майкла. – Там была и Рэгги Никольс. Мы были знакомы и раньше, но по-настоящему подружились там. Вообще-то в учебе всегда преобладает дух соперничества, но нас с Рэгги это не разделило.
– Это и понятно, – заметила Чилла. – Вы вместе тренировались.
– Просто мы нравились друг другу. Рэгги часто побеждала на корте, но я никогда не воспринимала ее как свою конкурентку и соперницу. Возможно, с этого и начались все проблемы…
– Проблемы? – переспросил Майкл.
– Ну да. У меня было недостаточно развито чувство спортивного азарта, самолюбия… Поэтому я не могла рассчитывать на полный успех.
– Но ведь у тебя была серьезная травма, – возразил он, невольно проговорившись о том, что ему было известно гораздо больше, чем думала Даника.
Даника бросила на него удивленный взгляд.
– В газетах всего не сообщали. Они об этом и понятия не имели. Несколько месяцев стали для меня настоящей агонией. Я достигла того предела, когда спорт уже не доставлял мне никакой радости. Победы значили для меня слишком мало. С одной стороны, я не могла рассчитывать на чемпионство, а с другой – меня заставляли…
– Домашние? – спросил Майкл.
Поколебавшись, она кивнула.
– Травма плеча стала предлогом. Лучшего и не придумаешь. Это все упростило. Конечно, если бы я хотела продолжать заниматься спортом, мне бы ничего не стоило разработать плечо. Но я предпочла этого не делать.
– Можно представить, как отреагировал твой отец, – сказала Чилла.
– Вряд ли ты себе это представляешь. Сначала он пытался возложить вину на Армана, потом на лечащего врача, а потом, естественно, дошло дело и до меня.
Майкл чувствовал, что воспоминания причиняют Данике боль.
– Но все-таки ты настояла на своем, – сказал он.
– Чего это стоило! – вздохнула она. – Но я была уверена, что мне никогда не стать чемпионкой. Первые места для меня ничего не значили. Покончив со спортом, я облегченно вздохнула, хотя долгое время чувствовала себя не в своей тарелке: не так-то просто расстаться с амбициями, которые в тебя вколачивались годами…
– Особенно, если у тебя нет никакого желания становиться суперзвездой… Впрочем, ты все-таки была четвертой в стране! Разве отцу этого не было достаточно?
– Он хотел видеть меня первой. Так всегда было.
На лице Майкла было написано сочувствие, а Чилла задумчиво проговорила:
– Да тут интересная история получается.
Майкл яростно сверкнул на нее глазами.
– И не думай об этом!
– Само собой, – торопливо согласилась сестра. – Просто мне пришло в голову, что однажды Даника сама напишет обо всем этом. Если будет желание. Черт, книжные магазины забиты автобиографиями спортсменов – и все полная чепуха. А здесь реальная история жизни!
– Это… слишком личное, – прошептала Даника.
Вдруг она испугалась, что наболтала слишком много лишнего. Чилла была настоящая акула журналистики. Если она только вытащит эту историю на свет… Даника даже содрогнулась. Снова она пренебрегла советами матери и мужа держать язык за зубами. Они всегда призывали ее к бдительности, а она не послушалась и подвела их.
Эта мысль засела в ней словно заноза. Вечером, когда Майкл провожал ее домой, он попытался ее успокоить.
– Она будет молчать, Даника. Я ее хорошо знаю. Она никогда никого не предаст.
Даника крепко сжала его руку.
– Я сама спрашиваю себя, зачем все это рассказала. Обычно я предпочитаю не говорить об этом периоде моей биографии…
– И хорошо сделала, что рассказала. Тут нечего стыдиться.
– Не знаю, не знаю. Я едва знакома с Чиллой. Я не рассказывала тебе об этом раньше, а сегодня что-то на меня нашло…
– Может, потому что в Чилле есть храбрость, которой недостает мне самому, – вздохнул он. – Мне казалось, что эта тема может быть болезненной для тебя. Может быть, я испугался.
– Испугался? Чего?
– Того, что сую нос не в свое дело.
– Тебя все касается. Я хочу, чтобы ты это знал… – Даника поймала себя на том, что говорит почти как Блейк.
Но не успела она раскаяться в том, что сказала, Майкл быстро возразил:
– Нет, Даника. Мне позволено не все. Есть вещи, о которых запрещено спрашивать.
– Это о чем же?
– О том, что происходит между тобой и Блейком.
Она нервно рассмеялась.
– Да теперь уже ничего не происходит. Все, что от него требовалось, уже произошло. Если ты уж так хочешь знать.
– Дело не во мне. Господи, значит, до такой степени плохо… – Он на минуту закрыл глаза, словно стараясь не думать об ее признании, а потом спросил:
– А почему ты мне раньше не рассказывала о теннисе?
– Потому что не хотела, чтобы ты считал меня неудачницей.
– Неудачницей? С какой стати! В твоей жизни наступил момент, когда ты должна была принять самостоятельное решение. И ты его приняла.
– Но я могла бы продолжать заниматься спортом. Я могла напрячься и добиться больших результатов…
