— Стефани Трейнер, — говорю я, осторожно поднимая ее сумку с покрытого рвотой пола и вытирая ее полотенцем. Бесполезно, потому что теперь рвотой покрыто и полотенце. Меня тошнит, когда я протягиваю сумку Бобби, но он даже не проявляет отвращение. Думаю, он видел вещи и похуже.
— Возможно, копы отвезут тебя домой без звонка твоим родителям… Ээ, твоей маме. Рассматривай это, как небольшое вознаграждение за выполнение гражданского долга, — говорит он.
Больше похоже на стукачество.
Когда я вхожу в комнату, все замолкают, даже Роберт, которого, как я теперь вижу, удерживает, чтобы он не вошел в ванную, коп с седыми волосами, выглядящий так, будто ему осталось пару секунд до пенсии. Все мои одноклассники уставились на меня, словно только узнали, что я — серийный убийца, который уничтожил всех членов их семей.
— Ты Роуз? — спрашивает старший коп. Когда я киваю, он отпускает Роберта и машет мне, чтобы я вышла за ним из комнаты, мимо младшего копа со злобным видом, который держит картонную коробку, наполненную всем найденным здесь алкоголем. Некоторые из парней наблюдают за ним со слезами на глазах — они так старались, на многое пошли ради того, чтобы получить все эти бутылки для сегодняшнего вечера.
А мне уже все равно.
— Я офицер Вебстер. Собирай свои вещи, — говорит он, похлопывая полицейской дубинкой по своей руке и глядя на убитых горем парней. Я поднимаю свою сумку, показывая ему, что мои вещи уже при мне. Он делает шаг в сторону, чтобы я могла идти впереди него, и мы проходим через комнату и балкон к лестнице.
Похоже на прогон через строй. Ричи Гамильтон наблюдает за мной с таким видом, словно не совсем понимает, что происходит. Слышу, как кто-то сзади него говорит:
— Хорошая работа, Роуз. — А когда мы проходим мимо Мэтта и Майка, Мэтт рявкает на меня:
— Какого хрена ты это сделала?
Дубинка офицера Вебстера снова ударяет по его ладони, и Мэтт слегка отскакивает назад, чем я успеваю полностью насладиться. Может быть, это последний момент наслаждения, который мне довелось испытать в тинейджерской жизни. Не обращаю внимания на Мэтта и смотрю на Майка.
— Там Стефани, Майк. Она чуть не умерла. — Понятия не имею, правда ли она чуть не умерла, но говоря это, чувствую себя, словно так оно и есть. — Может, ты хочешь увидеться с ней, пока ее не забрали в больницу. На самом деле, тебе стоило бы поехать в больницу с ней. Это был бы хороший поступок. Если вы с ней встречаетесь, — говорю я, даже слишком подчеркивая слово «встречаетесь». Он выглядит несколько пристыженным, когда идет к двери, и мое мнение о нем улучшается. Чуть-чуть. Когда я спускаюсь по лестнице, слышу слова Мэтта:
— Ты только что испортила всем нам вечер, ты хоть это понимаешь?
Мы спускаемся вниз, и коп ведет меня через парковку к своей машине. Кто-то кричит с балкона: «В наручники ее!», и все начинают хлопать в ладоши. Чувствую, что краснею, и не оглядываюсь.
— Где ты живешь? — спрашивает он.
— В Юнион, на Брук Роад.
Он открывает заднюю дверь полицейской машины и говорит:
— Залезай. Я отвезу тебя домой.
От мысли о том, что я приеду домой позже комендантского часа на полицейской машине с включенной мигалкой, меня тошнит. Но я, наверно, по-прежнему предпочту этот вариант поездке домой с Робертом и его коллекцией презервативов. Мой суд присяжных еще не пришел к решению. Но точно знаю, что не хочу, чтобы моя мама выглянула в окно и увидела меня, выходящую из патрульной машины.
— Могу ли я дождаться кого-нибудь из друзей, чтобы меня отвезли домой? — спрашиваю я в надежде на чудо.
Офицер смотрит на меня, а потом поднимает взгляд на моих глумящихся одноклассников. Он очень глубоко вздыхает с измотанным видом.
— Роуз, поверь мне, когда я скажу, что ты не захочешь здесь болтаться. Не думаю, что твои друзья очень тобой довольны, — говорит он, качая головой, словно ему не верилось, что я сделала больше, чем могут мои одноклассники. — В понедельник тебе будет непросто. — Он взглянул на балкон и махнул своей дубинкой, заставляя их заткнуться на несколько секунд. — Давай, садись. Осторожно, не ударься головой.
Я ныряю на заднее сиденье машины, сжав руки перед собой, как будто офицер Вебстер действительно надел на них наручники. Он садится вперед и включает рацию, чтобы сообщить в участок, куда он направляется. Перед тем, как тронуться с места, он поворачивается и обращается ко мне через железную решетку, которая должна удерживать меня, чтобы я не причинила ему вреда:
— Ты хоть веселилась, пока твоя подруга не напилась чуть не до смерти?
Не знаю, какой должен быть ответ. Возможно, «Нет, офицер, я ужасно проводила время, потому что мой друг принес презервативы, думая, что я займусь с ним сексом». А может: «Офицер, я не помню ничего, что было до моего звонка в 911 и социального самоубийства». Или: «Да, офицер, все было потрясающе, потому что меня поцеловал чей-то парень, и это был лучший первый поцелуй, о котором можно только мечтать, и хоть я и не знаю, поцелуемся ли мы еще или его девушка придушит меня своими черно-золотыми помпонами, в любом случае, оно того стоило».
Пока мы едем обратно в Юнион, мне снова интересно — неужели старшая школа именно такой и должна быть. Кажется, что все вокруг отлично проводят время, пьют, ходят на свидания, занимаются сексом и их чуть не арестовывают. Но каким-то образом я всегда оказываюсь на неправильной стороне уравнения. Хотя сегодня у меня был первый поцелуй, но это же не тот первый поцелуй, который должен быть с твоим парнем — или с кем-то, кто свободен и может стать твоим парнем? И разве не положено быть в экстазе после первого поцелуя вместо того, чтобы переживать, что девушка этого парня собирается тебя избить? И разве не положено упиваться случившимся, а не звонить в 911, потому что думаешь, что твоя подруга умирает?
Может, все из-за меня. Может, я не умею веселиться. Трейси всегда говорит, что мне нужно стать более свободной. Но я не хочу раздеваться на глазах у половины школы, не хочу, чтобы мне в глотку заливали полную воронку водки. Не хочу, чтобы дьяволицы-чирлидеры заставляли меня делать ужасные вещи, не хочу иметь парня-придурка, который будет заставлять меня заняться сексом, и возможно, будет мне изменять.
Насколько я могу судить, ничто из этого нельзя назвать веселым. Больше похоже на девятый круг ада, чем на девятый класс. Но что я вообще знаю?
дилемма (существительное): серьезное затруднение; неприятная ситуация
(см. также: приезжать домой в полицейской машине)
Пока я иду по тропинке к дому, мерцание телевизора освещает через окно замерзшую лужайку. Это, казалось бы, красивым, если бы не означало, что мама меня ждет. Конечно, ждет. Такая уж я «везучая».
