Враждебность, исходящая от знахаря действовала так сильно, что когда в сопровождении туземца-посыльного появился Вегас, Тина едва не бросилась к нему в объятия.
— Что случилось? — Он перевел взгляд с ее пепельно-бледного лица на непроницаемое лицо знахаря. — Почему вы дрожите? Он вас испугал?
Она покачала головой, не в силах объяснить парализовавший ее страх, и способна была только выговорить:
— Прошу вас, никогда не оставляйте меня с ним одну, никогда! — Она была благодарна ему за то, что он как будто без дальнейших объяснений понял, какой ужас охватил ее сознание, но что в то же время ей не на что пожаловаться в поведении знахаря.
Рамон успокоил ее:
— Постарайтесь не волноваться. Обещаю, что больше не оставлю вас наедине с ним.
Когда она захотела поблагодарить его, то увидела, что его внимание обращено к посыльному, который, возбужденно жестикулируя, что-то рассказывал знахарю. Она услышала, как Рамон издал негромкое проклятие, и ее охватили дурные предчувствия, когда она увидела глубокую морщину у него на лбу.
— Посыльный говорит, что ребенок знахаря слабеет, — сказал он, почти не разжимая губ. — Жена послала этого человека, чтобы попросить вернуться в деревню, пока не поздно.
— Они думают, что ребенок может умереть? — спросила Тина.
Бросив быстрый подозрительный взгляд в сторону знахаря и посыльного, Вегас задумчиво ответил:
— Не знаю, подлинная ли это просьба или просто еще один трюк, с помощью которого знахарь хочет отказаться от своего обещания. Но скоро узнаем. Он идет к нам.
Она посмотрела туда, куда он указал кивком, и увидела приближающегося знахаря. Если его гнев наигранный, то сделано это превосходно: вены на висках выпячивались гневными узлами, а в бездонных непроницаемых глазах снова отражалось множество эмоций. И как только знахарь заговорил, обращаясь к Району, Тина поняла, что он решил уходить. Знахарь брызгал слюной и гневно свистел, сообщая полученную новость, потом повернулся, снова плюнул ей под ноги с такой злобой, что она поняла: именно ее он винит в своем несчастье.
На поляне прозвучал холодный голос Вегаса, сразу заглушив нечленораздельное бормотание знахаря. Тина прислушивалась, раздражаясь из-за того, что не в силах понять сказанное, но с облегчением следила за реакцией знахаря: это отношение менялось от воинственности к тревоге, и когда сеньор закончил резким вопросим, знахарь покачал головой и молча направился к своим горшкам.
— Как я и думал, — глаза Вегаса по-прежнему холодно блестели, — игра, выдумка, лишь бы отказаться от своего обещания, не навлекая на себя гнев моей «огненной магии». Когда я предложил вместе с ним вернуться в деревню и посмотреть, чем я смогу помочь его семье, его уклончивые отговорки убедили меня, что он лжет. Но по крайней мере, теперь он меня понял и больше отговорок не будет. Я пригрозил ему, что он отправится в каноэ смерти, если еще раз солжет мне, и теперь уверен, что больше в этом отношении нам тревожиться не о чем. Он также пообещал, что джамби будет готов к завтрашнему утру, и я ему верю. Можете расслабиться, больше никаких трюков не будет, уверяю вас.
Он был прав. Когда на следующее утро сразу после рассвета знахарь молча вложил ей в руки бутылку из тыквы, заполненную серой пастообразной смесью, Тина понесла ее к Рамону так осторожно, словно это эликсир жизни, и возбужденно воскликнула:
— Он кончил! Средство у меня!
Рамон улыбнулся при виде ее удивленного и недоверчивого выражения, приподнял подбородок девушки, чтобы оторвать ее загипнотизированный взгляд от серой массы, и мягко поздравил:
— Вижу, и сердце мое радуется за вас, querida. Принесенные вами жертвы должны быть вознаграждены.
Она сознавала, что в словах его есть какой-то подтекст, но сердце ее было слишком полно, чтобы она об этом могла подумать. Может быть, позже, когда возбуждение спадет, она остановится и подумает о смысле его слов, но сейчас ничто не могло ее оторвать от сознания достигнутого: она чувствовала, что держит в руках средство, которое — она верила в это! — со временем облегчит страдания больных. Ей не терпелось вернуться домой, к Крис. Протянуть ей тыкву, которую она получила от знахаря, и сказать что-нибудь вроде: «Крис, дорогая, я привезла тебе подарок». И сама банальность этих слов еще обострит удивление, которое испытает Крис, когда поймет что это за паста.
Как во сне, наблюдала Тина за тем, как Вегас отвязывает гамаки и упаковывает их в свой рюкзак. Время от времени он поглядывал на нее, словно вид Тины, прижимающей к груди тыквенную бутылку, забавлял его. Но это не мешало ее глубокому чувству признательности, потому что Рамон — необходимая часть случившегося: без него она ничего бы не достигла, и сердце ее переполняли невысказанные слова.
Возвращение в деревню заняло удивительно мало времени. Может быть, потому что ее переполняло счастье, а сознание было занято радостными мыслями, обратный путь показался таким коротким. Туземцы встретили их так радушно, что Тина даже почувствовала сожаление от необходимости их покинуть, но лишь ненадолго. Если бы у нее вдруг выросли крылья, она полетела бы прямо в Лондон, к Крис — со своей драгоценной тыквой.
В волнении прибытия она не заметила, как знахарь неслышно исчез в направлении хижины своей жены и ребенка, и лишь когда он появился — с широкой улыбкой на маленьком сморщенном лице, — она вспомнила о мальчике. Но ей не нужно было спрашивать Рамона, что сказал ему знахарь: его сияющее лицо служило достаточным доказательством того, что все хорошо. Вегас серьезно выслушал знахаря и улыбнулся, поворачиваясь к ней.
— Ребенок и мать чувствуют себя хорошо. Знахарь поражен тем, что моя магия оказалась сильней волшебства его предков. Согласно тому, чему его учили, это просто невозможно. Теперь он верит в мою магию и говорит, что в будущем будет всегда мне повиноваться. И еще ему нравится вкус моей магии на языке.
— Это замечательно! — Тина едва не плясала от возбуждения. — Его вера распространится по тропам джунглей, и куда бы вы ни пошли в будущем, туземцы будут вас приветствовать. Я так рада, — она искренне положила свою руку на его загорелую, — что, помогая мне достичь цели, вы в то же время приблизились и к своей. Со временем каждый туземец Амазонки будет знать, что имя Карамару означает правду и помощь всем нуждающимся!
Он проницательно взглянул ей в лицо, и она смолкла. Неужели она себя выдала? Неужели в своем возбуждении забыла о необходимости осторожности и показала, что любит его? Она попыталась отвести взгляд, но не смогла. Смеющиеся, болтающие туземцы по-прежнему окружали их, но они словно оказались одни в целом мире и молча смотрели друг на друга в этой шумной толпе. Сердце ее оглушительно билось; она ждала, когда он нарушит молчание. И когда увидела на его лице торжество и удовлетворение, ее сознание заполнили дурные предчувствия, а щеки покраснели. Он знал ее тайну, разгадал ее. Это предположение подтвердилось, когда он улыбнулся и уверенно взял ее за руку.
