– Единственная причина, по которой я сражаюсь с отцом, – резко заметил Фред, – заключается в том, что он страстно желает, чтобы я упал перед тобой на колени и умолял вернуться. Так почему бы тебе не объясниться с ним по этому поводу? Тогда мы все обретем надежду на восстановление мира в благородном семействе.
В этот момент к ним подошла Лорен. Она бросила взгляд на искаженные злой иронией черты брата, на бледное лицо Хелен и взмолилась:
– Ох, Фред! Помиритесь хотя бы на сегодняшний вечер, тогда папа… возможно, хоть немного переменит свое отношение…
Фред перевел мрачный взгляд на сестру, разодетую в золотистое, глубоко декольтированное платье с пышной юбкой. В облике Лорен пока незаметно было никаких признаков беременности, не считая темных кругов под глазами.
Постепенно лицо Фреда смягчилось. Он обнял сестру и нежно поцеловал в лоб.
– Прости, Лорен, я совсем лишился разума. Мы что-нибудь придумаем.
– Смотри, не переигрывай, – тихо, но внушительно проговорила Хелен, когда они садились за стол.
Фред не отходил от нее весь вечер – поддерживал оживленную беседу, знакомил с другими гостями, – в общем, весьма успешно делал вид, что они в прекрасных отношениях. Единственное, чего он избегал, так это близкого контакта с отцом.
– Тебя что-то смущает? – удивленно спросил он. – Послушай, все эти светские ужимки ни о чем не говорят. Кроме того, какими бы ни были мои отношения с отцом, я никогда не считал его идиотом. Чтобы нам удалось обмануть Саймона Хейворта, надо, чтобы все выглядело достоверно. Ведь ты же понимаешь, Элли, из-за чего он злится.
Она молча слушала его, слегка опустив голову.
– Для моего отца, – продолжал Фред, – всегда были очень важны газетные заголовки. Если завтра они будут пестреть словами о том, что в нашей семье воцарился мир, Лорен сможет спокойно устраивать свою судьбу. Ведь, что ни говори, а я не такой уж бессердечный монстр, чтобы отказаться помочь родной сестре.
– Ты… – начала Хелен и тут же умолкла, прикусив губу.
– У тебя другая точка зрения? Она развернула льняную салфетку и осторожно положила ее на колени.
– Да, но многим женщинам монстры по вкусу…
– Женщины женщинами, а вот мой отец – дело другое. Он считает тебя, чуть ли не национальной гордостью, так что весьма огорчится, если заметит, что ты опять мной недовольна.
Хелен не нашлась, что ответить и, проворчав себе под нос что-то невразумительное, сочла за лучшее повернуться к Рене-Пьеру.
За столами, украшенными пышными букетами белых и красных роз, сидело человек шестьдесят. Официанты неслышно меняли тарелки. Поблескивало столовое серебро, искрился в отсветах садовой иллюминации дорогой хрусталь, а надо всем этим поднималась полная золотая луна.
Хелен была рада, что родители Фреда оказались за другим столиком, но, тем не менее, все друг друга прекрасно видели, и это ее немало смущало. Приходилось все время следить за собой.
К тому же напротив них с Фредом сидела пожилая пара, старинные друзья старших Хейвортов, с благосклонными улыбками наблюдавшие за «воссоединившимися», по их мнению, детьми.
Тут же сидели и Лорен со своим Рене-Пьером. Чем больше Хелен наблюдала за злосчастным французом, тем сильнее ей хотелось взять его под защиту. Поймав себя на этой мысли, она даже удивилась.
Впрочем, ты ведь и пришла сюда, чтобы помочь бедолаге, сказала она себе,
А эта миссия явно имела успех. Оживленный разговор, который она затеяла с Рене-Пьером, заинтересовал всех сидящих за столиком. Хелен видела, что Лорен повеселела, и успокоилась, забыв о своих страхах.
– Великолепно, – негромко шепнул ей Фред. – Телезвезда Хелен Райдер за работой!
– Так и есть, – согласилась она. – Но этот французский граф мне и в самом деле нравится. Ты только посмотри, ведь он просто создан для Лорен. Они искренне любят друг друга.
– Я посрамлен! – с улыбкой признал Фред.
Он тоже совсем неплохо справлялся со своей ролью, не давая Хелен повода держаться недружелюбно.
Дело дошло до того, что он завел с ней разговор о кулинарии.
– Похоже, ты стал экспертом в этой области, – с иронией заметила она.
– Конечно, – победно ответил он. – Только вот немного путаюсь в названиях. Бывают такие экзотические кушанья…
Хелен усмехнулась.
– Но ты и понятия не имеешь, сколько хлопот доставляют все эти специи и приправы. Некоторые из них я выращиваю сама, другие – покупаю. Хотя бывает и так, что мне срочно нужна пара веточек какого-нибудь редкого растения, а я понятия не имею, где его взять…
– Неужели нельзя без этого обойтись?
– Можно, но тогда передача будет менее интересной…
Фред рассмеялся и мимолетным движением коснулся ее руки.
Оба они знали, что Саймон Хейворт следит за каждым их движением.
Все пока складывалось удачно, но Хелен чувствовала, что, хотя Фред непринужденно болтает с ней, подспудно в нем все еще бурлит ярость…
После обеда зазвучала танцевальная музыка. Лорен и Рене-Пьер поднялись и вышли на середину веранды.
– Ох, нет! Только не танцы! – в ужасе пробормотала Хелен.
– Разве ты не знала, что на таких приемах танцуют? Или тебя до сих пор одолевают воспоминания о несчастном случае с Люком? – спросил Фред, вставая и протягивая ей руку. – Поверь, дорогая, у нас все получится. Вспомни, как мы танцевали, будто во сне… – Его темные глаза озарились опасным блеском, но Хелен решила не обращать на это внимания.
Будто ничего не изменилось, подумалось ей, когда они закружились в медленном танце.
– Он не пишет? – спросил Фред.
– Люк? – переспросила она. – Почему же, пишет. На днях прислал чудесные фотографии.
– Как у них там с Лиззи?
– Об этом он мне ничего не сообщал.
– И что ты думаешь об этой парочке? Хелен заглянула ему в глаза.
– У меня даже насчет тебя и Флер нет никаких соображений, – парировала она. – Люк, конечно, мой хороший приятель, но не до такой же степени, чтобы делиться со мной всеми подробностями своей личной жизни.
– Понятно… – пробормотал Фред.
Заиграла другая мелодия, и он, остановившись, привлек Хелен к себе.
Она на мгновение задохнулась, но заставила себя спокойно проговорить:
– Мы не должны позволять себе подобное…
– Неужели? – с иронией заметил Фред и окинул откровенно восхищенным взглядом ее смуглые обнаженные плечи, а потом опустил взгляд ниже.
– Прекрати! – возмущенно шепнула Хелен. – Не смотри на меня так!
– Почему? Тебя это возбуждает? Дорогая, неужели ты не понимаешь, что я вижу тебя насквозь: ты можешь притворяться холодной и равнодушной, но сердце твое при одном взгляде на меня бьется сильнее. Понимаю, конечно, что тебе не хочется в этом сознаваться, но тебя влечет ко мне, и ты ничего не можешь с этим поделать.
