— Это вам, — пытаюсь всунуть цветок, и женщина чуть неловко принимает его одной рукой.
— Красивый, — улыбается, оглядывая подарок, — Анастасия Константиновна.
— Аврора Вла…. Просто Аврора.
Боже, прикуси язык, пожалуйста.
Мама Макса кивает, и приглашает всех войти в дом, где уже накрыт стол как минимум на восьмерых.
— Будет кто-то еще? — шепотом спрашиваю у Макса рядом с раковиной, пока мы моем руки.
— Не-а, — он поворачивает голову, наклоняясь, чтобы коснуться моей щеки, — не стоит удивляться, мама всегда готовит с запасом. Вдруг гость окажется о-очень прожорливым.
Он со смехом смотрит на меня, и большим пальцем разглаживает складку у меня на лбу.
— Не стоит переживать, Ави. Ты ей обязательно понравишься.
— Потому что я добрая и милая? — с надеждой поднимаю взгляд на мужчину.
— Нет. Просто ты первая девушка, которую я к ней привел. Ей не с кем сравнивать.
— Ах ты…
Макс, посмеиваясь, сбегает из ванной, оставляя разъяренную меня в одиночестве. Я с усердием домываю ладони, и заодно пальцами привожу в порядок волосы. Не идеальный, но вполне приличный хвост, чтобы не трясти шевелюрой за столом.
Что ж, хоть Орлов и не успокоил, но одно он сделал точно — испуг я чувствовала теперь намного меньше, чем странную смесь удивления и приятной дрожжи от его признания.
Я первая здесь. Первая, кого он знакомит с мамой. Не знаю, почему и как, но это греет до чертиков, даже не смотря на то, что мы пока не пара.
Точнее, пара лишь на половину.
За столом меня уже ждут, услужливо положив в тарелку всего понемногу. Мама Макса усиленно старается не слишком много смотреть в мою сторону, и я понимаю, что скорее всего ее об этом попросили в мое отсутствие.
Я беглым взглядом осматриваю небольшую, но уютную кухоньку с отдельным выходом на улицу, и замечаю на стене то, что сразу цепляет взгляд. Про себя улыбаюсь, так как уже понимаю, о чем смогу побеседовать с мамой Макса.
— Очень вкусно, — без тени лукавства хвалю божественно-вкусный пирог, и отправляю в рот кусочек котлеты, — и мясо — обалденное!
Женщина довольно кивает, и откупоривает красивую бутылку с ярко-розовой жидкостью внутри.
— А ты сама как, готовишь, Аврора? — как бы невзначай интересуется мама Макса, и наливает нам с ней по полрюмочки.
— Мам, — предостерегающе начинает Макс, но я поднимаю ладошку вверх.
— Мы сами, — шепчу Максу, и уже во весь голос отвечаю, — умею. Моя мама не очень любила стоять за плитой, и поэтому готовка по большей части была на нас с папой. Вот Максим недавно пробовал мои котлеты — и тоже остался крайне доволен.
Я лукаво смотрю на мужчину и получаю в ответ полный страдания взгляд. Конечно, они были из капусты, а не из двух видов фарша, как у его мамы, но ведь ел и не морщился!
— А почему мама не любила готовить? — удивленно приподнимает брови Анастасия Константиновна, и уже не обращает внимания на косые взгляды сына.
— Она у нас творческий человек, и иногда совершенно выпадает из реальности за работой.
— И кем же она работает?
Что ж, мой выход, господа.
— Да вот, — киваю на картину за спиной женщины, — рисует. Эту «Долину в небе» заканчивала как раз, когда мы звали ее ужинать. Представляете, мы все уже поели, и лишь тогда она доработала последние штрихи, и присоединилась к нам…
— Что?!
Она охает, разворачивается, смотрит на висящее в центре полотно, а затем — на мою спокойную улыбку.
— Ты не шутишь?! Макс, серьезно — ты привел к нам дочь Бейли Беловой, и даже не упомянул об этом?!
Она негодующе смотрит на сына, а тот, растерянно — на нее.
— Я думал, что привел к нам дочь моего начальника… — пытается объясниться он, — и знать не знал, что мама Ави — твоя эта любимая художница…
— О, мужчины! Ну какой с вас толк?! — отмахивается женщина, и дрожащей рукой поднимает рюмку, — Ави — прости, можно я буду тебя так называть? — давай выпьем за талант твоей мамы, она просто невероятная…
Макс еще пытается сказать что-то на счет крепости вишневой наливки, но я отмахиваюсь, и на радостях пью до дна. Сладость напополам с опьяняющей горячей дозой проникает в мою грудь, и огнем спускается к желудку.
— Вкуснота! Как конфетка… — восторженно шепчу я севшим голосом.
— Фамильный рецепт! Давай налью еще, а ты пока рассказывай…
— Про что?
— Как про что?! Про себя, про ваше с Максом знакомство… Никогда бы не подумала, что пообщаюсь с кем-то из Беловых вживую…
— Вообще-то, я Ветошкина… Белова мама в девичестве, а в браке под другой фамилией. Но подписывает картины до сих пор старой, ее уже знали постоянные покупатели…
Незаметно мы переходим к рассказу о моей семье, выпиваем еще по рюмочке, а затем еще и еще, и вот уже сидим рядом, общаясь чуть ли не нос к носу, и чокаемся на брудершафт каждой следующей порцией.
— И что, вы с отцом даете маме творить, и совсем не привлекаете к плите? Эх, жаль, тебе мой Макс достался, с ним такой лафы не будет, — бурчит Анастасия Константиновна, пока я хихикаю в кулачок, — но зато он у меня знаешь какой… Ответственный! И раз сказал — сделает стопроцентно… Только надо заставить сказать.
Мы ржем, а Макс закатывает глаза, кусая очередную котлету.
— Максим, не превращай закуску в еду! — ругается мать, и немного косо грозит пальцем, — то, что ты не за рулем и не пьешь не дает тебе права есть за всех сразу.
Мы снова смеемся, а Макс бросает взгляд на часы, а затем на меня. Я тут же понимаю намек, и пытаюсь подняться на ноги.
— Нам, наверно, пора…
— Куда! Мы ж час всего сидим…
Я понимаю, что мое равновесие пошло в пляс вместе с трезвостью, и чуть ли не падаю назад. Макс успевает поймать, и крепко прижать к себе.
— Мам, ну какой час! Уже почти три прошло, и Ави еле на ногах стоит! Хватит уже спаивать мне девчонку, а то больше не привезу!
— Только попробуй, — тут же на удивление твердо поднимается Анастасия Константиновна, и начинает собирать нам в контейнеры еду.
Я бреду к машине, не чувствуя под собой земли, и только руки Макса задают мне траекторию и не позволяют завалиться набок.
— Ну ты и наклюкалась, папина дочка, — качает головой Орлов, пристегивая меня на переднем сидении, — и как мне с тобой поступить?
— Понять и простить? — пьяно икаю я.
— Угу, а еще чего?
— Любить и никогда не отпускать, — мечтательно прикрываю глаза, и даже не пытаюсь понять, почему Макс молчит.
Мне просто… дико хорошо. Так, будто я не просто выпила удивительно коварно и вкусной настойки, а сделала это в максимально правильной компании и с нужными людьми.
Пока Макс прощается с мамой, кажется, выговаривая ей за мое неумение пить, я потихоньку снова подключаю шнурок от магнитолы к своему телефону, и нахожу абсолютно бесячую песню, в которой мне до судорог хочется прослушать всего один куплет.
И когда Макс усаживается рядом, я пою как раз нужные строки:
«Я не дам те душу, максимум что — это деньги, м?
Может быть, чуть больше, если ты это заслужишь…
Макс смотрит испытующе над моими чуть надрывными стараниями спеть все правильно, и усмехается, когда я стаскиваю под следующие слова резинку с волос.
«Но в душе, в неглиже я — романтик Алишер
Я так верил в эту вашу, блять, любовь
А что теперь? Я умней!» *
Дальше я не пою, сменяя трек на другой, но все также трясу волосами. Орлов задумчиво ведет машину, и неожиданно кладет ладонь на мое колено.
— Ты понравилась моей маме, малыш. Я же говорил.
Я встряхиваюсь, и тянусь к нему, прижимаясь к рукаву толстовки.
— Ты не можешь этого знать. — Бурчу, почему-то ужасно желая, чтоб так оно и было. — Скорее, ей понравилось, что я дочь Беловой.
— Нет. Хотя это, конечно, охренеть какой сюрприз даже для меня. Но наличие твоей крутой мамы здесь не при чем, Ави. Просто… Ей понравилась просто ты.
— Ты не можешь… — Упрямо повторяю я, но Макс перебивает.
