Подходя к двери услышала мужские голоса. Страх снова стал сковывать меня изнутри… но тянуть больше нельзя.
Стучу… Берусь за ручку, а у самой сердце замирает. Открываю… захожу, задерживая дыхание…
Глава 40. Эля
Эля
Палата такая же, как и у сына. Дмитрий Петрович сидит на кровати рядом с ним на стуле Алексей. Саша расположился на диванчике.
— Здравствуйте. — говорю на выдохе окидывая всех быстрым взглядом. — Можем поговорить? Думаю, эта тема касается всех.
— Ты хочешь…
— Да. — перебиваю Сашу. — Я же обещала всё рассказать.
Подхожу к окну облокачиваюсь спиной на подоконник. Делаю глубокий вдох поднимая лицо к потолку.
— С чего бы начать? — шепчу.
— Начни с начала. — мягко произносит Дмитрий Петрович.
Смотрю на него влажными глазами.
— Хорошо. — перевожу взгляд прямо на стену, окунаясь в воспоминания. — Когда мне было двадцать два года я застала своего мужа с любовницей у нас дома. В этот момент я была на пятом месяце беременности. — стараюсь говорить спокойно, но потеря ребёнка отзывается болезненным импульсом внутри. — Он разозлился… — жмурюсь, перебирая фрагменты в памяти, обхватывая руками свой живот. — В общем… я полетела с лестницы и потеряла своего малыша. Мне сказали, что вероятность беременности для меня в дальнейшем десять процентов из ста.
Саша удивленно смотрел на меня, впитывая каждое моё слово. Ничего не спрашивал, не перебивал, не торопил давал пространство для моего рассказа.
— Прошло почти четыре месяца… — продолжила, делая сдавленный вдох. — Я восстановилась физически и морально. Насколько это было возможно… — мельком оглядываю присутствующих затуманенными грустью глазами. — Дедушка меня подключил к управлению клиники. За десять дней до нового года идя с работы я решила прогуляться по парку… Мне всё время казалось, что кто-то плачет, но я никак не могла понять откуда этот звук… — трудно становится дышать, слышу капли дождя стучащие по окну, они словно бьют меня со спины оглушая звуком. По моей щеке катится ледяная слезинка, я будто заново проживаю тот вечер. — Вокруг было много людей… Я решила пойти домой. На выходе снова услышала детский плач… На лавочке стояла детская люлька, а в ней маленькое чудо, которое перестало плакать, увидев меня. — улыбаюсь сквозь слёзы вспоминая Димку, смотрю на Сашу, который подался вперед, облокотившись локтями о колени и сжал руки в замок. — Рядом никого не было. Из-под синей ленточки торчала записка, в которой было сказано, что мальчик родился пятнадцатого декабря, имя ему ещё не дали, биологического отца зовут Александр. А отказались от него знаете почему? — голос срывается, задаю вопрос, и сама на него отвечаю. — Потому что ребенок её нервировал и плакал, было написано, что она не готова стать матерью. Когда он в очередной раз заплакал она просто решила оставить его на ближайшей лавочке. Зимой… — я уже практически не контролирую свои нервы. Всхлипываю вспоминая его хрупкое маленькое тельце в одеяльце. — Это же насколько нужно ненавидеть малыша чтобы так с ним поступить?!
Саша нервно сжимал руки до побелевших костяшек, смотрю в его глубокие глаза и чувствую целую палитру эмоций: сочувствие, вина, ярость, злость… боль… Воздух в палате начинает душить, задыхаюсь от собственных ощущений и соленого привкуса на влажных губах. Стараюсь успокоится, вытираю лицо руками и продолжаю:
— Ты хотел узнать, что случилось с малышом после того как я его нашла? — он просто кивает, ожидая от меня ответа на собственный вопрос. Из моей груди вырывается тяжелый надрывный всхлип. — Когда я взяла его на руки внутри что-то щелкнуло, пришло полное осознание что «моё» … никому не смогу отдать и пойду на всё ради своего маленького чуда. В действительности он ни одного дня не был в детском доме. — смотрю ему прямо в глаза, искренне говоря правду. — Я его усыновила. С того вечера он был со мной. Дима думает, что я его родная мама. — говорю, а у самой слёзы стекают одна за другой потоп устраивая. Лопнули мои нервы. Будто наизнанку себя выворачиваю. — Никогда не забуду, как он впервые назвал меня мамой, как научился держать головку, сидеть… как рассекал по всей квартире на ходунках, как прорезались первые зубки, как первый раз влюбился в садике, и мы выбирали Валентину, а потом стеснялся, когда вручал её Яне. — нежно улыбаюсь, вспоминая каждый момент. — Я не думала, что смогу стать мамой… а когда в моей жизни неожиданно появился Димка, стала… — моментально меняюсь в лице, меня прошибает серьёзность окатывая ледяной водой. — Ты говорил, что хочешь, чтобы твой ребёнок жил с тобой. Но я не смогу тебе его отдать. Это словно вырвать собственное сердце… без него меня не станет… Понимаешь?
Смотрю с надежной в его тёмные глаза, съёживаюсь, глажу себя по рукам будто замёрзла.
— Почему сразу не рассказала? — цедит с обидой в голосе.
— Я испугалась тебя, когда ты пришёл ко мне домой. — голос предательски дрожит, а Сашины брови взлетают от удивления. — Дима спал поэтому я и не пустила в квартиру мужчину которого видела всего один раз в жизни… Да, ты мне помог в клубе, и честно сказать, я не знаю, что со мною было бы не появись ты вовремя… Но тогда, ночью, ты был мягко говоря не в себе, ты не просил, а требовал. — твердо бросаю слова глядя ему в глаза. — Ты был напряжён и с трудом сдерживал себя… Схватил так что я и пошевелится не могла. — во мне стала говорить обида, а он внимательно наблюдал за моими жестами и словами. Погладила рукой шею чтобы растереть вставший в горле ком. — Я не закричала и не ударилась в панику, только потому что боялась, что мой сын проснётся! Я не хотела, чтобы он видел подобную картину и хоть как-то в ней участвовал, поэтому пыталась сдержать себя до последнего. Ты был не готов к адекватному разговору. — констатирую факт. — А учитывая, что темой разговора был МОЙ ребёнок я была не готова о нём рассказывать незнакомцу. Твои дальнейшие действия тоже не внушали доверия. Я смирилась с потерей ACmedical и попыталась понять тебя… не обижалась. Но Дима для меня был всегда в приоритете, потому что ОН МОЙ СЫН. — отчеканила последние слова, без колебаний и сомнений.
— Мой тоже. — угрожающе прорычал, нервно вскакивая с дивана.
Понимаю, что нужно сбавить обороты. Ни я… ни он остановится потом не сможем. Ощущение что мы вот-вот взорвёмся, сметая всё и всех. Стараюсь говорить более спокойно, понижаю тон стараясь разрядить витающий в воздухе накал:
— Если ты хочешь принимать участие в его жизни я буду не против, не буду препятствовать вашим встречам… Но жить он будет со мной. Если ты готов к диалогу мы всё обсудим, и вы с ним сможете познакомится. Его зовут Дмитрий. Отчество у него Александрович. — сразу отвечаю на его вопрос во взгляд. — Оставила то которое было указано в записке. Фамилия моя. Ты действительно его биологический отец. — вытаскиваю из кармана вскрытый конверт с результатами теста ДНК и протягиваю дрожащей рукой Саше. — Обдумай пожалуйста всё. Это живой человечек со своими мыслями и чувствами… который хочет познакомится или увидеть хотя бы разочек своего папу. Именно разговор с ним окончательно убедил меня в том, что нужно тебе всё рассказать. Действительно ли ты хочешь участвовать в его жизни? Если ты с уверенностью скажешь «да», мы всё обсудим. — делаю глубокий вдох, машинально закусываю нижнюю губу. Окидываю заплаканным взглядом всех присутствующих в этой палате, стараюсь хоть немножко улыбнутся. — Мне пора… Как примешь какое-нибудь решение сообщи пожалуйста.
Вылетаю из комнаты. Слёзы льются с новой силой, будто плотину прорвало, не могу это контролировать, закрываю лицо ладонями и бегу в палату к сыну. Внутри боль всё выжигает страхом и неизвестностью.
Что будет дальше? Сама себе не могу ответить на этот вопрос.
Правильно ли я поступила? Скорее да, чем нет.
Я действительно увидела поддержку во взгляде Дмитрия Петровича, мне кажется он предполагал что-то подобное.
У Алексея — удивление граничило с восхищением.
