Хочу уйти, но толстый боров перегораживает путь. Ему прямо неймется. И я знаю, что это. Тупая зависть.
— Не нужна тебе такая…
У Лерки нет видимых преимуществ, сплошные недостатки. Но! Никто не смеет навязывать мне свое мнение. И срать я хотел на почтенный возраст:
— Аркадий Дмитриевич, давайте вы не будете совать свой нос в чужие дела?
В ответ на мою холодную улыбку он подбирается.
— Просто…
— Просто все. Вас это не касается, — смотрю на него в упор, заставляя нервничать, — и на будущее попрошу воздержаться от комментариев в мою сторону относительно чего бы то ни было.
— Понимаешь, сынок…
Ненавижу это снисходительное «сынок».
— Я четко выразился? Бизнес, женщины, машины. Что угодно. Вас не касается.
Его лысина потеет еще сильнее чем обычно. Он лезет в карман за платком, а я не прощаясь ухожу.
Чувствую себя придурком. Нервным и неуравновешенным. Не понимаю. Как вообще допустил этот разговор.
Поставив старого придурка на место, возвращаюсь обратно в зал. Настроение на нуле. Меня выбесил Щеглов своими наездами на Лерку, а еще больше моя собственная реакция на его слова. Мне блядь неудобно. Будто в рваных трусах в люди вышел.
Ёжик сидит за столом и лениво гоняет по тарелку шоколадную бусинку с торта.
Завидев меня, тут же вскакивает:
— На наконец-то! Я уж думала, что у тебя от местной кухни несварение началось.
Морщусь от ее беспардонности. Особенно когда идеально вышколенный официант, убирающий с соседнего стола, возмущенно вспыхивает.
В качестве моральной компенсации оставляю большие чаевые и указываю на дверь:
— На выход.
Вознесенская бросает на меня непонимающий взгляд, но напоровшись на стену холода, фыркает и идет, отчаянно накручивая булками, которые чуть ли не вываливаются из коротких джинсовых шорт.
Это заводит и в тоже время доводит до зубовного скрежета.
Полнейшая безвкусица.
Я почему-то начал забывать об этом. Перестал замечать, что она вечно одета не пойми как. Отвлекся на эмоции, которые кипели рядом с ней, а теперь словно пришел в себя, очнулся.
— Добросишь меня до универа? Мы там с девочками встречаемся.
— Подождут твои девочки, — цежу сквозь зубы, — у нас с тобой важное дело.
— Какое? — она тут же кокетливо хлопает длинными ресницами, явно рассчитывая на секс. Но сейчас не до него. Сейчас мне надо восстановить пошатнувшееся спокойствие и уверенность в том, что у меня всегда все самого высшего класса.
— В магазин едем.
— Зачем? — ей любопытно.
— Шмотки тебе нормальные купим.
Все те десять минут, которые мы едем до магазина она сосредоточенно хлопает глазами, пытаясь понять, что происходит. А когда мы останавливаемся возле стеклянных дверей с элегантной вывеской, выдает:
— Не надо.
— Надо.
— Что я маме скажу? Я и так еле убедила ее, что взяла телефон в рассрочку.
— Лер, это твои проблемы.
Запарила меня уже эта ее мама. Меня волнуют, моя собственная репутация, а не вопли чьей-то матери, которая не смогла привить дочери нормальный вкус.
— Я не буду мерить, — снова упирается Ёжик, — и ты меня не заставишь.
— Хватит! — осаживаю ее, — ты ведь не малолетняя дура и должна хоть что-то понимать! Сейчас выберем одежду, и чтобы ходила в ней, а не вот в этом вот!
Киваю на ее шорты. Впереди дыры, с которых торчат нитки и белая подкладка карманов.
— Это, между прочим, самые модные шорты этого сезона! — тут же выдает она.
Надо же в деревне бывают модные сезоны.
— Я все сказал. Идем!
Наверное, в моем взгляде проскакивает что-то совсем уж недоброе, потому что она сдается. Втягивает голову в плечи и идет за мной, как взъерошенный цыпленок.
Слышу, как что-то бормочет, но не могу разобрать ни слова. Да и похуй!
Навстречу нам выскакивают две девушки консультантки, и я каким-то диким раздражением понимаю, что они в своей простой рабочей форме — белый верх, черный низ — выглядят в миллион раз достойнее чем Лерка.
— Чем можем вам помочь? — с профессиональной улыбкой интересуется одна из них.
— Одеть! — киваю на Вознесенскую, которая под их оценивающими взглядами тут же становится малиновой.
— Да не надо…
— Цыц!
Обиженно надувает губы и отступает в сторону, в то время как консультантки с проворством барракуд наступают на нее, буквально загоняя в примерочную.
— Сейчас все будет по высшему разряду.
— Действуйте, — я плюхаюсь на кожаный диван и достаю телефон. Раз в офис я вовремя не попаду, то хоть так поработаю.
Я отправляю письма, правлю документы, звоню, время от времени отвлекаясь на перфоманс. Шторки отодвигаются, мне показывают наряженную Леру, я киваю, ее загоняют обратно, и пытки продолжаются.
Проходит час нескончаемых примерок, и рыжая, осознавшая, что деваться ей некуда, уже совсем не похожа на жизнерадостного Ёжика. Она угрюмо демонстрирует мне очередной прикид.
— Не идет. Снимай.
Скрипит зубами, ныряет обратно в кабинку в сердцах задергивая шторку. Девушки смотрят на меня, ожидая дальнейших распоряжений. Я киваю:
— Продолжайте.
Ничего потерпит. Пора прощаться с образом колхозницы.
Глава 12
Лера
— Девочки! Сегодня гуляем! — ожидая реакции, Алинка переводит сиящий взгляд на каждую из нас, — в клубе новая программа. Девочкам вход бесплатно. А если с флайером, то еще и коктейльчик можно на халяву отхватить.
— Где только эти флайеры взять, — Ксюха, как всегда, ворчит. Она наша душнила компании. Вечно найдет повод для недовольства.
Алина открывает сумочку, долго копается там, а потом:
— Та-дам! — пять ярких листовок веером падают на стол, — ну? Кто молодец!
— Ты! — вопим мы дружным хором и наперегонки хватаем флайеры. Мне достается красный с парнем в неоновых очках.
Чувствую, вечер сегодня будет шикарным. Поболтаем, вкусненького попробуем, потанцуем. У меня как раз новая майка с пайетками. Буду светится, как новогодняя елка.
— В честь этого знаменательного события предлагаю прямо сейчас прошвырнуться по магазинам.
Все поддерживают эту идею. Кроме меня:
— Простите девочки, но у меня другие планы.
— Отставить планы. Вперед за трусиками-бусиками!
— Без меня.
— Так! Вознесенская! Я для чего флайеры эти доставала? Правильно для хорошего настроения. А хорошее настроение с чего начинается? Правильно, с коллективного похода по магазинчикам!
— Отстань ты от нее, — влезает Оксана, — видишь морда какая предвкушающая.
Точно к своему мужику собирается.
— Точно-точно! Сейчас нашу Лерочку зажмут и отутюжат по полной программе.
— А вы не завидуйте, — показываю им язык.
— Да чему завидовать? Он же старый. С него песок, наверное, сыпется и суставы скрипят по время секса. Скрип-скрип…
— Скрип-скрип-скрип-скрип, — тут же подхватывают остальные пошлячки.
На самом деле они действительно завидуют. Потому что и дня не проходит, чтобы кто-нибудь из них не интересовался как у нас, что у нас. Когда я что-то рассказываю про Барханова, они слушают с открытыми ртами, а если уж он заезжает за мной, то асфальт залит розовыми восхищенными слюнями.
Их зависть, если честно, греет душу. Я чувствую себя королевой. На ступеньку выше остальных. Глупо, наверное, но это так.
— Ну вас, — поднимаюсь из-за стола, — все. Я побежала. До вечера.
Они еще что-то булькают мне вслед, но я уже не слушаю, потому что пишет Демид.
«Выходи. Я подъехал».
И у меня тут же в попе загорается фитиль, я готова бежать к нему сломя голову.
Но потом вспоминаю, что девушка я теперь солидная. В летнем брючном костюме и на шпильках не пристало носиться, выпучив глаза. Просто иду, чуть ускорив шаг.
— Чудесно выглядишь, — он встречает меня сдержанным комплиментом. Демид вообще не из тех, кто много болтает, и порой мне не хватает непринужденной беседы. Чтобы не контролировать каждое слово, не вымерять, не бояться показаться смешной или глупой.
