не мираж, не ошибка, и, несмотря на все дерьмо, которое у нее случилось, она все еще живая женщина.
― Ты ж сказала, что второй раз в постели…
Юля снова перестала его слышать, все ее женское естество сосредоточилось на его теле. Она стала облизывать его кадык, соленую шею, одновременно стягивая с него одежду. Она вбирала губами в себя его загорелую кожу, ласкала, дразнила, покусывала. Ее рука соскользнула вниз и дотронулась до налившегося кровью члена. Юлю клинило на этом мужчине настолько сильно, что она, кажется, забывала кто он, где они находятся, и даже их имена. Чистое безумие, но рядом с ним, в ней просыпался звериный голод, утолить который возможно, только если она снова почувствует его внутри себя…
― Уверена? Здесь?! Юляша? А, понял… я опять торможу…
Наконец закончив нести откровенную чушь, Дима помог ей выбраться из комбинезона, практически распластал у дерева, заведя ее руки над головой. Он целовал ее упоительно жадно. Словно вдыхал в нее свою живительную силу, отбирая, освобождая ее от страхов, сомнений, всего того, что раньше ее мучило. Его рука уверенно провела по вершинам, прежде чем сомкнуться на упругой груди. Его пальцы, спустились ниже, ласкали складки, бугорок и безошибочно нашли нужный ритм, доводящий ее до грани отчаяния. Юля не могла сдерживать стоны наслаждения, а он, прижимаясь требовательными губами, словно выпивал всю ее без остатка. Он брал ее прямо у дерева. Жестко. Дико и необузданно. Она впивалась ногтями в его мощную спину, сжимая его талию ногами, жадно вбирала его в себя. Ей хотелось, чтобы он был в ней. Глубже. Крепче. Сильнее. Еще глубже. Приятный звон в ушах, жар, разливающийся по их телам, его стальные объятия, мощные толчки, их словно опять закружило в небе. Секс с Димой — это как прыжок с парашютом, экстремальный, затяжной, головокружительный. Ее будто раз за разом вновь уносило бурными потоками воздуха, резко обрушивая вниз и стремительно возвышая к небесам… Черт возьми, это не сон… гребанный щелчок… Юля снова живая…
Через несколько часов, грязные, уставшие и замёрзшие, они вышли к трассе. Прошло еще долгое время, пока перед ними остановился огромный грузовик, ехавший в нужном им направлении.
― До аэродрома довезешь, мужик? — спросил Дима. — На месте расплачусь.
― Залезайте назад.
― Знаешь, каждая провинциалка, приезжая в столицу, мечтает переспать с олигархом. А потом ездить исключительно в дорогом лимузине, на крайняк, на Porshe, — сказала Юля, усаживаясь. — Ну вот! Вроде сплю с олигархом, а вместо крутой тачки, трясусь в грязном кузове… с кукурузой…
― Юль, — начал Орлов, в глазах которого заплясали дьявольские огоньки, — Я ж это… в кузове ни разу… Не, ну а че? Раз уж у нас сегодня такой экстремальный день, то…
― Так, Орлов, — засмеялась Юля. — Иди к черту! Про постель слышал, нет? Атласные простыни, душ и отопление! Без этого минимального набора ко мне больше не подходи.
― Так ты и прошлый раз это говорила, тем не менее…
― Вот я с первого взгляда поняла, что ты малахольный! Отбой, энерджайзер! — смеялась Юля. Дима потянулся к ней, вытащил из ее волос застрявший лист, усадил к себе на колени и обнял. Он стал водить руками по ее телу, но уже без единого, сексуального намека. Просто чтобы согреть. Он болтал о всякой ерунде, рассказывал о смешных историях своей жизни, а Юля глупо уставилась на него и даже рот приоткрыла. Когда же он взял ее ладони в свои и начал согревать дыханием, к горлу подкатил комок, и она с трудом сглотнула. О Юле мало кто переживал, а этот невероятный мужчина проявлял заботу так естественно, так искренне. При всем желании, такое не подделаешь. Оно идет изнутри… Оставшуюся дорогу, Юля, прижавшись к нему, растеряно молчала, наслаждаясь теплом его объятий.
Когда они доехали до аэродрома, увидели много разных автомобилей, бегающих и орущих в рацию людей в форме и несколько машин скорой помощи.
― О! Нас ищут! Юляша, точно все в порядке? — Дима развернулся, провёл по ее рукам и ногам, проверяя. — Может, скорую?
― Мужчина, ты, конечно же, хорош, спору нет! Но все же не до такой степени.
Дима засмеялся, потом вставил два пальца в рот и на манер дворовых пацанов громко засвистел, привлекая к себе внимание.
― Теплую сухую одежду, плед, горячий чай! Немедленно! — громко приказал он. — Ты голодная? — обратился к ней. — Жутко есть хочу!
Вокруг них тут же забегало огромное количество людей, принося необходимые вещи. Переодевшись, Юля укрылась теплым пледом и, держа в руках горячий напиток, вышла на улицу. Она наблюдала, как Орлов разговаривает с какими-то людьми, окружившими его тесным кольцом.
Только сейчас она заметила, что глаза Димы, обычно веселые, мечут гром и молнии. Добродушная улыбка исчезла, словно ее никогда и не существовало в природе, а обычно культурный мужчина даже позволил себе пару отборных матов. Бархатистый голос стал жестким, властным и полным гнева. Его люди как муравьи забегали еще быстрее по аэродрому, некоторые мужчины в деловых костюмах обступили его и, краснея, почти заикаясь, размахивали руками, чуть ли не падали перед ним на колени в почтительных объяснениях. Кажется, только сейчас Юля поняла, кто перед ней! Вот именно этот мужчина обладает безграничной властью и с легкостью оперирует миллиардами долларов. Ранее Юля никогда не слышала, как Дима орет. Потому как он никогда не орал на нее. Она осознала, что его веселье, беззаботность, добродушие, все это проявлялось к ней. Только с ней он позволял себя быть настоль открытым и даже уязвимым. С остальными же он держал предельную дистанцию, и в секунду мог превратиться из жизнерадостного балагура в жесткого диктатора.
К ней приблизились знакомый ей охранник Геннадий с напарником, которого она видела в отеле, кажется, Романом.
― Юлия Викторовна, — смущаясь, начал Гена, — Тут это… мы поговорить хотели…
― Со мной? — она удивилась. — О чем?
― Понимаете, — сказал Роман. — Учитывая, что произошло, мы бы хотели задать вам пару вопросов. Именно в вашем парашюте стропы оказались перерезанными. Дмитрий Константинович утверждает, что до взлета он проверил снаряжение, значит, его подменили. А учитывая… гм… ваше занятие… у вас есть предположения, кому понадобилось вам вредить?
