— Что, — говорю я невинно, — ты не уверен в способностях своего члена? Жаль.
Взгляд ЭрДжея превращается из горячего в расплавленный. — Дорогая, мой член всегда самый уверенный в себе ублюдок в комнате.
Когда он подносит косяк к губам, я не замечаю, как его вторая рука делает какие-то стратегические перестановки внизу. Этот разговор его заводит.
И тут же у меня пересыхает в горле. Черт побери. Я знаю, что это я открыла эту дверь, но теперь я очень жалею об этом. Я не могу сидеть рядом с ЭрДжеем и его семейством. Мне так и хочется дотянуться до него и потрогать. Расстегнуть молнию на его джинсах, просунуть руку внутрь и услышать его стон, когда мои пальцы столкнутся с его горячей мужской плотью.
Все мое тело начинает покалывать, принося с собой толчок беспокойства. Боже мой. Как я могу так сильно желать этого парня?
— Я не вижу ни синяков под глазами, ни окровавленных костяшек пальцев, — говорю я, отчаянно пытаясь сменить тему. — Как все прошло с парнями прошлой ночью?
— Забавно, что ты спрашиваешь. Я столкнулся с твоим бывшим парнем. Думаю, я ему нравлюсь.
— Наверняка.
— Скажи мне кое-что, — говорит он, сдувая угли с конца косяка. — Что такого в горячих цыпочках и эгоистичных придурках? Ну, исторически. В чем тут биологический императив?
— Так вы двое действительно поладили, да? — Я не уверен, почему мне нравится, что он не фанат Дюка, но это вызывает первую искреннюю улыбку на моем лице за весь день. Это даже мило в каком-то смысле.
ЭрДжей внимательно наблюдает за мной. — Он тебе все еще нравится? — спрашивает он.
Я закатываю глаза. — Ни капельки.
— Хорошо. Тогда сходи со мной куда-ни будь. Сегодня в одном из баров города играет кавер-группа Sleater-Kinney. Они, наверное, отстой, но…
— Заткнись. Ты знаешь Sleater-Kinney?
— Конечно. Это одна из моих любимых групп.
Я просто смотрю на него. — Ты меня разыгрываешь. Фенн или Сайлас сказали тебе об этом.
ЭрДжей качает головой. — Почему?
— Sleater-Kinney — серьезно одна из моих любимых групп. Однажды я практически украла машину отца и ехала за ними через четыре штата целую неделю.
Он ухмыляется. — Правда? Это потрясающе. Большинство людей, которых я знаю, никогда о них не слышали, — говорит он. — Видимо, у нас все-таки есть что-то общее.
Уничтожьте эту мысль. Тем не менее, его музыкальный вкус говорит о его характере.
— Да ладно. Это всего лишь одна ночь. — У ЭрДжея убедительные глаза. Они обладают гипнотическим качеством, одновременно коварным и надежным. — Выпьем и покажешь мне город. Считай, что это общественная работа для менее удачливых.
Да, точно. ЭрДжей не благотворительный фонд. Кем бы он ни был, я знаю, что еще не видела его истинных достоинств. Он все еще замаскирован, здесь, на этой пограничной полосе между нашими настоящими жизнями. Ничто не будет подлинным, пока мы не встретимся в реальном мире, пока я не узнаю, кто он такой на публике, когда другие люди тоже могут его увидеть. Потому что больше всего на свете он вызывает мое любопытство.
— Хорошо, — говорю я. — Но мне придется улизнуть. Если мой отец узнает, он сорвется, и ты окажешься в глубоком дерьме.
— Не угрожай мне хорошим времяпровождением.
— У тебя что, нет отчима или типа того? Как ты вообще собираешься выбраться из кампуса?
ЭрДжей улыбается воровской улыбкой. — Не волнуйся, я все уладил. Просто будь готова к одиннадцати.
ГЛАВА 19
ЭРДЖЕЙ
— Приготовь что-ни будь для нас, — приказывает Фенн, когда я опускаюсь на сиденье рядом с ним в столовой. Я успел на обед за несколько минут до закрытия кухни. Слава Богу, потому что я чертовски голоден после того, что только что было со Слоан.
Я ставлю свой поднос на пол и не теряя времени копаюсь в своем мясном рулете. — Что? — ворчу я между укусами.
Фенн направляет на меня свою вилку. — Мужчина с хвостом: придурок или крутой?
— Придурок, — мгновенно отвечаю я.
Через стол Сайлас одаривает меня торжествующим взглядом. — Видишь? — говорит он своему соседу.
— Оу, не поступай со мной так, Ремингтон, — говорит Лоусон, который в настоящее время носит вышеупомянутый мужской хвост. — ДиКаприо иногда носит хвост.
— ДиКаприо — придурок, — отвечаю я.
— Богохульство. Чуваку около пятидесяти, а он трахает двадцатилетних супермоделей. Он тот, кем я хочу стать, когда вырасту.
Это заставляет Фенна на мгновение задуматься. — Думаю, я бы начал носить мужской хвост, если бы это помогло мне заполучить супермоделей, — соглашается он.
Сайлас смотрит на него. — Не могу поверить, что ты только что это сказал.
— Я думаю, более актуальный вопрос — как мы относимся к хвостикам? — спрашивает Лоусон, откинувшись в кресле.
Я издаю рвотный звук, а Сайлас и Фенн кивают в знак согласия.
— Отвратительно, братан.
— Если только ты не в металл группе, — возражает Сайлас. — Но даже тогда это уже перебор.
— Лучше бы это была чертовски хорошая металл группа, — соглашаюсь я.
— Посмотрите на нас — радостно говорит Фенн, жестикулируя в мою сторону. — Мы сблизились! — Он смотрит на двух других. — Я уже несколько недель пытаюсь сблизиться с этим засранцем. Он отказывается сближаться.
Вот так просто я замолкаю. Потому что он прав. Мы здесь на грани сближения, и мне нужно пресечь это в зародыше, пока не произошло что-то безумное, например, я стану настоящим другом этих парней и присоединюсь к их группе кисок.
О черт, разве у ДиКаприо не было в свое время отряда кисок?
Во что я превратился?
— Говори за себя, — говорит Лоусон через край своего стакана с водой. — Мы с твоим сводным братом — старые друзья. Мы всегда общаемся на уроках литературы, верно, Реми?
Я бросаю на него смертельный взгляд. — Назови меня так еще раз, и я проберусь в твою комнату сегодня вечером и…
— Отсосешь у меня? Отлично. Я оставлю дверь незапертой.
Сайлас хмыкнул. — Вот ты и попался.
— Убить тебя, — ворчу я. — Я собирался сказать убью тебя.
Лоусон просто вздергивает брови, глядя на меня.
Я издаю раздраженный вздох. — Отвали, мужик.
После обеда мы с Фенном возвращаемся в нашу комнату, где я сажусь за свой стол и проверяю некоторые нереализованные проекты. Я продолжаю заходить в тупик в нескольких своих раскопках, особенно в глубоком погружении в нашего домохозяина.
— Ты когда-нибудь замечал, что Роджер уходит отсюда примерно в одно и то же время каждое воскресенье после обеда и возвращается только после комендантского часа?
— А? — Фенн сидит на кресле, запустив видеоигру. — Да, наверное.
— Как ты думаешь, что он задумал? — Я открываю другое окно на своем компьютере. — У парня ведь нет семьи, спрятанной за пределами кампуса, верно?
— Я не знаю. — Его запоздалые ответы приходят между нажатиями кнопок. — Не думаю.
— Это может быть девушка. Или престарелые родители?
Я слежу за его передвижениями, но, судя по карте, там нет ничего, кроме пустых полей и заброшенных складов. Единственное действующее предприятие поблизости — пейнтбольный полигон и веревочный курс, но он закрывается перед закатом. У Свинни нет причин находиться там поздно вечером.
— Чувак, что ты там бормочешь? — Фенн отбрасывает контроллер и подходит к монитору через мое плечо. — Что такого интересного в Роджере?
— Смотри. — Я поднял карту. — Каждое воскресенье он выезжает в глушь, в паре часов от кампуса, остается там на всю ночь, а потом едет обратно. Но там ни хрена нет. Нет даже захудалого мотеля, чтобы снять проститутку.
— Может, они остаются в машине.
— Но он не делает никаких остановок по дороге. Сразу туда. И сразу обратно.
— Ладно, и что? Это Роджер. Может, он наблюдает НЛО.
Хм. Не думал об этом. — Или закапывает тела.
— Тоже верное предположение. — Фенн присаживается на край моей кровати. — Подожди, как ты вообще узнал об этом?
— Взломал его телефон. Он отслеживает его самые посещаемые места.
— Чувак, это просто пиздец. — Но он смеется, когда задумывается над этим. Я склонен считать, что большинство людей ценят приватность в принципе больше, чем на практике. — Что еще ты узнал?
