Ударяю кулаком по подлокотнику.
— Напомни мне позвонить Марте, когда приземлимся, — кидаю ухмыляющемуся Серому.
* * *
Сжимаю телефон в руке, слушая бесконечные гудки, когда наконец на том конце провода раздается сонный женский голос.
— Маркуша, с тобой все в порядке? Что-то случилось? — обеспокоенно бормочет Марта.
— Нет, все в порядке. Извини, что разбудил, но это срочно.
— Да, да, я тебя внимательно слушаю.
— Займи завтра Лизу на весь день. Желательно чтобы не было времени даже передохнуть.
На том конце повисла тишина.
— Что ты натворил, Марк? — уже серьезным голосом спрашивает Марта.
— Ничего не натворил. Просто не хочу, чтобы она вспоминала о происшествии с Дашей, — почти даже не вру.
Слышу вздох через динамик телефона, а затем шуршание простыней.
— Хорошо, я придумаю что-нибудь, — пауза, которая абсолютно точно мне не нравится, ведь я знаю, что за ней последуют нравоучения, — Марк, будь внимателен к девочке и не обижай ее. Она очень хорошая и главное испытывает к тебе искренние чувства. Может лучше поговорить, чем устраивать такие диверсии?
Ох Марта, я уже пытался поговорить на свою голову. Ухмыляюсь самому себе и облизываю губы.
— Марта, я ценю твою заботу, но, к сожалению, я сейчас не имею возможности поговорить лично. Я в командировке на пару дней. Поэтому доверяю тебе важную миссию.
Завершаю звонок, не дожидаясь ответа и смотрю, как за окном машины проносятся деревья припорошенные первом снегом. Марта всегда была мне как вторая мать. Она присматривала за мной, когда в детстве моя родная мама долго отсутствовала. Как говорил отец, шлялась непонятно где, блядуя направо и налево. Я, конечно, не верил этому ни в детстве, ни сейчас. Иногда мне кажется, что я знал свою маму лучше, чем ее знал отец, хотя он и любил ее до умопомрачения. Холил и лелеял ее. Никогда не поднимал руку, как на Эльвиру. Оберегал ее как самое дорогое золото. И я никогда бы не поверил, что она могла вести себя развязно. Она всегда была кроткая, милая и воспитанная. Она заботилась обо мне, поддерживала все мои начинания, всегда готовила вкусную еду и дула на ссадины, заработанные на детских площадках. Единственное, чего я не смог предугадать, так это того, что она может меня бросить.
Закрываю глаза и как наяву вижу день после ее ухода. Пьяный отец в гостиной со всей силой своей ненависти кидает восточные светильники, которые были с любовью выбраны мамой. Мелкие осколки мозаики и стекла разлетаются по ковру. А я стою на пороге и не могу и слова выдавить из себя. Слезы текут по щекам, закрывая взору разъяренного отца. Он наконец обращает свое внимание на меня, после моего очередного судорожного всхлипа. Хватает меня за шкирку и ставит босыми ногами прямиком в осколки. Смотрит на меня своими залитыми кровью глазами и трясет указательным пальцем перед моим лицом.
— Хватит нюни распускать, как девка и слушай меня внимательно! Встретишь бабу достойную — бери любой ценой. Ты мужик, боец, продолжатель рода. Выбирай лучшую, чтобы внуки мои не были тупыми пробками, а смогли быть достойным продолжением нас. А коль встретишь, а она упертая будет — находи слабости ее и дави что мочи. Ломай под себя. Ты думаешь мать твоя полюбила меня сразу? Ха, гордая была, надменная. Папаша ее принцессой воспитал, содержал, ни в чем не нуждалась, сытая ходила, всем отворот поворот давала. Ты думаешь я сдался? Нет, Андриановы никогда не сдаются! Я разорил всю их семейку, без гроша оставил. Они, конечно, об этом не знают. Но мать твою добился. Запомни сын: голодная собака, как миленькая обратно прибежит. И не повторяй моих ошибок, не ведись на поводу у баб! Станешь мягкотелым, палец дашь, а она тебе руку откусит!
С тех пор мы больше никогда не говорили о Мадине. Спустя сутки он меня впервые избил, и продолжал это делать каждый день на протяжении месяца, а потом отправил к родителям мамы. Спустя еще пару месяцев меня вернули домой, в котором уже расположились Эльвира и мелкая Даша. Помню, как злился на отца. Но истерики больше никогда не устраивал. Новоявленная мачеха так и не стала хозяйкой дома, зато была отличной грушей для отца. Благодаря ей он больше никого не трогал. Ветреная Дашка, которая постоянно летала где-то в своих мечтах, до сих пор не замечает синяков на теле матери.
— Почти приехали, — вырывает из воспоминаний голос Сергея.
Встряхиваю головой и открываю глаза. Еще за несколько метров до пункта назначения заметил сине-красные мигалки, которые по ощущениям освещают весь район этого городишки. Водитель паркуется рядом с несколькими пожарными и полицейскими машинами. Чуть поодаль стоит скорая помощь. Выходим с Сергеем из черного седана и оглядываем масштабы происшествия. Полностью черный обуглившийся кубик, который и зданием то теперь сложно назвать. Вот, все что осталось от филиала. Обхватываю затылок руками и шумно выдыхаю.
— Я так полагаю вы владелец? — спрашивает подошедший к нам полицейский.
— Он самый, — говорю, все еще не в силах оторвать взгляда от гигантского уголька передо мной.
— К сожалению здание сгорело практически целиком. Облили горючей жидкостью и подожгли в нескольких местах. Восстановлению не подлежит. Пострадавших нет. Единственный охранник успел спастись. Именно он вызвал пожарных. Сейчас он в машине скорой помощи, отходит от шока, — он запинается, видя мое перекошенное яростью лицо, а затем быстро добавляет, — если захотите с ним поговорить.
— Марк, — голос Серого прорывается сквозь звон в ушах, — Я только что получил информацию о сыне Боготырева. Его машину отследили по камерам с момента поджога. Это действительно был он.
— Где он сейчас? — произношу по слогам.
— Не знают. След потерян после того, как он выехал из города.
Смачно матерюсь и пинаю носком своей обуви газон. Комья земли разлетаются из-под ноги. Полицейский поспешно отходит, поправляет фуражку и направляется к своим.
Вот же ж мудак! Как, блять, как он умудрился спалить все нахер здание, да еще и безнаказанно свалить после этого?! Еще раз замахиваюсь ногой и на этот раз пинаю небольшой столбик газонного ограждения.
— Серый, — резко поворачиваюсь к другу, — Звони Козицыну, пусть вылетает сегодня же и разбирается с этим, — спотыкаюсь, — дерьмом.
— Понял! — отзывается Сергей и отходит на минуту, чтобы совершить звонок и затем возвращается обратно, — Козицын уже собирает вещи и вылетает ближайшим рейсом.
— Теперь поехали к Богатыреву. Надо спросить у папаши за его сыночка, — рычу, усаживаясь в машину и со всей силы хлопаю дверью.
Глава 32
Богатырев нас ждал. Из всех окон загородного дома лился свет. Ворота были открыты, и мы беспрепятственно заехали на территорию. Когда-то казавшаяся недосягаемая, даже для кибер атак, крепость сейчас выглядела самым не защищенным объектом. Сам местный депутат в пижаме сидел в гостиной и хлебал водку из стакана. В доме стояла гробовая тишина, лишь льдинки в напитке позвякивали об стекло.
Присаживаюсь на диван напротив и кладу ногу на ногу, внимательно изучая мужчину. Спокоен как горный козел, жующий траву на шатком обрыве. Хмыкаю. Ну на то он и депутат, чтобы при стрессовых ситуациях и каверзных вопросах вести себя так, будто ничего не происходит.
— Я так полагаю ты в курсе, что натворил твой сынок? — задаю вопрос сразу в лоб, не церемонясь.
— В курсе, — смотрит мне в глаза, — Только удивлен увидеть здесь тебя, а не Вячеслава.
Ухмыляюсь. Поиграть захотел? Кто кого больнее уколет? Ну давай поиграем.
— Так жаждешь быстрой казни? Ты же знаешь, что мой отец жестокий человек и ошибок не прощает. Твое счастье… было бы, — делаю паузу и прищурившись смотрю ему в глаза, — Если бы приехал он. Я тоже не прощаю ошибок. Но в отличии от своего отца, я предпочитаю более детально разбираться в ситуациях. И наказываю, по справедливости. Если ты понимаешь, о чем я говорю.
Сергей, стоящий позади меня, хрустит пальцами рук. Богатырев переводит взгляд с меня на него, его кадык дергается в судорожном глотке. Он сжимает стакан и возвращает глаза на меня, поджав губы.
