Наталья молча улыбнулась.
— Будешь чай или кофе? — вежливо спросил Иван Федорович.
— Нет. Спасибо!
— Хорошо, — Иван Федорович нервно покачивал ногой. — Прости. Я немного волнуюсь.
— Разве Боровски Ивану Федоровичу свойственно волноваться?
— Ты не видела меня таким. Я знаю. Но в моей жизни произошли перемены, которые слегка подкосили. Однако не проблемы — причина волнений. Я чувствую вину перед тобой, Натали. Вероятно, поэтому внутри дрожу, — Иван Федорович встал, походил немного по офису, потом уверенно прибавил: — Мне нужна твоя помощь. Сразу скажу, идея обратиться к тебе — не моя. Алексей предложил, я согласился.
Наталья слегка сдвинула бровки.
— Натали, нужно подать иск в суд о признании нашего брачного договора недействительным, признании нажитого в браке совместным имуществом и раздела его в равных долях…
В ответ тишина. Наталья сидела в кресле, не шелохнувшись, с выражением лица маститого игрока в покер.
— Пожалуй, я расскажу тебе, чем мотивирована моя просьба, — помолчав, заговорил вновь Иван Федорович.
— Буду признательна.
Иван Федорович налил в стакан воды, отпил, вновь присел в кресло.
— За годы нашей с тобой жизни я много чего из недвижимости купил, много чего продал. Это в основном жилые помещения. Но вот уже лет пять я занимаюсь коммерческой недвижимостью. Я выкупил почти все офисы в двух бизнес-центрах. Один из центров — этот, где мы сейчас. Другой — на западном. На сегодняшний день все мои офисы арендуют. Месяца три назад, может, чуть раньше мне позвонил очень крупный московский бизнесмен. Он, как и я, занимается недвижимостью — покупка, продажа, аренда, а также строительство новых объектов. Но его сегмент — только коммерческая недвижимость. Господин из Москвы, — Иван Федорович перевел дыхание, неспешно продолжил: — не буду пока называть имен, сделал мне предложение — продать ему всю мою коммерческую недвижимость. Я, естественно, отказался. Деньги крутятся, приносят доход. Да и потом, учитывая спрос на аренду офисов, надо быть полным идиотом, чтобы согласиться на сделку даже за приличную сумму. Ладно, — Иван Федорович махнул рукой, дав понять, что дело не в том, что и сколько предлагал ему москвич, немного помолчал и продолжил: — На мой отказ бизнесмен отреагировал вполне спокойно. Мы пожали друг другу руку, договорились быть на связи. Через недельку он мне позвонил вновь. Был доброжелательным, даже как-то кокетливо со мной говорил, предложил встретиться, обсудить один проект. Мы встретились в ресторане, по-деловому обсудили новый проект и договорились сотрудничать. Проект и вправду интересный, прибыльный. Изрядно выпили в тот день, — помолчав, продолжил Иван Федорович: — Собрались разъезжаться. Он предложил подвезти домой — за ним приедет племянница. Хорошо. Дождались племянницу, — Иван Федорович запнулся, робко посмотрел на Наталью и прибавил: — Так я познакомился с Любой, ну, Любонькой, — Иван Федорович глянул на Наталью, поняла ли она, о ком идет речь, потом виновато опустил глаза. — Люба мне приглянулась. Пока ехали домой, она стреляла глазками и многозначительно улыбалась, когда ловила на себе мой взгляд. В общем, я клюнул на наживку. Уже в тот вечер понял, что хочу с ней встретиться еще раз, но наедине. Мы с москвичом попрощались, а, когда вышел из машины, незаметно сфотографировал номера. Узнал о Любе, узнал, где работает, чем занимается и в один вечер организовал, якобы, случайную встречу. Она обрадовалась. Я пригласил ее на ужин. Так у нас закрутился роман.
Иван Фёдорович замолчал, встал, подошел к кулеру, налил себе воды и выпил полстакана. Потом вернулся к креслу со стаканчиком, присел и более спокойным голосом заговорил:
— Признаюсь, я влюбился в Любу по уши, до беспамятства. Как мальчишка, — Иван Фёдорович нервно усмехнулся. — В разгар наших отношений объявился дядя Любы, тот самый москвич. Позвонил, предложил встретиться, сразу оговорившись, что речь пойдет о племяннице. Встретились. Москвич был больно серьезным и не стал со мной заигрывать. Сказал, чтобы я либо женился на Любоньке, либо оставил ее в покое. Рассказал душераздирающую историю о том, что она осталась сиротой, а он поклялся заботиться о ней. Любовь собиралась переезжать в Москву, а теперь — ни в какую, влюбилась в меня, женатого мужчину, самозабвенно, как он выразился. Я расчувствовался. Сказал, что у меня самого были планы жениться на ней, — в голосе Ивана Федоровича прозвучала нотка сожаления, он вновь виновато опустил глаза, немного помолчал, потом продолжил: — Люба переехала ко мне жить на следующий день, как мы с тобой попрощались. Через две недели планировали заключать брачный договор. Ты знаешь, я всегда подстраховываюсь и заключаю контракт с будущими женами. С ней — такая же песня. Когда я просил руки Любы у дяди, он кинул на стол проект брачного договора и сказал, что свадьбы с такими условиями не будет. Настаивал на гарантиях, что племянница будет защищена финансово. Мол, ты сейчас женишься на ней, она отдаст тебе молодость, а потом бросишь и женишься на молодухе, оставив Любу с носом. Я, конечно, недоумевал. Сказал, что подумаю. А вечером Люба со слезами уже собирала чемоданы — дядя приедет за ней, он против свадьбы и никогда не согласится на то, чтобы мы поженились. Люба плакала, говорила, что не может себе представить свою жизнь без меня, и наложит на себя руки, но перечить дяде не может. В конечном счете, я согласился на их условия. Поверил, если честно. Люба плакала такими крокодильими слезами, что не поверить не мог. Мы заключили брачный договор на тех условиях, которые обговорили с дядей, а спустя неделю расписались в загсе. Люба летала от счастья. Впрочем, не буду кривить душой, и я то же. Казалось, живем душа в душу. Но вот неделю назад я узнал, что у Любы есть молодой любовник, а ее план, вероятно, не без участия дядюшки, в том, чтобы через три-четыре месяца подать на развод и отобрать у меня, в том числе коммерческую недвижимость, — Иван Федорович вздохнул, потом цокнул и прибавил: — Понимаю, что вляпался. И мне придется заплатить за ошибку. Но я хочу уменьшить размер этой платы. Алексей, мой юрист, предложил обратиться к тебе. Он придет с минуты на минуту и все разъяснит. Но если в общем — суть в том, чтобы признать наш с тобой брачный договор недействительным, по основанию… — Иван Федорович запнулся, вспоминал, что же за основание называл ему юрист, потом взял листочек бумаги со стола, щелкнул пальцами и прочитал: — Вот. Статья сорок четвертая семейного кодекса. Тут сказано, что суд может признать брачный договор недействительным полностью или частично по требованию одного из супругов, если условия договора ставят этого супруга в крайне неблагоприятное положение. Так вот… Если… — Иван Федорович занервничал, взял трубку телефона, набрал номер юриста: — Я Лёшу позову. Он все объяснит, как надо.
— Погоди, Иван. Положи трубку. Не нужен сейчас юрист, — Наталья едва скрывала негодование и растерянность. — Я так понимаю, — продолжила она после того, как Иван Федорович положил трубку от телефона на аппарат, — у меня есть выбор — помогать тебе или нет?
Иван Федорович сжал челюсти, помолчал, потом сухо ответил:
— В принципе, да, у тебя есть выбор. Ты можешь отказать в помощи.
— Мне надо подумать, Иван.
— Сколько?
— Хотя бы пару дней.
— А что тебя смущает? Почему не можешь сейчас сказать, готова ты или нет? Я в долгу не останусь. Мы с тобой свои люди, Натали.
— Свои люди, говоришь?
— Ну да…
— Допустим, — Наталья скрутила губы трубочкой. — Сколько я получу за помощь?
— Десять миллионов. Пять миллионов после того, как мы подадим иск в суд, и следующие пять — по завершении, так сказать операции, — Иван Федорович взбодрился.
— А если суд не признает договор недействительным? Откажет в иске.
— Это маловероятно. Давай, я позвоню Лёше. Он придет и все прояснит, — Иван Федорович взял трубку телефона.
— Не спеши, Иван. Есть еще вопросы.
— Хорошо, — вздохнул Иван Федорович и положил трубку на телефон.
