Мы всего лишь готовим.
Всего лишь. Ага. Как же.
Парень отошел от меня и занялся мясом. Казалось, пока он был рядом, я не дышала. Вот что творит со мной, а. Невыносимый человек.
Я молча резала овощи, наблюдая, как ловко Сева режет мясо. Я тоже изучала парня. Мы иногда пересекались взглядами. Но каждый молчал.
Я вновь обратила внимание на синяк под глазом Севы.
— Откуда синяк? — тихо спросила я. Заметила, что парень напрягся. Но быстро взял себя в руки.
— Тренировался. А что? Переживаешь? — он усмехнулся, указывая ножиком на меня. — Мне приятно.
— Мечтай, — парировала я, чувствуя, как внутри меня образовался напряженный шар. Очень напряженный. Он дрожал, готовый вот-вот взорваться. Я так сильно была напряжена, что становилось плохо. Я отложила ножик и встала, чтобы налить себе холодной воды. Может, хоть так я немного приду в себя.
— Все в порядке? — встревожено спросил Сева, тоже приподнимаясь. — Ты очень напряжена. Мне это не нравится.
Ты не представляешь, как мне это не нравится!
Разумеется, ему об этом говорить не стала. Но хоть какой-то правды этот парень заслужил.
— Меня напрягает твое внимание. Я не знаю, как реагировать на него. Я не до конца тебе верю.
Сева кивнул и заметно успокоился.
— Да, я понимаю. Поэтому и затеял этот ужин. Я хочу, чтобы тебе было комфортно рядом со мной… Но если тебе неудобно, то лучше закончить это все сейчас.
Боже, я все-таки тряпка. Теперь мне стало так жаль его… Очень жаль. У него была такая грустная мордашка! И я почувствовала себя виноватой.
Может, попробовать? Дать ему шанс? Всего один ужин, он не сделает мне ничего плохого. Я в безопасности. А если вновь будет грубить, то я просто уйду.
— Так что мы готовим? — спросила я, хоть и голос дрожал. Я даже попыталась улыбнуться. Представляю, как это выглядело жалко. Но Сева сегодня играет в джентльмена. И если он что-то заметил, то не сказал.
— Сегодня мы будем тушить мясо с овощами в горшочках, — торжественно объявил парень, возвращаясь к мячу.
— Ммм, — протянула я, будто понимая, о чем речь, — в горшочках? А они у нас есть?
Парень кивнул и указал куда-то позади себя. Я заглянула ему за спину и увидел, что штук пять глиняных горшочков сушились на стойке.
— Откуда ты их взял? — с удивлением спросила я. В нашем доме я ни разу их не видела.
— Нашел в кладовке. Не переживай, я уже помыл их.
— Здорово… — проговорила я. — Мы будем тушить мясо в духовке?
— Ага, — ответил Сева, — первой слой будет мясо, а потом овощи и грибы. И никакого масло. Все будет запекаться в собственном соку. Только специи и приправы. Если ты извращенка, то можем добавить немного сметаны.
Я улыбнулась.
— Сколько всего горшочков?
Сева обернулся и пересчитал их.
— Шесть.
— Тогда давай три сделаем со сметаной, а остальные три без нее?
— Можно, а теперь приступай к овощам, Ксюша, — он подмигнул мне, — ты вроде бы была голодной?
— Не то слово.
Минут десять мы молчали. Каждый занимался своим делом. Но мое природное любопытство вновь одержало вверх. Да уж. Не надолго меня хватило.
— Ты сказал, что тренировался… — я говорила осторожно, потому что один раз уже обожглась. И повторяться не хотелось. Слишком уж болезненно заживали мои раны. Быстро, но болезненно.
— Ага, — кивнул парень. Пока в его голосе не было агрессии. Это радовало.
— Я думала, что ты только занимаешься бегом. Сомневаюсь, что на тебя напал асфальт и оставил синяк.
Сева улыбнулся, заканчивая нарезать мясо.
— Нет, я решил, что бокс поможет мне выпустить пар, — он пожал плечами, — и оказался прав.
Я поморщилась.
— Значит, ты получил синяк в спарринге? — мне не очень нравилось, что кто-то бил его.
Сева поднял голову и внимательно посмотрел на меня.
— Тебе не нравится эта идея?
Он говорил серьезно. Не шутил. Говорил так, будто его действительно волновало, что я думаю. Ему бы не все равно на мое мнение. По крайне мере… Сейчас мне казалось именно так. И так было страшно ошибиться.
— Нет, — мотнула головой, — не нравится. Да и как такое может нравиться? Когда бьют кого-то?
Несколько секунд он думал, а потом согласно кивнул.
— Хорошо, больше не буду. Раз тебе это не нравится.
Я хмыкнула.
— Ты как-то обещал мне, что курить больше не будешь. А ты курил! Одну сигарету так точно!
Сева улыбнулся.
— Как догадалась?
Я тут же покраснела.
— Вчера…
— Когда я тебя поцеловал? — Сева был доволен собой. Ну, еще бы.
— Угу, — я отвернулась от него и стала мыть картошку, которая и так была чистая. Я просто не хотела, чтобы он видел, как я покраснела.
— Так я и думал. Знаешь, это была одна-единственная сигарета. Последние дни были очень напряженными.
Мне показалось, что он что-то скрывал от меня. Но я могла ошибаться.
— Согласна, было тяжело… Все как-то навалилось.
— Хватит издеваться над картошкой.
Вот же нехороший человек.
— Да уж, навалилось, — я решила проигнорировать его замечание. Я стала чистить картошку.
— Ничего, — Сева стал заполнять горшочки, — и с более страшными вещами справлялся. И сейчас справимся.
Так-так-так. Мой интерес стал разгоняться с новой силой.
Несколько минут я воинственно боролась с собственным любопытством. Но опять проиграла. Или же я просто чувствовала, что сегодня Сева позволит забраться мне, куда дальше.
— Ты говоришь про тюрьму? — осторожно спросила я.
Сева ответил спустя мгновение, когда я уже тысячу раз успела пожалеть об этом.
— Да, но не только. Были проблемы и посерьезнее.
— Почему ты… Как ты попал в тюрьму?
Сева грустно усмехнулся.
— Как попал? По своей тупости, глупости и зови это как хочешь. Я всю жизнь прожил только с матерью. В моей жизни не было мужчины, который бы воспитал меня. Или хотя бы стал примером. Достойным примером. А я всегда был склонен к дракам. Мама работала, а я дрался. Но потом мама заболела. И я хорошенько встрял. Подрался не с тем и попал в тюрьму. Потерял много времени. Я работал, как мог… Стоп, я, наверное, слишком много вывалил на тебя.
Пока он рассказывал, я отложила картошку, во все глаза смотрела на парня и слушала, ловила каждое его слово.
— Нет, что ты! — воскликнула я, — Мне так интересно узнать о тебе побольше… Ведь ты ничего о себе не рассказывал.
Сева едва заметно вздохнул с облегчением.
— В общем, денег было недостаточно. А потом объявился мой биологический отец. Сказал, что болеет, скоро умрет и мне предназначено часть наследства. Я только поэтому приехал. Не ради отца, а ради матери.
