Что-то похожее на панику мелькает в его глазах при моих словах, говоря мне, что, что бы парень ни скрывал, он не готов говорить об этом.
— Спасибо, — тихо говорю я с улыбкой. — Ты можешь проверить Луку? Я беспокоюсь о нем.
— С ним все будет в порядке, Лет. Сейчас все просто напряженно.
Чувство вины грозит поглотить меня целиком. Я не хочу больше давить на плечи Луки, знаю, что он уже имеет достаточно веса в команде и безумных ожиданий от своего отца.
Я киваю, открывая дверь.
— Увидимся завтра.
— Конечно.
Леон провожает меня до двери и целует в лоб, прежде чем я машу ему на прощание и направляюсь к своей машине.
Как только оказываюсь на водительском месте, я поворачиваюсь к дому и смотрю на третий этаж.
Сейчас на улице темно, но из-за света, сияющего позади него, силуэт Луки отчетливо виден в окне.
Все внутри меня кричит, чтобы я вернулась в дом и заставила его поговорить, кричать, орать все, что ему нужно. Но я знаю, что он этого не хочет.
Я знаю его достаточно долго, чтобы знать, как парень справляется со стрессом, и вот оно. Он запирается, и что бы я сейчас ни делала, его упрямая задница не смирится с этим.
Леон прав. Мне просто нужно дать ему время.
Все будет хорошо. В прошлом мы всегда со всем справлялись.
Я заглушаю тихий голос в своей голове, который кричит мне, что теперь все по-другому, потому что я не хочу признавать, что все меняется.
Завожу машину и с сожалением отрываю взгляд от своего друга.
У меня слишком много дел, чтобы сидеть здесь и пялиться на парня, который, кажется, хочет меня с опозданием в четыре года.
С тяжелым сердцем я уезжаю, зная, что меня ждет тарелка энчилад и домашнее задание.
ГЛАВА 15
КЕЙН
— Тебя не должно быть здесь, — гремит глубокий голос сквозь музыку, играющую в моих ушах.
Нажав кнопку «Стоп» на беговой дорожке, я вытаскиваю один из своих AirPods и поворачиваюсь к тренеру.
— Я знаю, сэр. Но мне нужно…
— Ты не играешь в субботу. Приказ врача.
— Я могу тренироваться? — спрашиваю я, надеясь, что он поверит, что я знаю свои пределы.
— Веди себя спокойно. Если пропустишь больше двух игр в этом сезоне, мы, возможно, просто найдем способ обойтись без тебя, Ледженд.
— Я понял, сэр. — Я киваю, благодарный, что он позволяет мне тренироваться.
Мне это чертовски нужно. С того момента как вчера ушел от Летти, в моей голове полный беспорядок. Я провел всю ночь, расхаживая по своей комнате, отчаянно пытаясь избавиться от накопившейся энергии и гнева. К этому утру, когда проснулся вовремя для практики, я знал, что мне нужно что-то сделать. И вот я здесь.
Я был первым на парковке и единственным в здании.
И посещение современного тренажерного зала дало мне освобождение, которого я жаждал, не вытаскивая свою задницу на ринг и не пытаясь сломать несколько костей.
То, что Летти сказала мне вчера. В чем она призналась…
Блядь. Я все еще не могу прийти в себя.
Схватив полотенце с вешалки, я вытираю им лицо, слегка морщась, когда натыкаюсь на все еще заживающий синяк на одной стороне лица.
Она потеряла нашего ребенка и прошла через гребаный ад в одиночку.
Сжимаю руки в кулаки от желания ударить кого-нибудь, что-нибудь.
Я и раньше испытывал гнев. Почти ежедневно.
Но прямо сейчас эта ненависть и безнадежность? Я понятия не имею, как с этим справиться.
Зная, что тренер ждет меня на поле, я немедленно направляюсь в ту сторону.
Как только переступаю порог, в комнате воцаряется тишина, когда парни смотрят на меня.
Но только когда Лука делает шаг вперед, его лицо искажено яростью, я понимаю, что все может быть хуже, чем обычно.
— Ты гребаный мудак. Что ты сделал с ней на этот раз? — рявкает он прямо мне в лицо и хлопает ладонями по груди.
— Лу, остынь. Тренер будет здесь с минуты на минуту.
— Мне плевать. Я хочу знать, что он сделал.
— Я ничего не делал.
— Она бы просто так не ушла с вечеринки, чтобы быть с таким козлом, как ты.
Я смотрю на него какое-то мгновение, изучая вену, вздувшуюся у него на лбу, и мышцы, пульсирующие на шее.
Парень действительно чертовски зол.
Улыбка дергается на моих губах, зная, что я вывожу его и просто жду, когда он попытается нанести свой первый удар. Он гребаная киска, которая думает, что справится с этим. Я ждал много лет, чтобы уничтожить его.
— Тогда тебе нужно начать пересматривать свое мнение. Потому что именно это и произошло, Данн.
— Лу, — снова говорит Леон, обнимая брата за плечи. — Просто оставь это.
Лука рычит на меня, сжимая кулаки по бокам, готовясь к тому, что будет дальше, но, к сожалению, у него нет шанса.
— Лука, — рявкает тренер. — Есть много других, кто хотел бы занять твою позицию, если ты не воспринимаешь ее всерьез.
— Брат? — Леон дышит брату в ухо, отчаянно дергая его за плечо, чтобы заставить его отступить.
— Я, блядь, наблюдаю за тобой, Ледженд. Если хоть один гребаный волосок упадет с ее головы, я, блядь, убью тебя.
На моих губах появляется улыбка.
— Ты предполагаешь, что ей не нравится, когда я причиняю ей боль? — Я знаю, что не должен провоцировать, но ничего не могу с собой поделать.
— Ты гребаный мудак.
— Лука. Данн, — одновременно рявкают Леон и тренер, заставляя его уйти, но по напряжению его плеч, когда он отодвигается на некоторое расстояние между нами, ясно, что это последнее, что он действительно хочет сделать.
Не уверен, то ли практика более жестокая, чем обычно, или это просто мое исцеляющееся тело, но, к тому времени, когда мы направляемся к шкафчикам, я чертовски устал. И едва могу переставлять ноги. Чувствую слабость, и я чертовски ненавижу это.
Я последним вхожу в душ, что, вероятно, хорошо, потому что это дает Луке шанс попасть туда первым и убраться с моего пути.
Если бы он начал что-то сейчас, боюсь, у меня не хватило бы сил сдержаться. И я не хочу, чтобы эта ситуация развивалась именно так. Когда это произойдет, я хочу быть в полной форме, чтобы я мог вырубить этого ублюдка. Показать ему, почему Летти предпочла меня ему.
Большая часть команды уже покинула раздевалку в пользу еды, остается только пара задержавшихся парней.
Стоя под горячими струями душа, я поднимаю голову и позволяю воде пролиться на меня дождем, давая мыслям вернуться ко вчерашнему дню и откровениям в письме Летти, опустошению в ее глазах, когда она рассказывала мне все, что пережила.
Прежде чем осознаю, что делаю, я поднимаю руку и ударяю кулаком по плиткам передо мной.
Гортанный рев вырывается из моего горла, когда я повторяю это действие снова и снова, пока кожа на костяшках пальцев не трескается и кровь не покрывает стену.
Эмоции застревают у меня в горле, когда я представляю ее одну в больнице, со слезами на глазах и только этим снимком УЗИ, за который можно держаться.
— Блядь, блядь, блядь, — рычу я, продолжая колотить по стене.
Измученный, я опираюсь предплечьем о стену и опускаю на нее голову, моя грудь вздымается, а тело дрожит от напряжения и эмоций.
Только когда, наконец, отстраняюсь и оборачиваюсь, я понимаю, что у меня есть аудитория.
Леон наблюдает за мной, сдвинув брови и с беспокойством в глазах.
— Прекрати, — выплевываю я. — Мне не нужна твоя гребаная жалость.
— Ну, это хорошо, потому что ты, черт возьми, ее не получишь.
— Что тебе надо? Или ты намеревался просто стоять и пялиться на мою задницу?
— Я не… нет, вообще-то, пошел ты, Кейн. Я собирался спросить, все ли с тобой в порядке, видя, как ты выбиваешь дерьмо из стены. Собирался попытаться быть порядочным гребаным человеком. Но пошел ты.
Парень разворачивается и уходит из душа.
Я быстро выключаю воду, хватаю полотенце и оборачиваю его вокруг талии.
— Подожди, — кричу я, бросаясь за ним. — Ты ее видел?
