— Ты прав, — улыбнулась я шедшему рядом Льюису. — Это действительно Эдем или что-то очень на него похожее.
Льюис чмокнул меня в висок.
— Сейчас посмотрим на Мерлиона, и — прямиком в Китайский квартал!
Мерлион, существо с телом рыбы и львиной головой, считается покровителем Сингапура. Почти десятиметровая скульптура этого чуда — главный символ города. Налюбовавшись статуей, смахивавшей на морского конька, мы отправились в Китайский квартал, поражавший обилием красок и аппетитных запахов. Я с любопытством оглядывалась по сторонам… и невольно замедлила шаг. Впереди пестрело разноцветными статуями необычное для китайского антуража здание, всколыхнувшее во мне самые противоречивые воспоминания. На статуях — чалмы, яркие сари, много украшений…
— Это Шри Мариамман — старейший индуистский храм, — Льюис потянул меня ко входу. — Заглянем внутрь? Такого ты точно не видела!
Но я поспешно отдёрнулась, чувствуя, как кровь отливает от лица. Из храма вышел высокий мужчина в светлой одежде. Густые слегка вьющиеся волосы, уверенная походка, чуть приподнятый подбородок — будто он смотрит на весь мир свысока. Несколько бесконечных секунд я боролась с захлестнувшей меня паникой, прежде чем поняла: это — не Даярам, а просто незнакомый мужчина, до абсурда похожий на него фигурой и манерой держаться.
— Что с тобой? — с беспокойством спросил Льюис. — Ты будто призрак увидела.
Он оглянулся на мужчину, прошедшего мимо и даже не посмотревшего на нас, и опять перевёл взгляд на меня.
— Сама не знаю, — я выдавила улыбку. — Наверное, слишком много впечатлений. Может, зайдём куда-нибудь поедим? Как ты назвал то типичное для Сингапура блюдо?
— Сатэй, — в глазах Льюиса застыло напряжение, словно он пытался заглянуть в моё сознание. — Хорошо, идём. Я знаю, где его готовят лучше всего.
Но только мы оставили храм позади, Льюис резко остановился и раздражённо вздохнул.
— Ну что за… Просил же, чтобы подождали!
К нам довольно шустро двигалась группа, приветственно махавшая руками. Я узнала Ника, Генри, Стивена — pinche chinos с Андаманских островов, с ними нескольких незнакомых парней и девушек.
— Сказал им, что встретимся позже — сначала хотел побыть с тобой, — раздосадованно пробурчал Льюис. — Но Генри разболтал всем любопытствующим, что мы собираемся в Китайский квартал — и пожалуйста! И как только нашли!
— Кружили вокруг всех туристических достопримечательностей, — подмигнул подоспевший Генри и раскрыл мне объятия. — Сурэйя, рад тебя видеть! А это — моя жена, Аманда.
— Так вот с кем ты спал в одной постели? Приятно познакомиться, Сурэйя! — миловидная китаянка обняла меня вслед за супругом.
— Генри, наверное, умолчал, что в постели с нами был ещё и Чичо, — улыбнулась я.
— Его уже нет, — девушка брезгливо тряхнула пальчиками. — От него было столько шума, я его выпустила.
— А мне сказала, он открыл клетку клювом и улетел! — возмутился Генри.
Я по очереди обнялась с приятелями-андаманцами, познакомилась с остальными, посочувствовала Нику, что Изабелла так и не дала о себе знать, пообещала передать ей привет… и очень порадовалась, что шумная компания появилась так кстати.
К моменту, когда, заняв два столика в одной из улочек, мои старые и новые знакомые уставили столики тарелочками, мисочками, чашечками и подносиками с едой, Льюис уже весело смеялся, то и дело приобнимал меня и казался совершенно счастливым.
— У вас ведь всё серьёзно? — шепнула севшая рядом со мной Аманда. — Не помню, когда в последний раз видела Льюиса таким. Но его семья очень и очень влиятельная. На Льюиса здесь у многих виды. В общем, будь осторожна с Дженис, Беатрис и Камиллой, — она повела глазами в сторону трёх щебетавших, словно экзотические птицы, девиц. — Я сама — из Гонконга и не подозревала, в какую змеиную яму попаду, начав встречаться с Генри.
Час от часу не легче! Мало того, что вызвала подозрения Льюиса, оцепенев возле храма, так теперь ещё и вступать в дрязги с местной элитой! От меня не укрылись взгляды, которые бросали сингапурские стервочки. Правда, из-за них я не переживала: выросла в окружении ос пострашнее — одни подруги моей матери и их дочери чего стоили! Беспокоило меня другое: «У вас ведь всё серьёзно?»… До сих пор мне и в голову не приходило рассматривать отношения с Льюисом, как нечто серьёзное. Но сейчас эта фраза жены его друга, намерение представить меня семье… Я посмотрела на Льюиса, опустившегося на стул рядом и подвинувшего мне тарелку с маленькими шашлычками на палочках.
— Это — сатэй, попробуй, — он поднёс один шашлычок к моему рту.
Улыбнувшись, я откусила кусочек, восхитилась вкусом. Рассмеялась, когда Льюис под общий хохот проглотил кусочек краба, который я подцепила палочками для себя… и вдруг поняла: кажется, мы с Льюисом оба «влипли», как это однажды назвал Джеймс. На мгновение открытие меня ошарашило, но я тут же себя успокоила. Взаимная привязанность ведь не делает нас супружеской парой! Льюис доволен своей жизнью в Вашингтоне, я своей — в Лондоне. Пока эти два мира не пересекаются, мы можем вполне счастливо сосуществовать и… время от времени встречаться в том же Сингапуре! Тем более, что город нравился мне всё больше.
Стараясь больше не поддаваться тревожным мыслям, я полностью сосредоточилась на приятных, связанных с Сингапуром и его достопримечательностями. Мы с Льюисом всё же покатались на велосипедах в Ботаническом саду, погуляли по необычному «Мосту ДНК», вдоволь подурачились в музее Оптических Иллюзий на острове Сентоза, трижды обошли и окунули руки в Фонтан Богатства — по местной примете, после таких манипуляций достаток и благополучие обеспечены если и не на всю жизнь, то надолго. Льюис казался воплощением счастья и беспечности, но я не могла отделаться от ощущения, что, прилетев в Сингапур, пересекла какую-то грань в наших отношениях, пересечь которую была ещё не готова. Это ощущение усилилось, когда в назначенный вечер Льюис и я прибыли в семейный особняк Тео. Похожее на резиденцию китайских императоров строение утопало в зелени.
— Ты ведь здесь вырос? — повернулась я к Льюису. — И как вы друг друга находите в этом Запретном городе? По GPS?
Льюис рассмеялся и, стиснув мою ладонь, прижал её к губам.
— Я очень рад, что ты увидишь, где я вырос. И что все, кто меня вырастил, увидят тебя. И, если ещё не говорил, выглядишь ослепительно.
— Не говорил — последние минут пять, — улыбнулась я. — Но рада, что тебе нравится.
Льюис тоже выглядел очень эффектно в белом костюме. Мне ради «ослепительности» пришлось пробежаться по магазинам — в компании Аманды. Девушка без умолку болтала про семейство Тео и их влияние в Сингапуре, так что к выбору наряда я подошла со всей серьёзностью. А, увидев лицо Льюиса, когда, одевшись для вечеринки, вышла к нему, решила, что старания были не напрасны. Восхищённо выдохнув, он только развёл руками, и прошептал:
— Кажется, я ослеп… Но прежде успел влюбиться в тебя заново.
Для «очень и очень влиятельного» сингапурского общества я выбрала лёгкое золотистое платье в пол и с открытой спиной. Из украшений — бирюза, оттеняющая цвет моих глаз. И свободно падающие на плечи волосы. И с подарком всё сложилось удачно. Расспросив Льюиса о предпочтениях его бабушки, я позвонила Бетти, чтобы она оформила покупку и переслала экспресс-почтой картину молодого и очень талантливого экспрессиониста, работать с которым мы начали совсем недавно. Увидев её, Льюис недоверчиво покачал головой.
— Как ты сумела настолько угадать бабушкин вкус?
Я улыбнулась, немного жалея, что больше не увижу картину в галерее. Она очень нравилась и мне. Через всё полотно по диагонали бегут несколько обезьян. Вокруг них — зелень джунглей и яркие тропические цветы. Но обезьяны, тёмные пятна на фоне этой пестроты, всё равно притягивают взгляд необычайно осмысленным выражением изумительно прорисованных мордочек. При взгляде на картину, кажется, слышишь шелест ветра, шорохи тропического леса и пронзительные голоса обезьян. От всей композиции веет безмятежностью солнечного дня.
