и сорвалась на крик. — Ты знаешь, кто его избил?
— Понятия не имею. Сейчас еду в больницу, если пустят к нему, попытаюсь узнать. А ты? Ты приедешь?
Раньше такого вопроса вообще бы не существовало. Я уже давно мчалась бы на всех порах в больницу, заливаясь слезами, захлёбываясь эмоциями. Но не сейчас. Я, безусловно, была взволнована, напугана и даже сбита с толку. Но при этом я не чувствовала Юру своим. Он перестал быть моим человеком. Перестал занимать ту часть моего сердца, в котором еще совсем недавно жила моя слепая любовь к нему.
Меня вдруг напугало собственное равнодушие. Когда я успела стать такой?
— Потом, — коротко ответила я и сбросила вызов.
Сейчас мне нужно было срочно встретиться с Гором. И эта встреча была для меня в сто крат важней, чем встреча со всё еще моим мужем, которого побитым везли в больницу. Я должна была узнать, причастен ли Гриша к происходящему. Или, возможно, Юра успел еще где-нибудь набраться долгов, за что, собственно, и получил. Если это так, то нет никаких гарантий, что и до нас с Наной не доберутся.
В квартиру к Гору я могла приезжать в любое время суток. Он сам об этом прямо заявил. Но раньше я ни разу не пользовалась этой привилегией. Не возникало надобности, потому что Гриша сам меня всегда привозил.
Пока я добиралась, пыталась хотя бы в общих чертах представить свой скорый разговор с Гором. Еще не зная никаких ответов, я уже догадывалась о том, что он причастен к произошедшему. И даже если это окажется правдой, мне всё равно нечего будет ему предъявить. Более того, я и не хотела ничего предъявлять. Наши отношения этот пункт в себя еще не включали.
Я просто хотела, чтобы эта история с долгом наконец-то закончилась и больше не вмешивалась в мою семью.
Когда я уже заходила в лифт, волнение внутри меня резко усилилось. Прижав одну ладонь к грудной клетке, я нажала нужную кнопку и створки тут же бесшумно закрылись. Мысленно я убеждала себя, что всё будет в порядке. Мне всего лишь нужно поговорить с Гором. Я не боялась его и чувствовала себя рядом с ним в полной безопасности.
Первый, с кем я столкнулась в квартире оказался не Гриша, а Мамон. Это была наша первая встреча с того момента, когда Гор согласился взять меня домработницей к Анастасии. Теперь многое изменилось: Анастасии больше не было в близком окружении Гриши, а я перестала выполнять обязанности домработницы. Волосы на голове Мамона успели отрасти и завиться на кончиках в большие полукольца. Борода отсутствовала, отчего выдвинутая вперед челюсть прямо заявляла о сильно неправильном прикусе Мамона. А вот его взгляд остался прежним — колючим и пренебрежительным.
— Мы на кухне заседаем, — бросил Мамон и схватив с журнального столика в гостиной пачку сигарет отправился по озвученному им же маршруту.
Я долго не раздумывая поспешила вслед за Мамоном.
На кухне сидел Гриша в окружении своих товарищей. Заметив меня, он расслабленно выпустил в другую сторону струю дыма и лениво откинулся на спинку стула.
— Я скоро освобожусь, — предупредил меня Гор.
— Мне нужно с тобой поговорить. И я бы хотела это сделать как можно скорее.
Мой взгляд на несколько секунд задержался на Мамоне. Он присел на край подоконника и поймав мое внимание, странно ухмыльнулся, будто бы зная, о чем именно я хотела поговорить с Гришей.
— Хорошо, — Гор выпрямился, вдавил недокуренную сигарету в пепельницу и встал из-за стола.
Мы направились в сторону спальни. Мое сердце продолжало набирать скорость своих сокращений, наращивая жесткий ритм.
Когда дверь в комнату закрылась, я скрестила руки на груди, будто бы пытаясь унять собственное волнение.
— Мне звонила сестра, — я уставилась в пол.
— С которой трахается твой благоверный? — в голосе Гора не отразилось ни единой эмоции.
— Да, — неловко ответила я. — Она сказала, что его очень сильно избили, — мой взгляд медленно поднялся к лицу Гора.
— И?
— Я волнуюсь из-за того, что Юра мог ввязаться в новые неприятности.
Сказать прямо о своих догадках мне не хватило смелости. Поэтому решила зайти с другой стороны, но этот манёвр с Гришей не сработал. Его глаза немного прищурились, отчего в их уголках, к виску собрались морщинки.
— Нет, — ответил Гор. — Тебя больше волнует другое, я прав?
— Это ты его… так? — тихо спросила я.
— Мариш, я не буду с тобой обсуждать свои дела. Еще вопросы?
— Значит, всё-таки ты, — едва слышно прошептала я.
— Я же сказал, что наши с тобой отношения никак не повлияют на ситуацию с долгом. Времени было больше, чем предостаточно. Если человек не понимает по-хорошему, я делаю по-плохому. Точка. Что-нибудь еще?
Я взглянула на Гришу. Сейчас он был совершенно другим, таким, каким я его увидела впервые — сердитым и устрашающим. Но главная странность заключалась в том, что я не спешила обвинять Гора. С точки зрения гуманности он поступил чудовищно, но я не собиралась поддаваться эмоциям и собственной грудью загораживать Юру. Он сам запустил механизм всей этой истории с долгом.
— Нет, ничего, — ответила я.
— Больше темы моей работы мы не касаемся, — Гор по-хозяйски взял меня двумя пальцами за подбородок. — Никогда. Понятно?
Его голос всё еще звучал ровно, а мне вдруг от этого непоколебимого спокойствия стало страшно.
— Понятно.
— Хорошо, — Гор отпустил мой подбородок и выпрямился. — У меня еще есть дела. Встретимся позже. А ты наконец разберись уже со своим мужем. Говорить с тобой о нем у меня нет никакого желания.
Он вышел из спальни, а я еще несколько секунд стояла неподвижно, рассматривая мягкий ковер на полу. Во мне вилось слишком много противоречивых чувств. Я понимала логику поведения Гриши и одновременно с этим испытывала жалость к Юре. Но в то же время меня пугала жестокость Гора и злила глупость Юры. Основная причина моих метаний заключалась в том, что правильного ответа не существовало. Никто не был ни прав, ни виноват.
Но мне действительно стоило уже наконец-то разобраться с Юрой и поставить окончательную жирную точку в наших уже не-отношениях.
В больнице я была лишней. Это ощущалось на уровне инстинктов. Если прежде я считала себя частью Юры, то теперь отделилась от
