уже обо всем подумала, и ничья помощь мне не нужна.
Лицо Камиля заметно мрачнеет, и он замолкает. Былое волшебство между нами стремительно рассеивается, и я понимаю, что дело все же придется брать в свои руки. Я слишком настроилась на секс.
Отставив чашку, я поднимаюсь со стула и подхожу к нему. Кладу руки на плечи и корчу умилительную гримасу: мол, давай жить дружно, а? Взгляд Камиля, устремленный на меня, просветляется, вновь становясь насмешливым.
— Уже во второй раз ты хочешь закатить скандал, но сдерживаешься. Я оценил.
— Не уверена, что меня хватит на третий, так что предлагаю сменить тему, — ласково воркую я, со значением вдавливая ногти в ткань его свитера. — Сколько есть времени до приезда доставки?
Усмехнувшись, он кладет ладони мне на бедра, сдавливая их, а дальше все случается само собой. Наши губы сталкиваются в жадном поцелуе, тела вжимаются друг в друга, не оставляя миллиметра зазора. Моя инициатива абсолютно не способна бездействовать, когда Камиль находится рядом. Не дожидаясь, пока он задерет мою рубашку, я вцепляюсь в пуговицу на его джинсах и дергаю, как одержимая, ощупываю живот.
Хрипло смеюсь, когда он разворачивает меня лицом к гарнитуру, грубо стягивая брюки вместе с очередным мультяшным бельем. Все-таки спонтанность и поцелуи — это лучшие афродизиаки. У меня между ног так мокро, как у годами постившейся нимфоманки.
— Эй, я вообще-то леди, и я у тебя в гостях, — пытаюсь пошутить я, вцепившись ладонями в края столешницы. — Где твои манеры?
Я чувствую горячее прикосновение члена к коже ягодиц, и обрываюсь. Грудь бешено вздымается, пульс частит. Я хочу нашего секса так, что в промежности тянет и ноет. Короткая перебранка, начавшаяся в машине, не на шутку меня возбудила.
— Знаешь же, какие слухи обо мне ходили, — шутливость в его голосе заглушается учащенным дыханием. — А ты меня умеешь меня провоцировать как никто.
Я снова чувствую себя невероятно счастливой. Жизнь, в последнее время напоминавшая извечное сражение за душевное спокойствие, наконец, повернула в нужное русло. Я приняла предложение Виктора, и теперь у меня снова была работа, и тема личной жизни больше не являлась источником бесконечной утечки энергии.
За минувшие семь дней, шесть из которых проведены с Камилем, я уверилась в том, что его настрой на отношения действительно серьезен. Мы и раньше созванивались в течение дня, гуляли в парке и ходили по ресторанам, однако сейчас совместное времяпрепровождение ощущается немного другим, наверное, потому что окрашено его, а не моей инициативой.
Камиль действительно ведет себя со мной более… бережно, что ли? В беседе все реже ограничивается насмешливыми взглядами, отвечает с готовностью, все чаще сам задает вопросы, не гнушаясь банальным: как прошел твой день?
Незаметно для себя в ответ я становлюсь мягче, нежнее, уступчивее и даже в один из вечеров предлагаю отказаться от похода по заведениям и приготовить что-нибудь самой. Я и готовка, кто бы мог подумать? В итоге убиваю целый час, слоняясь по супермаркету в поисках нужных ингредиентов для бефстроганов, и еще полтора на то, чтобы их приготовить. К моменту того, когда тарелки, наконец, стоят на столе, мы с Камилем настолько голодны, что поглощаем их содержимое жадно и в молчании.
Огорчает одно: мы не можем обсуждать мою новую работу. Я было попыталась однажды, но Камиль сразу дал понять, что с ним этого делать не стоит: отвечал сухо и почти сразу перевел тему. А рассказать мне есть что.
Во-первых, в офисе Виктора мне сразу был выделен отдельный кабинет, чем я раньше не могла похвастаться, во-вторых, рекламный бюджет мне подписали за пару минут, едва на него взглянув, при том, что был он далеко не маленьким. В-третьих, меня по какой-то причине невзлюбила секретарь Погорельцева. Стоило мне только обратиться к ней, она симулировала сильнейшую занятость, мешающую ей выполнить мой запрос. И это при том, что с другими сотрудниками она была услужливой и милой.
Завидев на экране номер Камиля, я начинаю улыбаться. Пока никак не могу привыкнуть, что он так запросто мне звонит.
— Какие сегодня планы? — спрашивает без приветствия, с ходу.
— Дай угадаю: ты только что виделся с Булатом? — ехидничаю я.
— Откуда такие мысли?
— Это он обычно разговаривает так, будто экономит слова, и заражает остальных. А где же: «Добрый день, милая Дина, — шутливо декламирую я. — Я безумно по тебе скучал?»
— Добрый день, Дина, — повторяет Камиль. — Я успел по тебе соскучиться. Какие планы на сегодня?
Моя улыбка становится шире. Ну кто бы мог подумать, а? Камиль говорит, что соскучился. Вряд ли он успел это сделать, ведь мы расстались меньше двенадцати часов назад, но все равно приятно.
— Как ты смотришь на то, чтобы свозить меня в торговый центр сегодня? — отвечаю я, подумав. — У меня загнулся пылесос.
Такая простая, на первый взгляд, просьба дается мне нелегко. Пылесос сломался в начале недели, и все это время собиралась заехать в ближайший магазин техники, чтобы купить новый. В одиночку, чтобы не утруждать занятого Камиля чем-то настолько незначительным. Но сегодня вдруг поняла, что так будет неправильно. Чем он отличается от предыдущих моих парней, эксплуатируемых по любой ерунде, будь то поездка на дачу к родителям, либо подъем сумок на этаж? Сама ведь мечтала о равноценных отношениях и снова пытаюсь взять больше положенных пятидесяти процентов.
— Конечно, — невозмутимо отвечает он. — Давай съездим.
Я чувствую облегчение. И оттого, что все же озвучила свою просьбу, и оттого, что Камиль не стал отнекиваться, предлагая перенести шоппинг. Я б не обиделась, но стало бы неприятно.
Терпеливо выждав, пока я обойду длинный ряд с пылесосами, Камиль интересуется у консультанта, есть ли в продаже такая-то марка и, получив утвердительный ответ, предлагает взять ее. Я застываю в сомнениях: стоит модель прилично больше, чем я рассчитывала. Это ведь пылесос, в конце концов. Его назначение — сосать пыль с пола, а не летать по воздуху или печатать деньги.
— Я оплачу, — говорит он, заметив мое замешательство. — Если и покупать пылесос, то этот.
— С каких пор ты стал таким экспертом в пылесосах? — огрызаюсь я и тут же прикусываю язык. Откуда такая реакция? Камиль согласился привезти меня сюда и явно
