кто никогда не познает прелестей богатой жизни.
У Энди есть брат. Не сводный, не приемный, а самый что ни есть кровный. Тот самый Бенжамин. Конечно, Рона оставляет в секрете реальное имя человека, совершившего дерзкие убийства. По мнению Энди, брат, много лет таил обиду, копил злость и когда, ему пришлось перебраться на Гавайи, последовал за ним, в надежде добиться справедливости. А она заключается в том, что именно он должен был жить в роскошных особняках, пить из золотого кубка и наслаждаться всеми благами того мира. Мира из зеленых купюр и бриллиантов.
- Почему он раньше не взялся за месть? – интересуюсь я, все еще отходя от рассказа о братьях-врагах, и мысленно воскрешаю кольцо с именной гравировкой. Сложить два плюс два просто, и я не сомневаюсь, что Бенджамин посещал школу Святой Агнессы, наравне со старшим братом.
- В Америке я находился под круглосуточной охраной. А тут, - Энди замолкает, чтобы подобрать объяснение. – У меня была только ты.
- Ты скучаешь по родителям?
- Нет, ни разу не вспомнил о них за столько лет. Как и они обо мне. Знал бы ублюдок, о чем мечтает.
- Погоди, - я выпрямляюсь. – Руи работала в родильном отделении в Вашингтоне.
- Верно, детка. Она и пристроила Бенджамина по просьбе моей матери.
- Что? Как?
- Рона сказала, что им удалось расколоть старушку. Та пояснила, что моя мать не планировала рожать и забеременела от отца в День Труда. Когда поняла, что на сносях, аборт было поздно делать. Она выносила, родила Бенджамина и отказалась от него. Позже, его усыновила какая-то чумная семейка, и он потерялся из виду.
- Боже…у парня была адская жизнь.
- Скорей всего.
- А как он узнал, что его родители богатеи и в принципе о биологических родителях?
- Услышал, как приемные предки болтают об этом в пьяном угаре.
- Обалдеть…
Я, правда, не могу поверить в то, что такое бывает наяву.
- Я не представляю, что делать. Если бы он пришел ко мне сам, я бы объяснил, какая хреновая идея лелеять мысли о жизни с Боссонами. Но он выбрал свой путь.
- А зачем Рона всё рассказала? И причем тут Анна и Флинн?
- Насчет этих двоих, у меня, пока нет мыслей. Возможно, Анна узнала то, что не стоило знать, а Флинн, черт, с ним всё туманно. Рона же вовремя включила мозги. – Энди выкручивает руль на повороте и прожектора, освещающие главный вход медицинского центра, пробиваются в лобовое стекло «Шевроле».
- Значит, у нее тоже есть предел. Или она на самом деле в тебя влюбилась.
Энди паркуется и поворачивается вправо, чтобы взглянуть на меня.
- Всё было подстроено и ее любовь, ложь.
- Откуда тебе знать, что творится в женском сердце. Даже серийные убийцы склонны любить.
- Спасибо.
- Нет же, я не это имела в виду!
Он выходит из салона, и я следую за ним. Толстовка вмиг пропитывается водой и виснет на мне, как безразмерная тряпка.
- Энди, постой!
Я семеню ногами по лужам и внутри здания, нагоняю парня. Друзья замечают нас и выдвигаются навстречу.
- Привет! – бодро выкрикивает Оук, переворачивая бейсболку козырьком назад.
- Наконец-то. – Подхватывает его Джаспер.
- Привет, как Анна? – спрашиваю я, отрывая волосы от плеч. Энди напряжен и явно не от беседы в дороге. Что-то изменилось в нем. Причем на триста шестьдесят градусов за полчаса.
- Она открыла глаза, реагирует на лица, но дышать самостоятельно по-прежнему не может. – Оук, поглядывает на Энди. – Что в участке?
- Рона. – Я приближаюсь к своему парню и прикасаюсь к предплечью.
- Охереть! Реально она? – заикание Джаспера куда-то исчезает. Он выпучивает глаза и смотрит на нас в ожидании разъяснений.
- О, снова все в сборе. – Ипо под руку с Макала, выходят из кафетерия, что оказывается, находится за нашими спинами.
- Привет. – Чмокаю подругу и улыбаюсь ее принцу.
- Прикиньте Рона за решеткой, – бросает Оук. – Не зря мы чуяли подвох!
- Ты собиралась сказать мне о ребенке после секса, чтоб я меньше злился? – внезапно задает вопрос Энди. Магическим образом, я перестаю видеть всех, кроме него. Моя ладонь соскальзывает с его руки.
- Как ты…
Он отшатывается от меня, и останавливается, делая акцент пятками на скрипучем полу.
- Ответь Кани, ты была беременна от меня?
- Энди, пожалуйста…
- Ответь!!!
Стены сужаются, потолок заваливается, а взгляды друзей, сфокусированы на нас, как объектив камеры.
- Да.
- И что ты сделала?
- Я избавилась от малыша, я…
- Знаешь, мне плевать на обретенного брата, что желает мне смерти. Плевать на ливень, плевать на всё, кроме…твою мать, Кани! Единственное, что меня всегда волнует, это ты! И ты так поступаешь со мной?
- Пожалуйста, - я хочу шагнуть к нему, но Энди отталкивается на месте. – Дай мне…
- Никогда, слышишь, никогда!
Он расталкивает парней и уходит. Я бегу за ним до лестницы, по которой спускаются и поднимаются люди, чтобы попасть в отделении реанимации.
- Кани! – кричит Ипо, но мне все равно. Я обязана поговорить с ним. Моргнув всего лишь раз, теряю его из поля зрения. Я вращаюсь по своей оси и реву. Дальше только блики перед глазами и кромешная, бездонная тьма.
Рона…паника охватывает мое сознание, и я подрываюсь на кровати в комнате Ипо. Последнее, что помню, белый потолок Медицинского центра Мауи. Следом за Роной, врывается расплывчатый силуэт Энди. Обручальное кольцо на моем пальце, трещит от того, каким взглядом я смотрю на него. Я понимаю Рону, понимаю, почему она так поступает, но я не виню ее. Мне даже плевать, откуда у нее такие подробности о моей жизни, я просто хочу поговорить с Энди.
- Очнулась? – Ипо вносит поднос с едой и широко улыбается. – Как самочувствие?
- Нормально. – Я пожимаю плечами и быстрее пристраиваюсь на подушку.
- Тебе нужно поесть. Твоя мама приготовила твой любимый овощной суп.
- Я не голодна. – Слезы впитываются в уголок одеяла, что я притягиваю к подбородку.
- Он простит тебя, - подруга оставляет затею с кормлением, и ласково перебирает мои волосы, соединяя их в косу. – Джаспер и Оук разговаривали с ним и убеждены, что спустя какое-то время вы
