Глава 18.2
Поймав себя на том, что меня опять не туда понесло, тряхнул головой.
– Нет, ну что ты. Скорее беспочвенными.
– Я начала толстеть, – вздохнула Катя.
– И что? В тебе растет мой ребенок. Толстей себе на здоровье.
– Это так… несексуально… – Катя отвела глаза и, поставив сумку на тумбочку, двинулась было к кухне, но я не дал уйти ей вот так.
– Мне доказать тебе, как ты не права? – притянул руку к своему вздыбленному члену, и только потом понял, что это же вообще не в ее адрес. И разозлился – аж зубы скрипнули.
– Артур… – выдохнула Катя и доверчиво ко мне прильнула. – Дай мне хотя бы в душ сходить.
– Ну, сходи. Я нам поесть чего-нибудь приготовлю.
Хотя что там было готовить? Достать из пакета коробочки с корейской едой, к которой Катя питала слабость? Ну достал. А дальше, не зная, чем заняться, оперся на стол и замер. Надо было успокоиться. Просто вспомнить о том, что совсем скоро, через каких-то семь месяцев у меня, наконец, появится ребенок. Сын… Или дочь. Для которых я нашел самую лучшую маму. Для которых я сам стану лучшим... Костьми лягу, но стану. Потому что не могу допустить, чтобы мои дети повторили мою судьбу. Или судьбу моего отца, или деда. Я стану тем, кто разорвет этот порочный круг. Я все сделаю правильно…
– О чем задумался? – на живот легли нежные руки.
– О будущем.
– Надеюсь, совместном? – не совсем удачно пошутила Катя и, недовольная собой, поморщилась: – Прости. Я, наверное, ревную.
– Господи, да к кому?
– К этой девочке. Боюсь, что она поманит тебя пальцем и…
– Не будет никаких «и»! Я же сказал, Кать. Пожалуйста, давай закроем тему.
– Хорошо. Прости… Знаешь, я бы, может, даже отдала тебя ей, если бы она любила! Но эта девочка любит только себя, Артур. Ты ей не нужен. – Тут я мог бы поспорить, зачем-то же Сенька вернулась, но я не стал, позволяя Кате проговорить то, что ее мучит. – Наверное, узнала о нашей свадьбе и решила ей помешать.
– Ты ее демонизируешь, Кать. Она просто маленькая запутавшая девочка.
– Да нет же, Артур. Она хочет забрать то, что считает своим, как ты не понимаешь? Ты же всегда был рядом, только ниточку дерни. Вот она и дергает, чтобы убедиться в ее прочности.
Наверное, я бы тоже пришел к такому выводу, если бы в принципе позволил себе обдумать сложившуюся ситуацию.
– Ну что ж. Тогда у нас для нее плохие новости, правда? Потому что нас связали ниточки посерьезней.
Я потянул Катю в спальню, желая еще сильней эти ниточки укрепить. Раздел ее, опустил на кровать, лег сверху. Да… Они были совсем-совсем не похожи. Здесь было за что подержаться – чистый секс. Я прикусил потемневший сосок, взвесил тяжелую грудь в ладони. Катя, ставшая с беременностью более чувствительной, сладко застонала. Обвила мои бедра ногами. Я почти ослеп, двигаясь в нужном нам обоим ритме. Первой кончила Катя, я отправился следом за ней. Дрожащие и беззащитные, мы улеглись на бок, ну прямо как ложки в буфете. Я осторожно вернул руку на мягкий живот. Нежность затопила, стекла по рукам на кончики пальцев, заставляя их дрожать.
– А если бы не ребенок, Вершинин? Если бы не эта ниточка… – начинает Катя. Свободной рукой я закрыл ей рот, не желая дальше этот бред слушать.
– Ты забыла, что я сделал тебе предложение до того, как узнал о беременности, – просипел я и, желая поскорее с этим бредом покончить, сказал то единственное, что могло положить конец Катиным сомнениям: – Я люблю тебя, Кать.
Она замерла. Перевернулась на спину. Я навис над ней, осторожно удерживая вес на локте.
– Правда? – спросила она, взволнованно облизав пухлые, зацелованные мной губы.
– Правда.
– Тогда ты не сильно расстроишься, когда я тебе скажу, что в завтрашнем спектакле, на который ты собирался пойти, чтобы спасти меня от зверств седьмого «б», произошла замена артистки? – хохотнула Катя сквозь слезы.
– Да нет. Мне какая разница?
– Танцевать будет Вавилова. – Катя села, взволнованно откинув за спину копну густых волос. – Если хочешь, мы не пойдем. Я придумаю какую-нибудь отмазку. Скажу, что заболела, или что-то еще.
– Кать… – одернул я будущую жену.
– Что?
– Если Есения вернулась сюда, она будет регулярно выходить на сцену. Это же не означает, что мы должны забить на светскую жизнь, правда?
Глава 18.3
Глава 18.3
– Совершенно точно не означает, – уже увереннее кивнула Катя. И вдруг улыбнулась той теплой улыбкой, которая мне так нравилась. – Извини меня. Я сама не знаю, что со мной происходит. Наверное, это гормоны.
– Ну-ну, – по-доброму хлопнул ее по заднице.
– Я тебе говорила, что люблю тебя?
– Пару раз.
На самом деле Катя говорила регулярно. И мне нравилось это слышать. Как любому мальчишке, которому этих слов не говорила мама.
– Я тебя люблю! Ты мне чем-то папу напоминаешь, он был такой же, как ты: неравнодушный, надежный, добрый…
Поток приятностей прервало громкое урчание в Катином животе.
– Боже, я опять проголодалась.
– Вот и славно. Пойдем, буду тебя кормить.
– Еще и забо-о-отливый, – добавила она, расплакавшись. И руками замахала, дескать, не обращай внимания. А я обращал, и ценил.
Мы поели прям в кровати, включили на ютьюбе научный фильм про этапы развития ребенка в утробе. На Катином сроке у малыша уже сформировались ножки и ручки. Это было так умильно. Почему-то вспомнилось, как перед самым нашим расставанием у Есении произошла задержка, и она чуть с ума не сошла, пока не выяснилось, что это всего лишь сбой цикла.
– Вершинин, твой ребенок меня измотал. Я засыпаю.
– Это не он, – улыбнулся. – Это я! Спи.
И так сладко Кате спалось, что она даже не пошевелилась, когда я уходил. Пользуясь тем, что мы внепланово прилетели на материк, я решил разгрести накопившиеся здесь дела. Потому что потом у нас был запланирован отпуск. Традиционный медовый месяц на островах.
«Надеюсь, ты не забыл, что спектакль начинается в два? Ищи нас в фойе. Увидишь самую шумную группу – это мы, даже не сомневайся!» – прислала Катя сообщение ближе к обеду.
Я улыбнулся, представив ее в толпе галдящей детворы. Строгий голос, смешливые глаза. Все точно так, как в день нашей первой встречи. Я был приглашен с речью на школьную линейку, где она была ведущей. И уже тогда у меня мелькнула мысль, что эта женщина создана для того, чтобы стать матерью.
Катя преувеличила, когда сказала, что ее класс будет самым шумным. Я в первый раз был на дневном спектакле, и никогда еще на моей памяти здесь не стоял такой гвалт. Кажется, не только Катина школа решила организовать детям культурную программу на каникулах. Впрочем, стоило спектаклю начаться, как зал притих. И в этой наступившей посреди музыки тишине существовала только она… Есения. Как и сотни присутствующих в зале зрителей, я смотрел на нее не дыша. Но если все другие были подчинены той магии, которую Есения творила на сцене, то я тупо боялся, что она просто рассыплется на очередном прыжке – такой она была худенькой. Мне хотелось встать и заорать на дирижера – прекратите, заканчивайте эту хуйню. Вы что, блядь, вообще слепые? Не видите, в каком она состоянии? Так ее костюм, состоящий из лифчика и шаровар, наглядно демонстрировал форму! Но это же не мое дело, так? Я убеждал себя в этом. И в антракте пошел, как и все, в буфет, а не на разборки с худруком…
Когда с первыми аккордами ужасно печальной и ужасно красивой мелодии, ей богу, чем-то напоминающей похоронный марш, Есения начала танцевать вариацию Никии, зал снова замер. А я, наоборот, встал, потому что мое терпение кончилось.
– Ты куда? – изумилась Катя. Я на секунду замедлился, обернулся как раз в тот момент, когда что-то со странным звуком хрустнуло, и одна из составляющих декораций рухнула на сцену.
Глава 19.1
Глава 19.1
