считает, как хочет. Разбитую вазу не склеить, даже если попытаться… Как раньше, уже не выйдет.
Никогда.
Поэтому мне нужно самой думать, что делать дальше, и выбираться из этого порочного круга лжи и обмана, игр и манипуляций как можно скорее.
Да только как?!
Забрать сына и раз и навсегда покинуть город, не сказав никому ни слова. Другого выхода у меня нет.
Альпарслан
Сдавливая пальцами переносицу, прикрываю глаза. Не этого я хотел ранним утром… Уж точно не Давида, смотрящего на меня умоляющим и растерянным взглядом. Видеть не хочу никого, но, бл*дь, приходится терпеть его персону. Все же не чужой, хотя я давно должен был послать его к чертовой матери. Да только что-то меня сдерживало. Но уже я на грани нервного срыва. Скоро пошлю всех к чертям собачьим и перестану о них думать. Потому что задолбался.
— Состояние отца ухудшается с каждым днём, — тихо осведомляет Давид, откидываясь на спинку кресла.
Плевать. На самом деле действительно плевать, потому что каждый получает то, что заслужил. Точно так же и Юсупов-старший. Ну не может нормальный человек вычеркнуть из жизни и облить грязью родного человека. В нашем случае Дарину, единственную жертву всей этой грёбаной истории.
Открутив крышку бутылки, отпиваю глоток воды, не прерывая зрительного контакта. Давид смотрит отсутствующим взглядом. Нервничает, переживает. Да потому что потеряв отца, и он лишится всего, не справится с бизнесом, который Юсуповы еле держат на плаву. За мой счёт, можно сказать, но в последнее время и мне по одному месту, что случится с ними и их офисом. Если бы Дарине не угрожала опасность полтора года назад, я бы никогда не стал ее так разочаровывать. Не позволил бы уйти. Потому что за три года брака с ней многое изменилось. И мое собственное отношение к ней — тоже. Если поначалу я скептически воспринимал идею со свадьбой, то со временем, узнавая жену ближе, ощущая ее тепло и заботу, понимал, что влип.
Но это я понял не сразу, а затем стало слишком поздно. Начались другие разборки, и мне пришлось сделать выбор: либо она потеряет всех своих родных, а я, в свою очередь, ее, потому что прикончат всех Юсуповых, в том числе и Дарину. Либо мне нужно искать другие пути и как можно скорее отгородить ее от себя и от тех, с кем она связана. На тот момент это казалось меньшим из зол. Однако я не понял, что тем самым загоняю себя в тупик. Мне пришлось расхлебывать то, что я не делал сам. Вытаскивать из дерьма и семью жены, и ее, и самого себя. Потому что влез по самое не хочу.
Я выбрал второй вариант. Поступил подло. Теперь, когда передо мной открывается вся картина случившегося с Дариной, я понимаю, что облажался. Не нужно было отправлять ее к Абрамову. Он был в хороших отношениях с тем самым врагом, который угрожал всей семье Юсуповых, а потом и нашей. Из-за Руслана ее не тронули бы. Но, черт возьми, я не думал, что Рус начнет вспоминать прошлое и играть против меня в то время, как я доверил ему самое ценное, что у меня было. Дарину.
Пи*дец, иначе не назовешь.
— Ты же знал, что болезнь твоего отца неизлечима, — говорю ледяным голосом.
Давид молчит, всматриваясь в мое лицо пристальным взглядом. Да, ему не нравятся мои слова и тон. Но похер. Конкретно похер, что обо мне подумают другие. Поздно я, конечно, взялся за ум. Однако полтора года назад выбора у меня действительно не было. Ну не мог же я забрать жену и сбежать, как трусливый мальчишка, подставив таким образом и свою семью тоже?
— Я думал, ты поддержишь, — произносит брат Дарины таким тоном, будто я ему чем-то обязан.
— Я поддерживал тебя полтора гребаных года, вытаскивал из дерьма, — напоминаю, ощущая, как внутри закипает злость. — Тебе этого мало? Ты, сукин сын, набросился на свою сестру как бешеная уличная собака! — рявкаю на него. — Ради чего? Чтобы отец все наследство оставил тебе? И? Что в итоге? Думаешь, справишься, если твой отец умрет? Нет, ни хрена не справишься. Тебя закопают заживо, будь у тебя ещё хоть один косяк. А он у тебя обязательно будет.
— Я тебе благодарен, конечно, но ты прекрасно знаешь, что моя сестра встречалась с другим, будучи в браке с тобой. Так достойные девушки себя не ведут. — Он игнорирует мои последние слова, цепляясь за совсем ненужное. — СМИ орали об ее измене. Вот я и…
— Не ври мне, Давид! — Я бью кулаком по столу. — Я знаю тебя как облупленного. Ты настроил всех против Дарины только из-за бабла, которое просрешь сразу же, едва не увидишь поддержки в бизнесе от своего отца. А он лежит при смерти. Поверь, после всех твоих выкрутасов мне совершенно пох*й, что с тобой случится. Раньше думать надо было. Головой, а не другим местом. Из-за тебя я жены лишился! — На этом моменте я задерживаю дыхание, потому что мысль о ней сгибает меня пополам. — Ее доверия. Да как ты вообще смеешь защищаться, снова обливая ее дерьмом? Какого хрена ты вообще приперся? На что рассчитывал?
Давид нервно подрывается с места. Закрывается пальцами в волосы. Тянет их, будто хочет вырвать с корнями. Придурок. Иначе не назовешь.
— Вот и возвращай теперь свою жену, — бросает небрежно. — Если сможешь. Она уже давно с Абрамовым! Нашла себе местечко поуютнее! Помягче.
Сукин сын. Придушить хочется. Но вместо этого я сжимаю карандаш, который тут же ломается, делится на два куска. Я швыряю его прочь, всем видом давая понять, что ещё одно слово, и самодовольную морду этому кретину разобью.
Давид идёт к двери, не проронив ни единого слова.
— Матери своей скажи, чтобы думала, прежде чем что-то говорить про Дарину, — сквозь стиснутые зубы сиплю я. — Прекрати ей на мозги капать, Давид. Рано или поздно она узнает правду. Узнает, какой ты «любящий» братишка. Вот тогда жди п**дюлей со всех сторон. И да, отцу перед смертью все как есть доложи. Чтобы о Дарине плохо не думал. Иначе я буду вынужден рассказать то, что ты до сих пор утаивал. Вот тогда хер ты получишь от своего папаши вместо наследства. Мне он не верит уже, потому что ты круто ему разум туманишь своим актерским мастерством. Но в это поверит.
Давид не выдерживает, потому что правда колет глаза. Выходит, с силой захлопнув дверь.
Сцепив челюсти, встаю и
