и мы пошли за дедушкой в дом.
Гриффин
— Ты уверена, что не возражаешь, Птичка? Знаю, у тебя был долгий день, и когда я вез Гриффина к нам домой, то обещал отвезти его обратно в гостиницу, — сказал дедушка Брайс.
Я сохранял улыбку на лице, молясь о том, чтобы Питер просто замолчал.
— Я не против, дедушка, — ответила Брайс. — Бабушка, спасибо тебе за ужин. Было очень вкусно.
— Не за что. — Бабушка крепко обняла Брайс, а затем повернулась ко мне и раскрыла объятия. — Иди сюда, милый.
Я позволил заключить себя в объятия. Она поцеловала меня в щеку и сказала:
— Брайс приходит к нам на ужин каждый вторник и четверг. Я хочу, чтобы ты присоединился к ней, пожалуйста.
— О, вы уверены? — спросил я. — Я не хочу создавать вам лишнюю работу или…
— Я уверена, — заявила она. — Я буду очень расстроена, если ты не придешь, и ты можешь спросить Брайс, как это ужасно, когда я расстраиваюсь.
— Солнце тускнеет, птицы перестают петь, а цветы умирают, — закатив глаза, хмыкнула Брайс.
Я усмехнулся, когда бабушка сморщила нос, глядя на Брайс, а потом уставилась на меня.
— Пообещай мне, что придешь на ужин, дорогой.
— Обещаю, — согласился я.
Она счастливо улыбнулась и погладила меня по щеке.
— Ты такой хороший мальчик, Гриффин.
Ее похвала подняла мне настроение, как и похвала Питера, когда он похлопал меня по спине и сказал:
— Еще раз спасибо тебе за помощь, сынок. Мне бы никогда не удалось вытащить этот гребаный камень без тебя.
— «Банка ругательств», — одновременно произнесли Брайс и бабушка.
Мы с Питером рассмеялись, и я пожал ему руку, после чего сказал:
— Я приеду сюда в следующее воскресенье, чтобы разбить камень. Не используйте динамит, чтобы сделать это самому. Обещаете?
Он усмехнулся.
— Обещаю.
Бабушка взяла Стэнли на руки и поцеловала его, прежде чем передать мне.
— Спокойной ночи, милые. Увидимся во вторник вечером. Люблю вас, ребята!
— Я тоже вас люблю, — ответила Брайс.
Я вышел за ней на улицу и пошел к ее машине. Она пристегнула Стэнли на заднем сиденье, а я забрался в машину. Я подождал, пока она выедет с проезжей части, и сказал:
— Спасибо, что согласилась отвезти меня обратно.
— Не за что, — ответила она.
— Твоя бабушка потрясающе готовит.
— Правда? — Она повернула налево, и мой желудок сжался.
— Не делай этого, — резко сказал я.
Брайс внимательно посмотрела на меня.
— Почему?
Мы сближались, и, от паники мой голос прозвучал слишком громко, когда я рявкнул:
— Сверни, Брайс. Сейчас же.
Она мигнула сигналом и повернула направо, объехав квартал по кругу. У меня заурчало в животе, и я вытер потные ладони о штаны, когда мы повернули еще раз направо, и улица моего детства осталась позади.
— Ты в порядке? — спросила она.
— Нормально, — выдавил я из себя, но потом скривился и смягчил голос. — Прости. Я вел себя как придурок.
— Все в порядке, — заверила Брайс. — Хочешь поговорить об этом?
— Нет. — Мой голос снова прозвучал слишком громко, и я сунул руку в карман, достал камень и несколько раз покатал его в руке. — То есть… нет, я в порядке.
Объяснять Брайс, почему даже проезд мимо дома моего детства вызывает у меня одновременно рвоту и слезы, я бы не хотел.
— Хорошо, — легко согласилась она.
Мы ехали в молчании, и, ненавидя, что расстроил ее, я протянул руку к рулю и крепко сжал ее.
— Я не хотел тебя обижать.
— Не хотел, — согласилась она. — Хотя я беспокоюсь за тебя. Сдерживать свои эмоции — не самое лучшее занятие, Гриффин.
— Я не могу говорить об этом, — отозвался я.
— Мне жаль, что я чуть не проехала мимо дома твоего детства, — неожиданно сказала Брайс. — Я должна была понять, что это тебя расстроит, и поехать другим путем.
Я дернулся всем телом, едва не упустив руку Брайс. Как она догадалась? Как она могла смотреть прямо на меня и знать, что причиняет мне боль?
— Это плохое место с плохими воспоминаниями, — пробурчал я. — Я не… Я не могу увидеть его снова.
— Я понимаю, — просто сказала она. — Я не люблю проходить мимо дома, где выросла.
Я взглянул на нее.
— Бабушка и Питер жили в квартире?
Брайс покачала головой.
— Нет, я жила с родителями, пока мне не исполнилось семь лет. Потом я жила с бабушкой и дедушкой.
— Что случилось с твоими родителями? — спросил я.
— Мой папа погиб на работе, а мама встретила нового мужчину и уехала.
— Подожди, что? — удивленно спросил я.
Она кивнула.
— Примерно через полгода после смерти отца она познакомилась в Интернете с парнем по имени Роберт. Он жил в Айове. Через несколько месяцев он прилетел к ней на встречу, и все закрутилось. Она влюбилась и переехала к нему в Айову.
— Хорошо, но почему ты не поехала с ней? — спросил я.
— Она не хотела брать меня. По крайней мере, сначала, — ответила Брайс. — Обещала, что устроится с Робертом в их новом доме, а потом вернется за мной. Но так и не вернулась.
— Господи, — выдохнул сердито я. — Что за гребаная сука.
Брайс рассмеялась.
— Думаю, она просто хотела начать все с чистого листа, понимаешь? Она обожала моего отца, а после его смерти бабушка и дедушка, этот город и я… мы просто слишком сильно напоминали маме о ее потере.
— Да, но она твоя мать, — покачал я головой. — Бросить своего ребенка — как она могла?
— Ты не хуже меня знаешь, что иногда родители бывают чудовищами. — Она сжала мою руку.
— Мне так жаль, — мягко сказал ей. — Я не знал. Я просто думал… ну, не знаю, что я думал о том, почему ты живешь с бабушкой и дедушкой. Слишком был занят вопросом, смогу ли я попасть на вторую базу с тобой.
Ее смех прозвучал тепло и искренне.
— Мне нравится, что ты тоже был влюблен в меня, когда мы учились в школе. Это питает мое подростковое эго так, что ты не представляешь.
— Ты была самой сексуальной девушкой в школе, — заявил я.
Брайс снова засмеялась.
— Не была, но я ценю твои слова. После того как стало очевидно, что мама никогда не вернется за мной, бабушка и дедушка заставили ее отказаться от родительских прав и удочерили меня.
— А сейчас ты общаешься с ней? — спросил я.
— Не особо. Она присылает рождественские открытки и иногда пишет мне на день рождения. Время от времени я заглядываю к ней на Фейсбук. Она все еще с Робертом, и у них
