Искренне считаю, что ей нужно доучиться. И я бы искренне хотел, чтобы моя женщина занималась тем, что ей нравится…
Все как-то сумбурно и в подвешенном состоянии. Я убедил Арину придерживаться первоначального плана. Что ей лучше спокойно закончить этот семестр, а через пару месяцев будет видно…
Хотя… что там будет видно. Я уже и так все рассчитал.
Больше всего меня добивает ее спокойствие. Это настолько удивляет, что… парализует даже.
Нет, все, хватит. Хватит! Вцепляюсь в руль, заставляя себя встряхнуться. Она так же расстроена, как и я! Никак не меньше! Она не рада, что ребенок погиб! Не рада!
Выруливаю к дому ее матери. Мы с ней вскользь пересекались, когда я однажды настоял и приехал сам поздно вечером забрать Арину. А сейчас ее мать купила какие-то витамины, лекарства и спортивную сумку. В общем, хочет передать дочери. А мне все равно по пути. Почти. И я вызвался заехать и забрать. Несложно же. А потом отправлюсь за Ариной. Хочется забуриться подальше, спрятаться ото всех и провести оставшееся время только вдвоем. А потом… разлука длиной в неизвестность.
Дом у бывшей жены Усманова, конечно, поскромнее его собственного, но мне до такого тоже еще батрачить и батрачить. Ворота открываются сами. Я проезжаю внутрь. Территория освещена.
Машину я оставляю, не доезжая до крыльца, потом сдам задом. В дом меня пускает невысокая женщина с короткой стрижкой. Она скупо здоровается. Представляется экономкой.
— Милана Эдуардовна будет с минуты на минуту. Хозяйка велела вам подождать ее в гостиной, если она задержится наверху.
Ну а почему бы и нет. У меня же времени вагон. Могу и подождать, «конечно».
— Лучше бы Милана Эдуардовна передала вещи через вас, — не сдержавшись замечаю я.
Последние дни на взводе, мне для взрыва не хватает только искры. Странное напряжение разрывает изнутри. Ощущение такое, будто меня уже списали в утиль. И вот-вот выбросят на помойку.
Прохожу в гостиную и только занимаю предложенное место на диване, как улавливаю вдалеке приглушённый женский голос:
— Да брось. Сейчас такая медицина… После абортов быстро восстанавливаются. Тем более срок маленький. Да уже и так все хорошо. Ладно, я отключаюсь. А то наш «жених» вот-вот приедет.
Она с такой издевкой выплевывает последнее слово, что внутри все мгновенно покрывается льдом.
Даже не знаю, что лучше: сделать вид, что я ничего не слышал, или просто разнести здесь все к чертовой матери.
Стою как в коматозе. АБОРТ?!
Уверенно поднимаюсь на ноги. И сталкиваюсь с ней глазами. Холодными, пустыми, ненавидящими меня глазами. Столько злости в них…
Но проходит секунда, и этот невыносимый взор смягчается, а на губах женщины расцветает приветливая улыбка.
— Добрый вечер, Нил. Прошу прощения, что заставила ждать.
Я себя знаю. Даже если бы и хотел, при всем желании не смог бы сделать вид, что не обратил внимания на ее слова. Что ничего не слышал…
— Добрый.
— Чай, кофе?
— Нет, спасибо. Можно сразу вещи? — киваю я на спортивную женскую сумку в руке хозяйки.
Элегантная женщина. Броская внешность. Милана — жгучая брюнета, в отличие от Арины.
— Конечно, — тянет она приторно и невинно хлопает ресницами.
Напряжение между нами набирает обороты. Взгляд глаза в глаза… Я рассматриваю Усманову, стараясь переварить то, что сейчас услышал. Ответы выстраиваются в шеренгу.
Милана Эдуардовна подаёт мне сумку. Проницательно смотрит. Оценивающе. Вдруг поджимает губы, опуская руку. И на секунду отводит взгляд.
Все. Это контрольный. Это все правда!
Я сейчас разобью что-нибудь.
Моя девочка. Как она могла? КАК?..
— Можно личную просьбу, Нил? Если ты сейчас что-то услышал, оставим между нами, ладно?
— Судя по всему, таких «между нами» у вас много.
— Дерзишь?
— Ну что вы. Куда ж мне-то…
— Слушай, мальчик, — внезапно ее голос становится ледяным, и даже взгляд холодеет. Ее б желание, она бы меня ужалила. Конечно. На кого позарился. «Мальчик». — Давай сделаем вид, что ты ничего не слышал, и разбирайтесь сами. Я не хочу к вашим выяснениям иметь никакого отношения. Окей?
— Давно она об аборте думала? — сухо переспрашиваю то, что и так уже очевидно. Естественно, давно.
«Нил, а если бы не ребенок… ты бы…»
«Я сейчас не готова к детям, понимаешь?»
Этот жгучий взрывной коктейль отравляет кровь, мозг и вот-вот сожжет меня заживо.
— Я ничего не знаю, — уклоняется она от конкретики. — Давайте как-то без меня!
Наверное, это всё. Добивать больше нечем.
Я просто молчу. Потому что здесь как при пожаре. Едкий дым. И дышать нечем.
— Ну что ты так смотришь? — роняет она ехидно. — А чего ты ждал? Наградил ее ребенком в восемнадцать лет. И считаешь, что она радоваться будет? Сам подумай! Ну посмотри на себя. И на нее. Вы вместе все равно никогда не будете. У Арины это временное помешательство, не иначе. Она одумается со временем. Все равно всю жизнь друга детства любила. Демьяна. Они всегда были вместе, сколько я их помню. Просто у него сейчас интересы другие. А вот пройдёт пара лет, и все встанет на свои места. Ты в ее жизнь вообще никаким боком не вписываешься. Если не глупый, и так все понимаешь. Зачем лезть? Лишние проблемы только всем.
Демьян, значит. Да ладно. Я ведь и сам это понимал, видел все… Просто предпочел быть слепым.
«Да мы друзья просто, ну что ты, милый…»
Я поджимаю губы. Потому что мне хочется орать что есть мочи. Но я мужественно встречаю каждое ее слово. «Равнодушно».
— И не надо делать такое лицо, ладно? Ты простой работяга. Вы с Ариной из разных слоев общества. Ты утопишь ее. Хочешь сделать несчастной — вперед. Но и сам утонешь. Она не для тебя. Это уже и так понятно.
«Плод не развивается. Мне нужно на чистку».
«А подождать нельзя? Я приеду…»
«Врач говорит, что ждать уже нечего. А для организма женщины это плохо. Нужно сейчас».
Она понимала, что я могу узнать. Понимала!
Не было никакой замершей. Все это вранье. Поэтому она и слезы больше не льёт. И в трауре не ходит. Сделала как посчитала нужным. А я же просил ее. Я ее умолял! Ничего не делать с ребенком! С моим ребенком!!!
— Сумку заберу, да? — протягиваю я руку.
— Естественно, — бросает она мне в лицо. Только что эта женщина оставила меня без прошлого. И без настоящего. Если и есть чем теперь жить, то это будущее.
Выхожу из дома и сажусь в машину.
Руки трясутся. На телефон падает смс.
Котенок: «Милый, ты забрал вещи? Я тебя жду».
Котенок. Мой маленький, ласковый, доверчивый котенок…
Я: «Забрал. Посидим в машине, как приеду?»
Котенок: «Конечно. Когда выходить?»
Я перевожу взгляд в навигатор. Нажимаю пару кнопок и отправляю в смс примерное время.
Моя душа осталась в этом гребаном доме. Такой грязью я себя никогда в жизни не чувствовал.
Глава 32
Варечка: «Мелисса расплакалась на вручении. Ариш, спасибо тебе огромное! Ты просто потрясающая! Дочка стала так увлекаться танцами только благодаря тебе! И вот! Первая победа!»
Легкая полуулыбка блуждает на моих губах. С Варечкой, той самой любопытной девчушкой, с которой вместе лежали на сохранении, мы очень сдружились и стали близкими подругами. Несмотря на то, что моя беременность прервалась практически в самом начале, мы всегда могли найти общие темы для разговоров и время на переписки. Часто видеться стали уже после того, как она родила прелестную малышку. Девочку назвали Мелисса. Я обожаю ее! Она такая милая! Хорошенькая! Мягкая. И одновременно сильная и волевая. Почти каждый раз когда смотрю на нее, думаю о том… что у меня могла быть точно такая же. Даже по возрасту. Я бы тоже могла заниматься с ней танцами, учить элементам, связкам, помогать с растяжкой. Думаю об этом… И сердце замирает. Моя доченька… прости, нам не суждено было встретиться с тобой. А может, родился бы сын…
Уже много лет прошло, и буря в душе в конце концов улеглась, после страшного предательства с колен я не могла встать еще долго. А равнодушно произносить имя Сафина не выходило у меня, наверное, минимум года три.
