Я заезжаю на парковку у тюрьмы. Это убогое на вид здание на неухоженной территории. У меня всегда бегут мурашки по коже, когда я захожу в эти места. Я проверяю свой телефон, чтобы узнать, удалось ли Нео договориться на сегодня.
Нео: Все готово, босс.
Я: Спасибо. Пусть самолет будет готов к вылету сегодня в шесть.
Нео: А как же твоя мама?
Черт, я забыл о ней. Я не могу оставить ее, когда беру всех, кто у нас есть, для защиты Холли.
Я: Скажи ей, чтобы она взяла поменьше вещей.
Нео: Я просто скажу, чтобы она собиралась. У меня нет желания умереть, босс.
Я закатываю глаза. Моя мать не смогла бы взять минимум вещей, даже если бы от этого зависела ее жизнь.
— Ти, тебе не обязательно идти со мной, ты же знаешь. Я понимаю, если ты не хочешь.
— Dolcezza, я ни при каких обстоятельствах не позволю тебе зайти в это здание одной. Пойдем. Давай сделаем это. — Холли крепко сжимает мою ладонь, когда мы идем на проходную.
— Имя? — Какой-то смуглый парень, сидящий за стойкой, выплевывает вопрос, даже не поднимая глаз от телефона в своей руке.
— А, Холли Рейнольдс. Пришла к Стивену Рейнольдсу. — Я замираю оттого, что Холли назвала свою девичью фамилию. Какого черта она делает? Охранник смотрит на нее, его глаза блуждают по ее груди. Мое тело пульсирует от желания выколоть ему глаза.
— Вам придется пройти в ту комнату для обыска. — Он кивает в сторону, и Холли замирает у меня за спиной.
— Этого не будет. Если кто-нибудь из вас, грязных ублюдков, даже подумает прикоснуться к моей жене, я отрежу ваши чертовы пальцы и засуну их вам в задницы, — рычу я. Да кем этот урод себя возомнил, говоря Холли, что ее нужно обыскать? — Давайте попробуем еще раз. Тео и Холли Валентино, пришли к Стивену Рейнольдсу. — Я ухмыляюсь, глядя, как бледнеет охранник и расширяются его глаза.
Да, именно так я и думал, ублюдок.
Глава двадцать третья
Холли
Я чувствую, как тело Тео вибрирует от гнева; от него исходит ощутимый жар. Перевожу взгляд с него на охранника, который теперь выглядит так, будто увидел привидение. О боже, о чем я только думала? Мне не следовало приводить сюда Ти. Он чертов преступник. И не просто преступник. Нет, он главный преступник — босс!
— Ах, конечно, прямо через эту дверь, сэр. Вас уже ожидают. — Охранник громко сглатывает и указывает нам за спину.
Я поворачиваюсь, чтобы следовать указаниям мужчины. Однако Тео — это каменная стена. Непоколебимая. Его темный взгляд устремлен на охранника.
— Ти, перестань. Все в порядке. — Я пытаюсь заставить его посмотреть на меня, пошевелиться, чтобы мы могли покончить с этим и уйти. Но он не двигается с места. — Тео, пойдем! — Он смотрит на меня сверху вниз, его губы подрагивают. Да, я уверена, что он пытается не рассмеяться от того, что я только что использовала свой хорошо отработанный учительский голос.
— Конечно. — Он перекидывает руку через мое плечо и целует меня в лоб, пока мы идем к открытой двери. Как только я вхожу в комнату, я не могу остановить слезы, которые текут по моим щекам. Я бегу, замирая перед отцом. Хочу только одного — обхватить его и прижать к себе. Но это запрещено. Я не хочу доставлять неприятности, поэтому встаю перед тем местом, где он сидит. Дверь за мной громко щелкает, но я не двигаюсь с места. Только когда Ти подходит ко мне и наклоняется, чтобы прошептать на ухо.
— Ты можешь обнять своего отца, Холли. Никто тебя не остановит.
Я оглядываюсь на него, потом на комнату. Охранник ушел. Они просто оставили нас здесь. Такого еще никогда не случалось. Я хочу задать вопрос, но мне, честно говоря, все равно, за какие ниточки пришлось дергать Ти, чтобы это произошло.
— Папа, я так по тебе скучала. Прости меня. — Я бросаюсь к отцу, когда он встает, чтобы поймать меня.
В его объятиях я чувствую себя как дома.
— Ш-ш-ш, Хол. Все хорошо, милая. Все хорошо. — Он прижимает меня к себе еще крепче, и никто из нас не хочет отпускать другого. Через несколько минут отец отстраняется и целует меня в лоб. — Я рад, что ты здесь. Ты хорошо выглядишь. — Он пробегает глазами вверх и вниз по моей маленькой фигуре. Не знаю, что он ищет, но он делает это каждый раз, когда я его вижу.
— Спасибо. Ты тоже.
— Давай. Садись. Расскажи мне все. Что произошло? — Отец переводит взгляд с Тео на меня, на его лице написаны вопросы. Я опускаюсь на стул, и Тео садится рядом со мной. Он молчит. Он еще не произнес ни слова. Однако он кладет руку мне на бедро и сжимает.
— А, ну, я вроде как… вышла замуж. Это Тео. Мой муж, — быстро говорю я.
Мой отец смотрит между нами, а затем грустно улыбается.
— Жаль, что я не смог присутствовать. Мне очень жаль, что я все пропустил. — Он опускает глаза на свои руки, которые теперь лежат на столе.
— О, не волнуйся! Через несколько месяцев у нас будет настоящая большая свадьба. Ты сможешь приехать и проводить меня к алтарю. Ведь так? Ты выходишь через пару дней.
— Зачем тебе еще одна свадьба? — спрашивает мой отец.
Я не знаю, как на это ответить. Не могу же я сказать, что это потому, что мы подписали бумаги, чтобы избежать войны с боссом мафии из другой семьи — о, и брака моего мужа с другой женщиной, договоренность о котором была ранее. Тео избавляет меня от необходимости отвечать.
— Это моя вина, сэр. Простите, но я рад наконец-то с вами познакомиться. Видите ли, я не мог дождаться, когда сделаю Холли своей женой. Мы сбежали, но планируем большую церемонию, когда все смогут присутствовать. Я прошу прощения, что не попросил сначала руки вашей дочери. — И настал момент обморока. Он всегда знает, что нужно сказать.
— Что-то подсказывает мне, что это не имело бы значения, если бы я сказал — нет.
Я задыхаюсь.
— Папа! — Я никогда не слышала, чтобы мой отец говорил так — жестко, уверенно, по-другому.
— Все в порядке, Dolcezza, — говорит Тео, улыбаясь мне. Затем он смотрит прямо на моего отца. — При всем уважении, сэр, нет, ваше благословение не имело бы значения для меня, но я уверен, что оно имело бы значение для Холли.
Отец улыбается.
— Хорошо, меньше всего мне нужно, чтобы моя дочь застряла с дураком без хребта. — Ладно, я знала, что мой отец изменится. Как может человек провести пять лет в тюрьме и не измениться. Но этот человек передо мной совершенно другой. Раньше мой отец никогда бы не сказал ничего подобного. Я даже не знаю, как реагировать.
Час спустя мы выходим из здания. Эту часть я всегда ненавидела больше всего: выйти и оставить отца за этими стенами. Я не могу представить, через что ему пришлось пройти за эти годы.
— Твой отец хорошо выглядит, — говорит Тео, заводя машину.
— Да.
— Dolcezza, еще три дня, и он покинет это место. И тебе больше никогда не придется возвращаться сюда.
— Ты не можешь мне этого обещать, Ти. В будущем может случиться все, что угодно. Мы должны жить сегодняшним днем, максимально использовать то, что у нас есть сейчас. — Мне грустно думать, что однажды я могу навестить своего мужа в таком же месте. Я даже не знаю, как ему удавалось так долго не попадать за решетку. — Как тебе это удается? — спрашиваю я его.
— Что именно?
— Как ты заставляешь всех выполнять твои приказы? Куда бы ты ни пошел, люди, кажется, знают, кто ты такой, и никогда не оспаривают твои действия. Ты добился досрочного освобождения моего отца, вот так просто. — Я щелкнула пальцами.
— Все было не так просто, Dolcezza. Я заплатил нужным людям. Вот и все. Нужно знать, к кому обращаться, когда тебе что-то нужно.
Я прокручиваю его слова в голове. Ему пришлось заплатить? Кому? И сколько?
— Тео, сколько тебе пришлось заплатить, чтобы вытащить моего отца?
— Не так много, как я был готов. Я готов на все ради тебя, Холли.
— Я знаю это. Но мне любопытно. Сколько?
