угадать их цвет. Она наигранно смеялась, поправляла волосы и отводила взгляд, заманивая Морозова в свои сети.
А вот Женя хоть и улыбался в ответ, только делал это весьма сдержанно. То ли боялся действовать открыто в стенах университета, то ли просто отвечал из вежливости. И всё же неприятные иглы ревности кольнули сердце и застряли где-то в области горла.
Я непроизвольно спряталась за угол и выждала момент, пока парочка не накинула куртки и не вышла из нашего корпуса на улицу. Альбина наглым движением подхватила мужчину под руку и рассмеялась — это было последним, что мне удалось увидеть и услышать. Шоу оказалось весьма красочным и исчерпывающим.
Мысли обмякли и превратились в неперевариваемое желе. Вопросов с каждой минутой становилось всё больше. В гардеробе я на всякий случай проверила телефон и отметила, что Морозов последний раз звонил только утром, перед занятиями. После ни сообщений, ни пропущенных не было. Для верности перезагрузила телефон, отчего взгрустнулось ещё больше — ситуация совсем не поменялась.
Уже в квартире ученицы гаджет вновь начал разрываться от звонков, хоть меня это больше не радовало. Женя закидывал меня сообщениями с примерно одинаковым содержанием — пытался узнать, когда мы можем поговорить. Единственное, на что хватило моих сил, так это на короткое «Никогда» в ответ. После я выключила смартфон, чтоб не отвлекаться.
— У вас что-то случилось? — с любопытством спросила Аврора — ученица средней школы, с которой мы проводили всего лишь третье занятие. Милая кудрявая рыжеволосая девочка с кучей веснушек и губками бантиком. Она долго болела зимой, и её строгая мать попросила подтянуть ребёнка в кратчайшие сроки.
— Всё хорошо, — натянуто улыбнулась, спрятала телефон в сумку и с задумчивым видом взяла в руки учебник по алгебре.
Мы просидели ещё около часа, прежде чем я засобиралась домой. Мать Авроры с благодарностью оплатила занятие, похвасталась в очередной раз успехами дочери и предложила подвезти до общежития — её муж с Авророй как раз собирались ехать в гости.
Попытки отказаться успехом не увенчались: с одной стороны восхищённая предложением Аврора фактически висела на моей руке и просила рассказать про университет, а с другой — её мать, что была рада хоть как-то дополнительно отблагодарить за череду пятёрок любимого чада. Пришлось сдаться и согласиться.
Фёдор — как мужчина сам попросил его звать — с удовольствием слушал мои рассказы про учёбу, различного рода конкурсы, студенческую жизнь и кучу дополнительных занятий. Всю дорогу до общежития Аврора прыгала на заднем сидении и вертелась, но в конце концов устала, затихла и даже прилегла.
— Спасибо, — растянула губы в вежливой улыбке и выскочила из автомобиля. Несмотря на то, что меня довезли, я всё равно чувствовала себя так, словно огромный каток безжалостно прокатился по мне по меньшей мере раз двадцать.
Катя уже с нетерпением ждала моего появления. Стоило мне войти в комнату, как она бросилась с расспросами:
— Ну что, вы поговорили?
Молча зыркнула на подругу, поджала губы и принялась раздеваться. Я понимала, что это именно Торопова рассказала Морозову о том, что я согласна на обсуждения.
— Нет, — холодно отрезала я, бросила сумку на стул и упала на кровать лицом в подушку.
Девушка тотчас подскочила ко мне, уселась рядом и начала осторожно поглаживать по спине.
— Не волнуйся, он ещё позвонит.
— А я этого уже не хочу, — пробурчала глухо, перевернулась и посмотрела с грустью на Катю. — Он, кажется, уже с Зайцевой начал встречаться.
Подруга воскликнула, прикрыла рот ладошкой и расширила глаза до невообразимых размеров.
— Ты уверена?
Я коротко кивнула и сразу рассказала обо всём — вывалила информацию, что съедала меня изнутри и не давала расслабиться нормально. Торопова долго сокрушалась, призывала бойкотировать Морозова и вообще закидать тухлыми яйцами его автомобиль. Впрочем, хоть она и сомневалась до последнего в правдивости моих слов, на следующий день смогла убедиться сама — Женя с довольной миной стоял около одного из кабинетов на четвертом этаже, а Альбина фактически висела на его руке и светила довольной миной направо и налево.
Наши взгляды на секунду встретились, и я поняла — это не было совпадением. В ту же секунду внутри меня умерла какая-то частичка. Словно передо мной стоял уже совершенно другой незнакомый человек.
Глава 15. Последнее прощай
Впервые в жизни мне было так больно. Душа разрывалась на части и вылезала из тела, стараясь сбежать как можно дальше. Почти два месяца мучений и терзаний — Морозов таскался по корпусу под ручку с Зайцевой, хохотал на каждом углу и полностью игнорировал меня. Словно так и должно быть, будто меня внезапно не стало.
Катя советовала держаться, взять себя в руки и не обращать внимание на довольную будто мартовская кошка после гулянки Альбину. Но я не могла этого сделать. Отношения с Женей стали откровением, огромной неожиданностью, а предательство подействовало как отрезвляющий ледяной душ.
Я отчаянно хотела, чтоб он на виду у всего университета бросил стервозную Зайцеву, подошёл ко мне, взял за руку и увёл куда-то совсем далеко. Чтоб никто и никогда не нашёл. Пусть даже в Москву! Я бы была совсем не против — настолько сильно мне не хватало его.
Торопова замечала, что Морозов с грустью поглядывал на меня и что мы ведём себя, как маленькие обиженные дети. Только ни я, ни он уступать не собирались.
Я ушла с головой в учёбу и работу. К концу мая все ученики из школ отказались от дополнительных занятий на лето и разъехались кто куда, а студенты по большей части либо успешно сдали сессии, либо вылетели, поэтому пришлось дополнительно устроиться официанткой в кафе недалеко от общежития. Подруга подкалывала, что с моим образованием (пусть и неоконченным) только на подобной должности и сидеть, но я не могла себе позволить остаться совсем без дополнительного заработка. Конечно, деньги всегда были, ведь я большую часть получаемых финансов всегда откладывала на переезд в столицу, только тратить их раньше времени не хотелось.
После успешной сдачи зачёта по «Основам объектно-ориентированного программирования» незнакомому преподавателю, Евгения поставили в известность, отчего он пришёл в бешенство и целый день терроризировал мой ни в чём не повинный телефон. В итоге я всё же открыла сообщение, которое он отправил уже ближе к полуночи.
«Надеюсь, ты будешь счастлива»
От прочитанного на глазах непроизвольно выступили слёзы, а сердце предательски сжалось от боли и отчаяния. Это был первый раз, когда я поняла — уже ничего не изменить. Он сделал свой выбор. Или
