— Тебе лучше не видеть этого, — только и сказал генерал. А я увидел, как хрупкое тело моей любимой ведьмы выносят на носилках из здания ресторана. Санитары шли не торопливо, не спеша. А тело Златы было накрыто с головой белой тканью. Все понял. Ноги не удержали. Упал на землю на колени. Руками закрыл лицо. Пустота внутри. Все было безразлично. И больнее всего становилось от понимания того, что я сам лишил ее жизни. Перед глазами появлялись картинки из прошлого, от которого замирало дыхание. Вот Злата в моей футболке хлопочет на кухне у плиты. Вот она улыбается мне. Целует. Обнимает. Или смеется. Моя девочка, моя маленькая рыжеволосая ведьма. Дальше начали мелькать картинки, которые я представлял себе, держа Злату в объятиях еще прошлой ночью. Картинки о нашем будущем, свадьба, рождение детей, совместные праздники, прогулки…. Всему этому не бывать. И по моей вине!
Сквозь пелену, затмившую мое сознание, донесся голос генерала.
— Немедленно в госпиталь! — скомандовал он. Его голос слышал издалека. Мне было безразлично абсолютно все. Даже отчим, пытавшийся сейчас достучаться до меня.
— Емеля! Очнись! — командовал он. А я только продолжал сидеть на земле неподвижно, стараясь уговорить себя, заставить себя представить, что всего этого не было. Я не стрелял. Златы не было в ресторане. Она дома, ждет меня. Я приеду к ней после задания, и все будет хорошо. Буду носить ее на руках, любить, защищать от всего и от всех. А она будет также улыбаться мне и доверять.
Почувствовал ощутимый удар по лицу. Кто-то схватил меня за одежду. Встряхнул. Нехотя открыл глаза.
— Она жива, — только и смог разобрать я.
— Я не промахиваюсь, — прошептал я. Генерал хмыкнул.
— Не в это раз, сынок, — возразил он, протягивая мне руку. Я кое-как смог подняться. Не верил я генералу. Просто на автомате шел за Тимофеем Потаповичем следом. Мы сели в машину и куда-то помчались.
— Состояние тяжелое, — вздохнул генерал, отключив мобильник, — Будут готовить к операции.
— Зачем Вы так? — тихо спросил я, когда цирк, организованный генералом, начал меня раздражать, — Я стрелял в нее. Я все видел….
— Ты промахнулся! — закричал генерал, так, что стекла, казалось, зазвенели. Или это просто шум в ушах не прошел? По фиг!
— Будем ждать, — уже спокойнее проговорил генерал. А я посмотрел в его глаза. В них не было лжи. И огонек надежды загорелся где-то впереди. Генерал вздохнул, отвернулся от меня. Посмотрел в окно, — Все хорошо будет.
А я уже не мог говорить. Закрыв лицо ладонями позволил эмоциям выплеснуться из груди. Позволил слезам катиться по щекам, не боясь услышать упрек, что мужчины не плачут. Плачут. Даже самые сильные, если теряют любимых.
В военном госпитале генерал развернул широкомасштабные действия. В просторном холле нас уже встречал главврач. Тимофей Потапович потребовал детального отчета. А я старался все внимательно слушать и запоминать, но было трудно. Никак не исчезало ощущение, что я не тут должен находиться, что я не на своем месте. И ведь правда…. Это ведь я должен лежать сейчас вместо нее без сознания, истекать кровью, умирать…. А она…. Она должна быть в загородном доме генерала и отдыхать, дышать чистым воздухом, прогуливаться вдоль маленького озера….
— Мы ждем кардиохирурга, — отчитывался главврач, — Профессор уже выехал, с минуты на минуту будет здесь.
— Хорошо, — кивнул генерал, — Как девушка?
— Понимаете, состояние крайне тяжелое, — тихо проговорил главврач, — Пока ничего конкретного сказать не могу. Но уже то, что у нее появился пульс по пути в больницу, настоящее чудо. Врачи скорой помощи констатировали смерть по приезду, но девушка их удивила. Простите, генерал, мне нужно к пациентке.
Главврач исчез, а генерал, похлопал меня по плечу, усадил на диван. Через несколько минут к нам подошла медсестра, проводила в комнату ожидания, и сообщила, что операция началась.
Следующие часы тянулись медленно. Каждую секунду боялся, что вот-вот войдет доктор и сообщит, что они сделали все возможное, но Злата не перенесла операции. Иногда сквозь туман и апатию проникал звук телефонного звонка. Генерал решал какие-то вопросы, отдавал указания. А мне было глубоко плевать на все. Перед глазами стояло лицо Златы, ее голос, слова, тихий шепот, вопрос о том, правда ли, что я использовал ее. Как бы я хотел увидеть ее глаза еще раз! Пусть она возненавидит меня, но будет живой и невредимой. Как мне хотелось обнять ее!
Каждую минуту надежда крепла, ведь если операция еще идет, значит, есть шанс. Значит, Злата еще со мной. Пусть она отвернется от меня потом, но она будет жива. Будет дышать, смеяться, улыбаться, будет жить!
Господи! Пусть она выживет! Никогда не молился, в жизни у Бога ничего не просил. Но сейчас…. Сейчас я готов умолять, обещать что угодно, только бы любимая выжила, только бы с ней все было в порядке.
Ожидание убивало, морально уничтожало, мозг то и дело отключался. Реальность уже плохо воспринималась мною, я находился в какой-то прострации. Только последние события постоянно прокручивались в голове, и голос Златы эхом звучал в ушах. Она ведь сказала что любит меня. А я? А я нет. Я промолчал. Почему? Она думает, не доверял ей, использовал. Она открылась, а я…. А я и тут все испортил. И сам убил ее…. Увидел, как мои руки начали мелко дрожать. Сидел на диване. Встал, подошел к окну. В просторной комнате мне было мало места. Стены давили, задыхался, будто кто-то перекрыл кислород. Господи, пусть она выживет! Мне плевать на всех и каждого, только бы Злата жила! Моя судьба меня не заботила совершенно. Я не думал, что буду делать дальше. Просто боялся представить мир без нее. Да и не нужен он мне без моей ведьмочки.
Когда на горизонте забрезжил рассвет, в комнату вошел доктор. Напряженно смотрел в его лицо. Генерал встал, также молча глядел на врача.
— Мы сделали все возможное, — начал говорить доктор, я заставил себя молчать, молясь в эти последние секунду напряженного ожидания, так и хотелось кричать, ударить по стене кулаком, чтобы до боли, чтобы в кровь, но я молчал и не двигался.
— Пуля прошла в нескольких сантиметрах от сердца, — продолжал говорить доктор, — Можно сказать, что девочке повезло. Операция прошла успешно. Теперь будем ждать.
Прислонился спиной к стене, съехал вниз на пол. Оперся затылком в стену, и закрыл лицо руками.
— Вот, достали из девочки, — открыл глаза, увидел, как доктор протягивает генералу пулю в полиэтиленовом пакетике, — Может быть пригодится в поисках стрелявшего.
Доктор ушел, а я продолжал сидеть на полу, глядя на пулю в руках генерала. Спазм в горле мешал говорить, но Тимофей Потапович, будто прочитав мои мысли, подошел ко мне и протянул пакетик.
