— Нам, быть может, больше не удастся остаться наедине в ближайшее время, — сказал он с грустью.
Она раскрыла коробочку слегка трясущимися руками. Внутри, на голубом бархате, лежало тоненькое серебряное колечко с крошечным сапфировым осколком.
— Это кольцо-обещание, — торжественно объявил Зак. — Продавщица в магазине сказала, что именно такое дарят девушке, которую любят. Оно означает, что я хочу когда-нибудь на тебе жениться.
Лекси рассматривала кольцо, а на глаза наворачивались слезы. Значит, он все-таки ее любит! Так же сильно, как она его. Когда она подняла на Зака взгляд, в ее глазах отразилась вся любовь, накопленная с детства. И она отдала ее ему, отдала всю себя.
— У тебя есть презервативы?
— Ты уверена, что хочешь этого? — спросил он. — Потому что, если нет…
— Уверена, — прошептала она, снимая с него рубашку. — Люби меня, Зак. Именно этого я хочу.
У Джуд сохранилось мало детских воспоминаний, связанных с Рождеством. Вот что ей запомнилось: тихие утренние часы в большом доме на Магнолия-Блафф, искусственное дерево, украшенное профессионалами, одинокий чулок в дизайнерском исполнении, висящий над камином. Завтрак, доставленный из ресторана. Разумеется, подарки тоже открывали — молча и быстро. Каролина сидела на подлокотнике дорогого кресла, нервно постукивая ногой по деревяшке, а Джуд, скрестив ноги, занимала место на полу. Следовал обмен несколькими сухими «спасибо», на том тяжкое испытание завершалось. После того как открывали последний подарок, мать чуть ли не бегом устремлялась к двери.
Только однажды, когда еще был жив отец, Джуд написала письмо Санте, но подобным причудам с его смертью пришел конец.
В собственном доме Джуд устраивала Рождество по-другому. Материнство поглотило ее всю, превратив в фанатку праздника. Она украшала каждый сантиметр дома, так что в конце концов он становился похож на сказочную, прекрасную фотографию с обложки праздничного каталога. Но больше всего Джуд ждала рождественского утра, когда собиралась вся ее семья, с еще заспанными лицами, и открывала подарки. В эти ранние часы, когда ее улыбающиеся, окончательно не проснувшиеся детки усаживались вокруг нее, она видела результаты своих усилий. Двойняшки будут вспоминать эти времена с любовью, надеялась Джуд.
Сейчас, однако, коробки, обертки и бантики уже убраны, и они сидят за столом, лакомясь традиционными праздничными блюдами — яичницей со шпинатом, свежими фруктами и домашними булочками с корицей.
Вчера вечером, под громкие, ликующие крики, на северо-западе выпал наконец снег, и вид перед домом превратился в великолепную картину в белых и голубых тонах.
Джуд всегда любила снежные дни, а если они наступали во время праздников, то радость была двойной. Сегодня после позднего завтрака все семейство собиралось покататься на коньках на пруду. Как раз подходящее время, решила Джуд, поговорить серьезно с детьми о том, что произошло вчера ночью на вечеринке. Ей понадобилось нечеловеческое усилие, чтобы не разбушеваться, но она все-таки справилась. Тем не менее необходимо поговорить, повторить основные правила для выпускников.
Она так глубоко задумалась о том, как повести этот разговор и что сказать детям, что пропустила слова Зака.
Джуд повернулась к сыну, который сосредоточенно намазывал маслом булочку.
— Что ты сказал?
Зак улыбнулся. За большим столом, предназначенным для официальных обедов, сын, все еще растрепанный после сна, выглядел совсем мальчишкой лет на тринадцать.
— Кольцо-обещание.
В комнате повисло молчание. Даже Майлс нахмурился, не донеся вилку до рта.
— Что-что?
Джуд, сидевшая напротив Зака, выпрямилась.
— Прости, ты сказал «кольцо»?
— Оно очень симпатичное, — сказала Миа, отломив от булочки кусочек глазури, который тут же сунула в рот. — Ма! У тебя что, удар?
Джуд заставила себя оставаться спокойной. Ее сын, которому нет еще и восемнадцати, подарил своей подруге кольцо на Рождество?!
— А что именно ты обещаешь Лекси? — Она почувствовала, как Майлс сжал ее запястье.
— Кольцо означает, что я обещаю жениться на ней в будущем.
— Глядите-ка! У нас закончились фрукты, — неожиданно произнес Майлс. — Пойдем, Джуд, принесем еще. — И прежде чем она успела запротестовать — а она застыла, как замороженная, — он увел ее из столовой на большую кухню.
— Какого ч…
— Ш-ш-ш, — сказал муж, подводя ее к холодильнику. — Они тебя услышат.
— Ну и что! — воскликнула Джуд. — Я хочу, чтобы он меня услышал.
— Нельзя ругать его за это.
— Ты думаешь, ничего страшного, если наш сын дарит кольцо-обещание девочке, с которой встречается всего три месяца?
— Конечно, я так не думаю. Но все уже сделано, Джуд. Свершившийся факт.
Она оттолкнула его руку.
— Хороши родители, Майлс! Сидят и ничего не делают. А что, если мы обнаружим, что он употребляет героин?
— Речь не о героине, Джуд, — упрямо проговорил Майлс.
— Да, речь о любви. Во всяком случае, он так думает.
— Это любовь, Джуд. Сама знаешь, стоит только на него посмотреть.
— О, ради всего святого!
— Я не собираюсь с тобой спорить. Если хочешь броситься на острый меч — вперед, но только не ожидай, что я начну зашивать твою рану, когда польется кровь.
— Но…
— Не делай из мухи слона. Он побывал в ювелирной лавке, подыскал подарок подружке, и его захватила романтика. Вот и все. Такое случается с мужчинами тоже, хотя мы к ней менее склонны, чем женщины. — Он привлек жену к себе. — Как ни печально, но наш сын идиот. Зря нас не поставили в известность об этом, когда он родился. Тогда мы не возлагали бы на него стольких надежд.
— Не смей меня смешить. Я в ярости.
— Сегодня Рождество, — сказал Майлс. — Последнее Рождество с детьми перед их отъездом из дома.
— Удар ниже пояса.
Она позволила мужу обнять себя.
— Так давай не портить его, ладно?
— Идиот-мальчишка обещает девушке жениться…
— В будущем…
— … а я, видите ли, порчу Рождество.
— Зак и Лекси не будут учиться вместе, Джуд. Перестань волноваться. Все это пустяки. Уверяю тебя.
— Превосходно! — наконец произнесла она. — Я оставлю свое мнение при себе.
— Ну да, — сказал Майлс, снисходительно улыбаясь, — тебе ведь всегда это хорошо удается.
Джуд вздохнула.
— Я попытаюсь. Но вот что я тебе скажу, Майлс. Им нужно учиться в разных колледжах.
Джуд вернулась в большую комнату на непослушных ногах и подошла к своему месту в торце стола. Майлс выдвинул для нее стул и пожал ей плечо, когда она усаживалась.
