Больше ничто не мешает им полностью выразить то, что каждый из них так долго сдерживал в глубине души. Сьюзен ощутила острое чувство облегчения оттого, что наконец-то выбрала определенный путь и сможет теперь узнать, что так упорно влекло ее к нему.
Она медленно, осторожно начала расстегивать пуговицы его рубашки, услышала, как он коротко вдохнул, и почувствовала, как под ее рукой поднялась его грудь, наполняясь воздухом. Она бросила взгляд вверх и увидела его глаза, в которых полыхал огонь желания.
— Ты даже представить не можешь, что это для меня значит — быть наконец с тобой, Сьюзен, — дрожащим голосом проговорил Лейт. — Вчера утром, когда ты взяла на руки Эми, от тебя исходил такой свет любви, что я не сомневался — ты вызволишь Эми из мрака. Но я едва смел надеяться, что сам смогу выбраться из него.
Сердце ее сбилось с ритма, когда она вспомнила слова Тома о мраке, окружающем Лейта.
— Ты такая красивая. Телом и душой, — продолжал он. — Своим сиянием ты по-новому озарила для меня мир.
У Сьюзен внезапно возникло ощущение, что Лейт возлагает на нее слишком большие надежды, слишком многого ждет. И она сразу забеспокоилась — куда это их заведет? — пальцы, расстегивавшие пуговицы, тотчас перестали слушаться ее.
Лейт, похоже, не ведал подобных сомнений. Медленно собрав в горсть мягкую ткань, он стянул майку со Сьюзен. Девушка слегка поежилась, когда он снял с нее лифчик. Теперь уже поздно, мелькнула у нее отчаянная мысль. Придется идти до конца, куда бы их ни завело ее решение.
— Как красиво, — прошептал он и, не отрывая от Сьюзен глаз, сбросил с себя рубашку. Сьюзен невольно почувствовала волнение при виде его хорошо сложенного тела. Нет никаких сомнений, что найдется немало женщин, которые были бы не прочь оказаться в его постели просто ради приобретения любовного опыта.
Он сорвал с себя оставшуюся одежду с быстротой и ловкостью, побудившей Сьюзен сделать то же. Как ни поразительно, но она совершенно не нервничала, стоя обнаженной перед ним, уверенная, что он не станет сравнивать ее с другими женщинами, которых знал раньше. Для Лейта она была особенной. Ее тело не имело значения. Тем не менее ей было приятно видеть, как сильно взволновал Лейта ее вид.
— Такой я тебя и представлял, — хрипло сказал он. — Идеальной женщиной.
Смущенный смешок вырвался из ее горла:
— Я далеко не идеальна, Лейт.
— Для меня — да, Сьюзен.
Взгляд, которым он смотрел на нее, заставил Сьюзен почувствовать себя столь бесконечно желанной, что она не стала больше медлить. Казалось, ее легким требовалось больше воздуха, чем они могли вместить. Сердце дико, беспорядочно колотилось о стенки грудной клетки. Сьюзен не могла больше вынести ни минуты ожидания. Она шагнула вперед и обвила шею Лейта руками.
Обнаженное тело — оголенный провод. Сьюзен будто потряс электрический разряд. Все чувства разом обострились; ей показалось, что горячие волны омывают ее. Лейт изогнулся, как туго натянутый лук. Воздух с шумом вырвался из его легких, и он вдруг прижал Сьюзен к себе в яростном припадке страсти, впечатав ее тело в свое с такой дикой силой, будто стремился присвоить его, сделать частью самого себя.
— Сьюзен… — стон нестерпимого желания сорвался с его уст. Лейт склонился к ней, требуя ее губ. И такой опустошительной оказалась его жажда, что Сьюзен почудилось — он выпил ее всю, без остатка. Она ощутила слабость и пустоту внутри и томительное желание быть заполненной им.
Никогда раньше не испытывала она такой непреодолимой потребности в немедленном удовлетворении. Весь ее прежний опыт ограничивался нежной любовной игрой, завершавшейся радостным соединением. Но с Лейтом все было по-другому. Она чувствовала, что умрет, если не ощутит его сию же минуту внутри себя, если он не насытит ее своей силой, не вернет то, что с такой жадностью брал.
Она с трудом оторвалась от него, удивляясь собственному безумию: почему она совсем не думает о последствиях?
— Я хочу тебя, Лейт, немедленно, — проговорила она, не веря своим ушам, неужели это она произносит столь бесстыдные слова.
Но Лейт, не медля ни секунды, швырнул ее на постель, и в следующее мгновенье ее пронзил такой сильный и глубокий удар, что все тело конвульсивно изогнулось. Как будто раскат грома прокатился сквозь нее. Новый удар довел ее до исступления.
— Еще, еще! — закричала она в восторге. Ее руки задавали ему ритм: удар — отступление, дрожь предвкушения — трепет наслаждения. Дразнящий танец, сладкая мука, экстаз. Все ее тело горело в ожидании, затоплялось волнами ликования и наконец словно поплыло по волнам, когда все завершилось и Лейт стал баюкать ее в объятиях, стараясь продлить сладкие минуты единения.
— Не могу насытиться тобою, Сьюзен, — выдохнул он сквозь ее спутанные волосы.
Перекатившись на спину, Лейт поднял ее наверх, поддерживая могучими бедрами. Она потянулась вперед, заскользила руками по его блестящей от пота мускулистой груди. Он гладил ее по спине, царапал острыми ногтями. Сьюзен задрожала от удовольствия, когда он, поймав губами ее тугой сосок, вновь задвигался в опьяняющем ритме. Ее тело отвечало ему с необузданной дикостью; она билась о его грудь, смакуя ощущения, наслаждаясь, с безумной жадностью отдаваясь буйному ритму нарастающей чувственности. Наступил момент, когда ей показалось, что каждая клетка ее тела переходит в какую-то иную форму жизни. Она почувствовала, как дрожь пробежала по телу Лейта, и поняла: он ощущает то же, что и она.
Потом Сьюзен лежала на спине, а Лейт, склонившись над ней, нежно целовал, унимая ее дрожь ласками и изливая любовь в страстных словах. Она едва смогла поднять руку к его лицу. И казалось, что она медленно кружится в каком-то водовороте. Ей трудно было сфокусировать взгляд, чтобы посмотреть ему в глаза. Ее пальцы нашли его губы.
— Лейт, — шепнула она со вздохом недоверчивого изумления и ахнула, когда он вдруг схватил ее пальцы зубами, глядя на нее все еще горящими желанием глазами. — Это не сон? — спросила она.
Он отпустил ее пальцы, поцеловал ей ладонь, запястье, внутреннюю сторону локтя. Лениво бившееся сердце Сьюзен застучало быстрее.
Он улыбнулся.
— Если это сон, Сьюзен, то я не хочу просыпаться.
Он прижал ее руку к своему сердцу:
— Это достаточно реально для тебя? Его могучая жизненная сила вливалась в нее с каждым ударом пульса, соединяя их так же несомненно, как все, что было перед тем.
— Со мной никогда не было ничего подобного, — призналась она.
— Со мной тоже.
Наверно, безумием было верить ему, но она верила. Сколько бы женщин ни было у него в прошлом, она верила, что и он никогда не ведал ничего подобного тому, что они вместе познали сегодня ночью. Иначе просто и быть не могло. Но что это значит? И есть ли в этом вообще хоть какой-то смысл помимо того экстатического наслаждения, которое они подарили друг другу?
