— Ты обсуждала это с Билли?
— Я же говорила тебе, что…
— Нет, он сказал тебе, чтобы ты решала сама? Потому что если тебе тяжело, то ему тоже тяжело.
Джулия отвела взгляд:
— Он сказал, что все будет хорошо. Он всегда так говорит. — Она приподнялась на локтях. — Наверное, ни одна женщина не жалуется, что ее муж беззаботный оптимист. Но я его правда не понимаю. Он не то чтобы витает в облаках, нет. Он же достает людей из искореженных машин, собирает по частям с автострад, делает им искусственное дыхание — он живет в более реальном мире, чем большинство из нас. Но когда дело доходит до наших повседневных проблем, весьма неутешительных, он относится к ним как к мелким неудобствам. Бет, если что-то случится с Билли и мне понадобится помощь, мне придется обратиться к брату или родителям. Я уже обращалась к ним, и не однажды.
— Короче, он не считает нужным прерывать беременность.
— Да, ему эта идея не по душе. — И ей самой тоже, если бы была хоть малейшая надежда, что она справится с хозяйством и обеспечит пропитание семье!
— В общем, возможно, то, что ты услышишь, тебя обрадует. Принимая во внимание местоположение спирали, более чем вероятна возможность выкидыша. Или же беременность будет развиваться с осложнениями… — Она пожала плечами. — С другой стороны, я много раз благополучно удаляла спираль после рождения здорового полноценного доношенного ребенка.
— А можно удалить уже сейчас?
— В принципе можно, это время от времени практикуется, но есть риск для плода.
— Когда рискованнее — сейчас или потом?
— Боюсь, что и так и этак. Конечно, мы принимаем все меры предосторожности.
— А если ты достанешь ее прямо сегодня? Сейчас! — спросила Джулия, вытирая слезы тыльной стороной кисти.
Бет пожала плечами:
— Может все пройти гладко. А может начаться самопроизвольный выкидыш.
«И тогда не надо будет принимать мучительное решение — избавиться или оставить», — мелькнуло в голове у Джулии.
И она сказала:
— Так давай покончим с этим теперь же.
— Джулия, если ты хочешь ее достать, следует все равно немного подождать, сделать это с ультразвуком, когда эмбрион увеличится в размере.
— Но риск-то все равно останется, только я буду уже на большем сроке. Нет, — тряхнула она головой. — Это хуже, если я уже привыкну к нему, а потом потеряю. Не хочу почувствовать его, а потом… Нет, достань эту проклятую спираль немедленно.
Бет помогла Джулии сесть, сама села на свой табурет и пристально посмотрела на подругу:
— Хорошо. Послушай меня. Юридически право выбора за тобой, но я убедительно прошу тебя все же сначала посоветоваться с Билли… чтобы не пострадали ваши отношения.
— Но я имею право решить сама — удалить мне спираль или нет?
— Джулия, подумай хорошенько.
— Бет, я уже подумала. Я боюсь того, что станет с нашей семьей, если появится еще один ребенок, и этот страх нисколько не надуманный. Но я определенно не хочу свыкнуться с беременностью, а потом потерять ребенка. Не представляю, как смогу это выдержать.
— Тогда давай я запишу тебя на другой день, и ты придешь вместе с Билли, скажешь ему, что это необходимо сделать срочно и что тебе нужна его поддержка…
— Бет! Ты можешь просто взять и удалить эту штуку? Без всех этих глупостей.
Бет помедлила.
— Могу. Возможно, действительно нет никакой разницы.
— Объясни еще раз.
— Я могу удалить спираль, и это никак не повлияет на беременность. Или же начнется кровотечение и, возможно, выкидыш. Если ты в самом деле не хочешь оставить ребенка, тебе лучше обратиться к врачу, который сразу прервет беременность и удалит спираль, но…
— Но если ты достанешь ее прямо сейчас, я буду избавлена от такой необходимости, — сказала Джулия.
— Джулия, ты решительно не хочешь подумать еще?
— Я подумала! Достань ее. Сейчас.
Бет встретилась с ней взглядом:
— Мне придется пометить в карте, что спираль удалена согласно твоему пожеланию и что ты предупреждена о последствиях.
— Конечно.
— Ты уверена?
— Аб-со-лют-но!
— Ложись. — Она снова надела перчатки, взяла зеркало. Заговорила, обращаясь к влагалищу Джулии:
— Могут возникнуть схваткообразные боли, небольшое кровотечение. Но через несколько дней все пройдет. Если кровотечение будет сильным, немедленно звони мне — я сегодня дежурная. У тебя есть номер моего сотового. Если я не отвечу сразу, оставь сообщение и приезжай к отделению экстренной помощи, я подъеду туда. Я не то что предвижу такое развитие событий, просто предупреждаю тебя. В любом случае жду тебя снова на прием через две недели. — Она подняла взгляд на подругу. — Уверена?
— Да.
И пока Бет выполняла необходимые действия, Джулия беззвучно плакала, и слезы катились из глаз по вискам и терялись в волосах.
Ко второй поездке Касси подготовилась, как бывалая путешественница. Она упаковала бутерброды, под одолженную в магазине кожаную куртку и джинсы надела маечку с бретельками и шорты. Они снова поехали в Соному, только на этот раз перед Сан-Франциско свернули на север и вдоль берега доехали до залива. Там нашли тихое местечко для пикника, и Касси сняла верхнюю одежду и вынула бутерброды и питье. Уолт расстелил предусмотрительно захваченный плед, они сели на солнышке на скалистом берегу океана и стали наслаждаться пейзажем.
— Расскажи, каково это было — расти вместе с тремя братьями? — попросила она.
— Веселее, чем в цирке, — засмеялся он. — У нас всех разница в два года. Я второй по старшинству. Мама работала, и в раннем детстве о нас заботилась бабушка. Даже удивительно, что она столько прожила — всего два года, как ее не стало. Мама была учительницей, и, когда мы пошли в школу, наше расписание совпало. Я говорил, что она учила детей с отставанием в развитии?
— Да, — кивнула Касси, жуя бутерброд с копченой говядиной. — И что твой отец — бакалейщик. Что это, кстати, значит?
— Отец приобрел маленький гастроном, который работал круглосуточно. Он находился в захудалом районе, но оказался очень прибыльным. Потом начал покупать дома под аренду, и ему с ними тоже повезло, в отличие от нас.
— Как это?
— Он выискивал совсем обветшалые, аварийные здания, и мы жили в них, пока он делал ремонт. И естественно, нас тоже привлекал — мы с малолетства учились держать в руках молоток. Как-то мы жили в доме без кухни, и мама держала продукты в гараже. На заднем дворе установили плитку и гриль. Как-то в доме не было воды, только колонка во дворе — а ведь речь идет о четырех маленьких сорванцах и их доведенной до крайности матери. Мы бегали писать во двор, мылись у бабушки. Мать грозила отцу, что покончит с собой, если он не протянет трубы в дом. Он смеялся: «У нас каждый год новый дом, в смысле — старый». Иногда за год дом удавалось привести в порядок. Я помню каждый, а их было не меньше двадцати. Страшные развалины. После ремонта он сдавал их и покупал новые руины. Как-то мама попробовала убедить его пожить в отремонтированном доме, пока он приводит в порядок новый. Он и слышать об этом не захотел. Не собирался тратить деньги впустую.
