У Питера глаза полезли на лоб.
— Ну и дела! Надо признать, выглядит старикан довольно–таки устрашающе.
— А их пение, несомненно, обладает магической силой, — добавила Алекс с лукавым блеском в глазах.
— Что еще за пение?
— Это такая форма колдовства, — пояснила Алекс. — Применяется и в наши дни. Жертва, против которой направлено пение, начинает чахнуть и, в конце концов, умирает. Шаман может убить человека, просто нацелив на него палку или же используя изображение жертвы, нарисованное на скале.
— В жизни больше не стану критиковать его зелье, — пообещал Питер. — Ведь эта его мазь прекрасно действует.
— Она, правда, очень хорошо действует, — улыбнулась Алекс.
Мешок с письмами пристроили в уголке большой, прекрасно обставленной комнаты, выходившей окнами в особый сад, окруженный вместо изгороди стеной эвкалиптов. В центре стоял садовый павильон в форме античного храма. Этот сад был устроен специально для матери Скотта, чтобы создать красивый вид из окон комнаты, которую она использовала как гостиную и кабинет одновременно. Алекс тоже очень любила эту комнату.
Только под вечер, когда Алекс закончила свои упражнения, они втроем подступились к горе почты. Коллеги, друзья и верные зрители Алекс выражали ей свою поддержку, старались подбодрить. У Алекс потеплело на душе, когда она увидела, сколько людей переживают за нее. Винни со слезами на глазах читала вслух отрывки из писем.
В мешке было и несколько пакетов. В одном оказалась кассета с музыкой Джеффри Симмонза — композитора, который специально для Алекс написал партитуру имевшего большой успех балета в двух актах «Паутина жизни». В письме Джеффри объяснял, что на кассете записана музыкальная тема нового балета, над которым он недавно начал работать вместе с хореографом Гаретом Уильямсом. Они хотели бы узнать мнение Алекс об этой музыке.
Балет был задуман на основе туземной легенды о прекрасных девушках, за свою гордыню превращенных в кувшинки. С тех пор они заманивают молодых людей в лагуну, чтобы утопить, и могут вернуться к жизни, только если каким–то образом найдут истинную любовь. Джеффри прислал эскизы костюмов, передающих красоту и разнообразие оттенков этих чудесных цветов. Алекс решила, что эскизы великолепны, а Винни, согласившись с ней, предложила:
— Давайте прямо сейчас послушаем музыку.
— Я сбегаю за плейером, — вызвался Питер.
Он не помнил себя от восторга. Ну и работа ему досталась — просто фантастика!
Алекс тоже захватило общее возбуждение.
— Пойду принесу балетки. Как хочется танцевать!
— Солнышко, а не рановато ли?
— Винни, я не буду делать глупостей, обещаю.
— Сегодня ты и так много работала. Наверное, устала?
Алекс вскинула руки:
— Устала? Ничего подобного!
Через несколько минут она вернулась к ним, одетая в розовое трико и развевающуюся розовую юбку до лодыжек. Винни заметила, что она надела и балетные туфли.
Она профессионал. Наверное, знает, что делает, подумала Винни и осторожно покосилась на Питера.
Алекс прослушала кассету от начала до конца, а потом попросила Питера поставить ее снова. Музыка была довольно сложная, но удивительно передавала атмосферу лагуны. Эти лагуны и роскошные дикие цветы в ней были так знакомы Алекс, что она мгновенно прониклась нужным настроением. Полились волшебные звуки рояля, Алекс шагнула вперед и начала танец, медленный и нежный, подобный раскрывающемуся цветку…
Такой ее и увидел Скотт, остановившись на пороге. Винни и Питер встрепенулись было, но он подал им знак оставаться на месте. Он бесшумно вошел в комнату, прислонился к стене. Алекс его не заметила. Сейчас она была далеко от них, в своем собственном мире. Ее прекрасные волосы были перехвачены лентой, розовой, как и весь костюм. Хотя юбка была просто лоскутом шифона, сквозь который просвечивали стройные ноги Скотт, как и Винни, на секунду испугался. Он перевел взгляд на Питера, но на лице молодого человека не было тревоги, только дурацкое обожание.
Какая красивая, необычная музыка! Почему–то она напомнила Скотту тот укромный уголок у озера, где они с Алекс любили друг друга. В музыке слышались голоса птиц, плеск воды, шум ветра ветвях деревьев. Скотт смотрел на Алекс, и в нем мешались самые противоречивые чувства. Печаль восторг и то же очарование, что держало в плену и Питера. Как хорошо она танцует! Как естественно! Трудные движения кажутся совсем легкими!
Скотт вдруг с болью понял, что гордится ею. Эта мысль вызвала у него странное чувство. Ему внезапно стало ясно, что он не имеет никакого права на обиду и гнев. Алекс — не обычная девушка. Она — само вдохновение. Ее нельзя запереть в клетку, как нельзя посадить в клетку волшебную птицу. Она столько может дать людям, а он хотел хранить ее для одного себя.
Сама Алекс в эту минуту забыла обо всем на свете. Музыка говорила с нею, а она слушала. Ни боли, ни страха не осталось в ее душе. Не было даже воспоминания о том ужасном мгновении, когда, танцуя Аврору, она вдруг поняла, что партнер не сможет ее поймать.
Сейчас Алекс была кувшинкой, которая по ночам превращается в нимфу. Из ее лепестков возникает человеческое тело. Тело, которое жаждет любви. Инстинкт подсказывал Алекс, что ее настоящая любовь рядом и смотрит на нее. Она сделала пируэт, поднялась на пуанты и замерла, откинув в сторону правую руку, изогнув левую над головой.
Идеально! Она даже не пошатнулась. Воодушевленная взглядом Скотта, она повернулась в профиль и начала выполнять арабеск, медленно поднимая левую ногу, пока не вытянула ее почти так же, как раньше, когда это движение завораживало полные залы.
Когда она покачнулась и ничком упала на пол, это произошло так быстро, что даже Скотт с его мгновенной реакцией не успел добежать до нее.
— Алекс! — Крик Винни заглушил музыку.
Алекс лежала так неподвижно, что Скотта охватил ужас.
— Ни черта ты не споткнулась! Сумасшедшая! — Он осторожно перевернул ее, заглянул в огромные глаза. — Ты ушиблась? Двигаться можешь?
Алекс засмеялась:
— Не знаю!
— Не надо шутить, Алекс. Можешь сесть?
— Конечно, могу. Не надо смотреть на меня, как на калеку. — Алекс сделала глубокий вдох и села, оттолкнувшись от пола.
Ей казалось, что она сможет удержать позу. Все шло нормально. Когда колено вдруг подломилось, это было для нее полной неожиданностью.
— Ужасно! — воскликнула Винни, сжимая руки. — Ты была еще не готова.
— Это я виноват. Я должен был остановить ее! — Питер ударил кулаком себя по ладони.
— Остановить меня? — улыбнулась Алекс. — Я взрослая женщина, и, к вашему сведению, мне уже не раз случалось падать. Балерины постоянно получают травмы. У меня тоже всякое бывало — и судороги, и растяжения, и вывихи.
