— Если она не захочет сотрудничать?
— "Хочет, не хочет"- это ваши понятия, мой друг. Я для существа ее уровня и сознания они теряют смысл. Не углубляйся в то, что не понимаешь. Ты ближе всех находишься к истине и все равно задаешь вопросы. Позволь вибрациям низшего уровня покинуть тебя, и потребность в размышлениях и поисках правды иссякнет.
— Ты прав, Блейк. — пристыжено согласился Саливан. — Прости меня.
— Я не могу этого сделать, Руфус. Прощать — удел людей, попавших в капкан программ Винзора.
— Ты просил прощения…. - молодой человек взглянул в темные глаза Блейка. — У нее. Я видел и слышал, когда кодировал воспоминания Дезире.
Адам вздрогнул, челюсти его напряглись.
— Я попал в систему, и в определенные моменты стал ее пленником. Нельзя одновременно находиться во всех измерениях, и сохранять истоки сознания, не поддаваясь вибрациям и чужеродным воздействиям. Я тоже уязвим, Руфус.
— Я понимаю. — Саливан мягко улыбнулся, дотронувшись до плеча Блейка. — И, если сейчас ты во власти вражеской системы, я хочу сказать, что с девушкой все будет хорошо. Волноваться не о чем.
— Что-то происходит…. - сказал Адам, устремив взгляд в экран. Белые халаты засуетились. Отчаянно запищала аппаратура. Один из главных мониторов в просматриваемом помещении лаборатории выдавал бессвязный набор символов и иероглифов. Блейк быстро отслеживал выдаваемую информацию, транслирующуюся прямо из головного мозга подключенной к главному компьютеру девушки. Его губы шевелились, произнося неизвестные слова. Руфус растерянно наблюдал за происходящим. Для него символы на дисплее ровным счетом не значили ничего, кроме бессвязного набора цифр и знаков.
— Она меняет установки. Сама. — потрясенно прошептал Блейк. — Она не может. Не готова…. Включилась система защиты. — облегченная улыбка тронула красивые губы мужчины. — Какая умница. Она ищет доступ к моему потоку. Все сделала за нас.
— Что сделала?
— Ее сознание остановило загрузку.
— Ты чувствуешь ее?
— Нет. Но я и не должен. Сейчас не должен. Все правильно.
Я не хотела открывать глаза, и сквозь веки чувствовала, что вокруг меня много света. Он исходил от холодных излучателей энергии, а не теплого небесного светила. Там, где я только что была, существовало только солнечное тепло и радость, невесомость и блаженство. Я не хотела возвращаться в уже порядком надоевший мир, где слишком много вопросов и проблем. Но тяжесть уже накрывала пойманный в клетку разум, сдавливало грудную клетку, врывалось в легкие обжигающим кислородом. Шум в ушах, какой-то механический писк, шаги и приближающиеся голоса. Боль, наполняющееся свинцом тело, сокращение сердечной мышцы, разливающей по одеревеневшему телу кровяные молекулы, сведенные мышцы, усталость, апатия. Все кажется чужим и знакомым одновременно. Мое тело непослушно, оно велико для меня — последствия длительного блуждания сознания вне его пределов. Я физически ощущаю, как вокруг меня вырастают стены реальности, приближаясь все ближе и ближе…. Я открываю глаза, готовые принять материализовавшуюся картинку. Я внутри….
Я Дезире Аманда Вильмонт.
Я не знаю, где нахожусь.
Я не помню, как сюда попала.
Понятия не имею, что за люди склонились надо мной.
Я пытаюсь пошевелиться и не могу.
Я скована по ракам и ногам.
Страшно.
Холодно.
Больно.
Я здесь уже была.
— Она пришла в себя. — сказал седовласый мужчина, стоявший в изголовье поверхности, на котором я лежала. — Помните, ваше имя? — мягко спросил он.
Я прищурилась, концентрируя зрение. Но лицо человека, задавшего вопрос, расплывалось, как и все остальные лица и образы.
— Дезире. — прохрипела я. Горло обожгло, закашлялась, закрыла глаза. Снова открыла. Картинка стала четче. Седой мужчина, серые глаза, морщинки в уголках губ, тонкий шрам над бровью. Я знаю его. Перевожу взгляд на остальных. Белые халаты, встревоженные лица. Не чувствую опасности. Они не желают зла.
Я знаю их.
Могу назвать по имени каждого.
И чтоб мне сдохнуть, если я могу объяснить, что, черт побери, здесь происходит.
— Все хорошо, Дезире. — ласково сказал седовласый. Его зовут Майкл Розмунд. — Ты в безопасности. Сейчас Таня расстегнет ремни. И мы отвезем тебя в комнату. Ты сможешь поспать и отдохнуть.
— Какую комнату?
— Твою комнату. Там очень уютно, и созданы все удобства для тебя. — Розмунд дотронулся теплой ладонью до моего лба. Потом взглянул на небольшой монитор, встроенный в боковую панель справа от меня. — Температура в пределах нормы. Ты умница.
— Где я? — спросила я. Мысли об удобной комнате так и не достигли моего сознания.
— Ты в безопасности. Мы хотим помочь.
— Правда, что ли… — я пытаюсь усмехнуться, но не чувствую своих губ.
Сил держать глаза открытыми не остается, и веки устало скрывают очертания помещения, в котором очутилась по неизвестной мне причине и самым загадочным способом. Я чувствую, как от моего тела отсоединяют многочисленные трубочки, вытаскивают иголки из вен, убирают беспроводные датчики на присосках, раскрепляют металлические браслеты на руках и ногах. Несколько пар сильных рук бережно поднимают меня и укладывают на что-то мягкое. Это что-то двигается. Меня везут. Поверхность подо мной покачивается и вибрирует. Движение усыпляет мысль. Я слышу голоса переговаривающихся между собой извозчиков. Я напрягаю память, пытаясь восстановить цепочку последних событий, и смутно догадываюсь, что в очередной раз стала жертвой "провала". Но теперь с худшими последствиями, раз очутилась на столе операционной. Именно так я чувствовала себя, когда впервые открыла глаза, после аварии, в которой погибли родители. Когда действие наркоза пройдет, мыслить станет легче. А пока можно расслабиться и дать измученному телу отдохнуть.
Я проснулась в удобной постели. Комната, очертания которой кажутся смутно знакомыми, залита мягким светом, льющимся из небольшого окна напротив кровати. Чистое ярко-голубое небо без единого облачка. Как хорошо. Я приподнимаюсь, опираясь спиной на подушки. Тепло и легко. Я славно выспалась. Чувствую себя обновленной и расслабленной. Не отказалась бы от плотного завтрака.
Какое-то время оглядываюсь по сторонам, улавливая все больше и больше знакомых предметов интерьера. Но я не дома. Стоп. Где я?
Паника холодной струей проникает под кожу. Подгибаю колени к груди, чувствуя, как ледяной озноб сотрясает тело. Память мелькает быстрыми яркими картинками, возвращаясь в затуманенный разум.
