Тео не верил собственным ушам.
— Ты серьезно?
— Серьезно, правда, это будет не «феррари». Поехали домой, а то… — Дэвид обернулся и увидел Пилар.
Она стояла возле лимузина, ветер трепал ее волосы. Когда их взгляды встретились, она двинулась к нему, но, пройдя пару шагов, не выдержала и побежала.
— Чего она теперь-то плачет? — спросил Тео, глядя, как Пилар рыдает, прижавшись к Дэвиду.
— Женщины плачут, когда все плохое позади. — Мэдди не сводила глаз с отца, который обнимал Пилар, зарывшись лицом в ее волосы.
Час спустя Дэвид сидел на диване в гостиной и Пилар поила его чаем. Мэдди, устроившись у его ног, перебирала привезенные из Венеции бусы. Тео даже в доме не снимал свой подарок — фирменные солнечные очки — и то и дело бросал взгляд в зеркало, любуясь своим крутым «европейским» видом.
— Ну, мне пора. — Пилар наклонилась над диваном и коснулась губами волос Дэвида. — С возвращением.
Он, конечно, был калекой, но одна рука у него работала нормально, и эта рука проворно схватила Пилар за запястье.
— Зачем так спешить?
— У тебя был тяжелый день.
Мэдди потерлась щекой об отцовское колено.
— Папа, а для мисс Джамбелли ты подарка не привез?
— Привез.
— Значит, зря я волновалась. — Пилар легонько сжала его здоровое плечо. — Вручишь мне его завтра. Сейчас тебе надо отдохнуть.
— Я в самолете только и делал, что отдыхал. И чай в меня больше не лезет. Будь добра, отнеси его на кухню, мне нужно кое-что сказать детям.
— Конечно. Завтра я зайду проверить, как ты себя чувствуешь. — Она взяла поднос.
— Не убегай, — сказал Дэвид. — Просто подожди.
Он ерзал на диване, не зная, с чего начать.
— Перестань вертеться, Тео, сядь.
Тео послушно уселся рядом с отцом.
— Может, купим кабриолет? Представляете, как я буду выглядеть в такой тачке.
— Дурак ты, Тео. Кто ж тебе купит кабриолет — в нем девиц соблазнять неудобно. Лучше помолчи и дай папе сказать, что он хочет жениться на мисс Джамбелли.
Улыбка сползла с лица Дэвида.
— Кошмар. Как ты догадалась?
— Элементарная логика. Ты ведь об этом хотел сказать?
— Да, об этом.
— Ну, пап. — Тео похлопал его по спине. — Классно.
— Спасибо, сын. А ты что скажешь?
— Когда у человека есть семья, он не должен ее бросать. Хотя некоторые все равно бросают. А Пилар будет с нами не потому, что так полагается, а потому, что этого хочет. И это лучше.
Через несколько минут Дэвид провожал Пилар домой. Они шли вдоль виноградника. Только-только взошла луна.
— Не надо было тебе выходить. Я прекрасно знаю дорогу.
— Мне полезно двигаться, и к тому же я хочу хоть немного побыть с тобой наедине.
Она взяла его за руку.
— Не знаю, что на меня нашло в аэропорту. Я клялась себе, что не расплачусь.
— Хочешь правду? Мне понравилось. Мужчине льстит, когда женщина до слез за него переживает. — Он поцеловал ей руку. — Помнишь ту первую ночь? Я столкнулся с тобой здесь, в саду. Господи, какая ты была красивая. И разъяренная. Разговаривала сама с собой.
— И курила тайком, чтобы успокоиться. А как я растерялась, когда меня застал на месте преступления новый управляющий директор.
— Неотразимый новый управляющий директор.
— Ах да.
Дэвид остановился, осторожно обнял ее.
— Я звонил тебе с площади Сан-Марко. Помнишь?
— Конечно, помню. В тот вечер, когда тебя…
— Т-с-с… — Он приложил палец к ее губам. — После того разговора я сидел и думал о тебе. И окончательно понял. — Он достал из кармана коробочку.
— Не надо, Дэвид. Подожди.
— Не останавливай меня. Забудь свою рассудительность и благоразумие. Просто выходи за меня замуж. — Он попробовал открыть коробочку и рассмеялся, увидев, что ему с ней не справиться. — Ничего не выходит. Помоги мне, пожалуйста.
— Дэвид, мы оба это проходили. У тебя дети, которые и так уже всякого натерпелись.
— Вместе мы этого не проходили, и за детей можешь не беспокоиться. Моя странная и чудесная дочка сказала: ты будешь с нами не потому, что так полагается, а потому, что хочешь, и это лучше.
Пилар стало легче дышать.
— Она так сказала?
— Да. Тео обошелся одним словом — «классно».
— Ты обещал купить ему машину, поэтому он скажет все, что тебе захочется услышать.
— Теперь понимаешь, почему я тебя люблю? Ты его сразу раскусила.
— Дэвид, мне почти пятьдесят, и я… — Все возможные доводы вдруг показались ей глупыми.
— Какая разница, что написано в твоем свидетельстве о рождении. Я тебя люблю. И хочу прожить с тобой остаток жизни. Помоги же мне наконец ее открыть.
— Давай. Какое красивое! — Пилар сосчитала камни и поняла, что он имел в виду. — Лучше не придумать.
Он надел кольцо ей на палец.
— Мне тоже так показалось.
У Тайлера ныла поясница, он весь перепачкался, сильно поцарапал левую руку, но, несмотря ни на что, был в прекрасном настроении.
Горы здесь мало чем отличались от зубчатых отрогов Кордильер в его родной Калифорнии. Только почвы там были гравийные, а тут — каменистые.
Тайлер шагал по междурядьям, возвращаясь в кастелло. С утра он помогал прокладывать трубы от водохранилища к винограднику. За те несколько часов, что он провел с рабочими, ему удалось как бы между делом расспросить их о Донато Джамбелли.
Языковой барьер оказался не такой уж непреодолимой преградой. Нашлись добровольные переводчики, и теперь у него сложилась достаточно ясная картина. Ни один из тех, с кем он разговаривал, не воспринимал Донато всерьез и не сказал о нем доброго слова.
Когда он спустился к бассейну, из воды, словно Венера, вынырнула София в облегающем черном купальнике. Мокрые волосы забраны назад, в ушах поблескивают сережки, скорее всего, с бриллиантами. Кому еще придет в голову надеть бриллиантовые серьги, идя купаться?
София набросила на плечи махровый халат. Она чувствовала, что он ее разглядывает, и это ей нравилось.
— Ты весь в грязи, Тайлер.
— Да. Неплохо бы сейчас чего-нибудь выпить.
— По-моему, дорогой, тебе неплохо бы принять душ.
— Это тоже. Так и быть, приведу себя в порядок, а через час жду тебя во дворике.
— Зачем?
— Откроем бутылку вина и поделимся впечатлениями. Мне нужно кое-что тебе рассказать.
— Хорошо. У меня тоже есть кое-какие новости.
Как он и ожидал, София не торопилась. Но это было Тайлеру даже на руку — он успел расставить на столе свечи, молодое белое вино и приготовленные по его просьбе канапе.
