— Я пришел забрать ее домой, — повторил мужчина.
— Может быть, вы сможете сделать это завтра, — ответила Джейн. — После того как врач осмотрит Бонни.
— Это ты прислала полицейских.
— Мне жаль, что так произошло. — Сердце Джейн колотилось уже не так сильно. Если он собирался выстрелить, забрать ребенка силой, он не стоял бы здесь так долго. Такой, как он, мог оказаться в душе трусом. — Хотите сейчас увидеть Бонни?
С ее стороны это была опасная игра. Джейн тянула время. Но если отец Бонни увидит ребенка, то может смягчиться и позволит ей остаться на эту ночь. А к тому времени полицейские сумеют ему помешать забрать из больницы пациентку в таком тяжелом состоянии. И если будет необходимо, посадят его под замок. Успокаивающее средство, должно быть, подействовало. Бонни наверняка спит.
— А это не еще один трюк? — Мужчина поднял приклад ружья и угрожающе взмахнул им перед лицом Джейн. — Ты отведешь меня к ней?
— Я даю вам честное слово, — торжественно заявила Джейн и подняла правую руку. — Но вы должны убрать ружье. Вы испугаете других детей. — Не дожидаясь ответа, Джейн повернулась и начала подниматься по лестнице.
Она не знала, пойдет он за ней или выстрелит. На лестнице послышался только звук его шагов, более тяжелых, чем у нее.
Когда Джейн повернулась к нему снова, поднявшись наверх, она заметила, что он спрятал ружье под куртку. Она видела, как оно топорщится под материей, но никто бы не догадался, что это оружие.
Сердце Джейн не унималось — стучало как бешеное, когда она шла впереди Мартина по длинному пустому коридору. Большинство дверей в комнаты и палаты были заперты, некоторые только приоткрыты, и почти везде свет внутри приглушен. Лампа, освещавшая стол медсестер, светила гораздо ярче, отбрасывая теплый круг.
За столом не было никого.
Вскоре возобновится кипучая деятельность, когда врачи будут совершать последние обходы, и последних пациентов уложат в кровати. А теперь этаж пустовал, как сцена, когда все актеры за кулисами.
Из кулис — комнат и палат — доносились еле слышные шорохи. Дети ворочались во сне. Один или двое из них вскрикивали или мягко всхлипывали из-за ночного кошмара, тоски по дому или боли. Но все эти звуки были приглушенными. Они не были частью странной и неожиданной сцены, которая сейчас разыгрывалась в коридоре. Юная медсестра шла с гордо поднятой головой. Широкие белые юбки немного шуршали, когда она шла твердо, обутая в белые полуботинки с резиновыми подошвами, которые бесшумно ступают по отполированному полу. За ней — огромный мужчина грубого вида, небритый, украдкой озирающийся по сторонам, с походкой, напоминающей движения дикого зверя, одетый в грязную рабочую одежду и объемистую куртку, в которую он вцепился одной рукой.
Они подошли к двери комнаты, где спала Бонни. Джейн тихо открыла дверь и включила ночник. Его мягкий свет упал на лицо малышки. Она спала, длинные загнутые ресницы касались бледных щек, пушистые белокурые волосы разметались на белых подушках, маленькая грудь ритмично поднималась и опускалась, а уголки рта, похожего на бутон розы, изогнулись в улыбке.
Бонни напоминала спящего ангела, избавленного от всех детских проблем, счастливого, которому ничто не угрожало.
Мужчина шагнул вперед и оказался рядом с постелью. Он стоял и смотрел сверху вниз на Бонни, повернувшись к Джейн спиной. Она могла убежать. Можно было повернуться и кинуться по коридору, а потом найти помощь — и, может быть, успеть вовремя.
Но она стояла спокойно и тихо сказала:
— Вы видите, как она выглядит. Она спит так крепко, ей так уютно! Вы ведь не захотите ее будить. Можете вернуться завтра, как я вам сказала.
Тогда Джейн услышала в коридоре чьи-то шаги. Судя по тому, что мужчина откинул назад голову, его хитрые глаза внезапно насторожились, рука, сжимавшая ружье под курткой, дернулась, она поняла, что он тоже их услышал.
— Не усложняй дела, — тихо проворчал он.
— Не буду, если вы не будете.
Джейн надеялась, что это один из врачей. Хотя, если это доктор Андерсон, у него такие опытные и острые глаза, что он мог сразу заподозрить неладное.
Мисс Тайлер секунду колебалась, потом вошла в комнату. Она с видом крайнего неодобрения посмотрела сначала на директора, потом на мужчину, которого, естественно, приняла за посетителя.
— Время для посещений давно закончилось, — решительно заявила она. — Наверняка вам должно быть об этом известно, мисс Арден. Исключений не допускается.
— Мне это известно, — тихо сказала Джейн, почти извиняясь. Она не хотела сердить медсестру. — Но в этом случае мне пришлось сделать исключение, мисс Тайлер. — Джейн говорила не как директор, а как женщина с женщиной. Она попыталась сделать свой взгляд выразительным. — Видите ли, отец Бонни приехал издалека, чтобы ее повидать, и он просто хочет убедиться в том, что она в надежных руках.
— Сомневаюсь, что доктор Андерсон это бы одобрил — или доктор Джексон. — Медсестра поджала губы. — Боюсь, что, поскольку это мой этаж, мне придется им об этом рассказать, мисс Арден. И я должна настоять на том, что этот посетитель, не важно, кто он и почему приехал, должен немедленно уйти.
Джейн почувствовала, что мужчина сделал еще шаг у нее за спиной, и услышала его резкий вдох. Из-за мисс Тайлер стало только хуже.
— Я понимаю вашу точку зрения. — Джейн теперь говорила своим профессиональным тоном, ясно подчеркивая то, что здесь она главная. — Мы уйдем через несколько минут. Если вы не против, оставьте нас теперь.
— Но я против. — Все сдерживаемые чувства против молодого директора поднялись на поверхность. — Я должна настоять на том, чтобы вы ушли немедленно. Этой пациентке дали успокаивающее средство, как написано в ее карте, и ее нельзя беспокоить.
Джейн могла бы ответить, что это она дала ребенку лекарство, но она понимала, что с мисс Тайлер надо обращаться тактично.
— Пожалуйста, сделайте так, как я вас прошу… — начала она.
Мужчина сделал еще шаг и оказался между двумя медсестрами. Он заговорил со старшей по возрасту медсестрой грубовато и повелительно:
— Мы уйдем, когда я захочу, мисс. Вам нечего об этом говорить, и лучше займитесь своими делами, а то пожалеете. — И с этими словами он выхватил из-под куртки ружье и прицелился в лицо мисс Тайлер.
Выражение ее лица изменилось почти комически, от праведного негодования к полному ужасу. Она завизжала так, что крик разнесся по всему длинному коридору. Он, казалось, отлетал от дверей и возвращался в виде долгого трепещущего эха.
Джейн и мужчина двигались одновременно. Как только он нажал на спусковой крючок, Джейн выбила ружье у него из руки. Раздался выстрел. Он прозвучал так же, как и крик, необыкновенно громко. То же самое можно было сказать и о шуме, с каким ружье упало на жесткий пол.
