Каждое слово этой точной презрительной характеристики Майкла, данной ему Анхелом, глубоко ранило Эмилию. Значит, Анхел уже тогда видел все это в Майкле, а она узнала об этом только недавно, да и то от самого Майкла. И теперь расплачивается за свою слепоту.
— Когда мои родные ополчились против тебя после моего исчезновения, должно быть, Майкл оказался твоим единственным утешителем. Наверное, это обстоятельство и привело тебя к нему в постель, — с пугающим спокойствием рассуждал он вслух. — Ну, теперь ты признаешься, что вы были любовниками?
Эмилия отшатнулась от него. Ее объяснения не произвели на Анхела никакого впечатления.
— Я не была любовницей Майкла! Клянусь, не была! — воскликнула она.
С выражением горького презрения на oсунувшемся лице Анхел выслушал ее, потом снова отвернулся и пошел по дорожке. Гравий хрустел под его тяжелыми шагами.
Эмилия осталась стоять под палящими лучами солнца. Теперь она понимала, что оказалась в беде, куда более серьезной, чем опасалась ранее. Выходит, Анхел всегда ревновал жену к Майклу и считал ее привязанность к другу детства угрозой их семейной жизни. Эмилия готова была кричать, взывая к небесам. Как тщательно Анхел скрывал от нее свои переживания! Из всех этих недоразумений возник сценарий, в который он твердо уверовал.
Эмилия металась по лабиринту в поисках выхода, от жары платье липло к телу. Какая глупость, что она позволила Анхелу уйти. В панике она пробегала мимо великолепных цветников, сердце испуганно билось и гнало ее дальше. Наконец лабиринт кончился, она вышла с задней стороны замка, и ей пришлось карабкаться по длинной лестнице, чтобы добраться до террасы. Она торопливо обходила комнаты, ее тошнило от усталости и страха, что Анхел уже уехал. Она обнаружила его в библиотеке, которую он использовал как кабинет после их приезда сюда. Стоя в дверях, Эмилия никак не могла восстановить нормальное дыхание, грудь ее тяжело вздымалась, но при виде мужа ей стало на секунду легче. Выражение его лица было суровым.
— Уходи, — тихо сказал он дрогнувшим голосом и бросил на нее уничтожающий взгляд.
— Не уйду, пока ты не дашь мне шанса защитить себя.
Анхел разразился громким оскорбительным хохотом.
— Защитить себя? Кого ты хочешь обмануть? Думаешь, я не вижу, что творилось вокруг меня с момента возвращения? Все, кроме меня, знали, что у тебя был роман!
— Не было у меня никакого романа! — закричала Эмилия.
— Теперь мне понятно, почему Лусиано не взял тебя в Аргентину. Теперь я знаю, почему ты отказалась от моего имени и уехала. Конечно, тебе хотелось спрятаться, потому что было стыдно и ты растерялась…
— Нет, я была сыта по горло твоими родственниками и всей этой глупой грязной историей, в которую я сдуру вляпалась! Я допустила только одну ошибку, Анхел. Когда в прессе ошибочно идентифицировали женщину на фотографии, я оказалась перед трудным выбором! — В состоянии нарастающего отчаяния Эмилия продвигалась в комнату, не сводя глаз с Анхела. — Если бы я рассказала правду, указав на Синтию, я разрушила бы их семейную жизнь с Лусиано. Синтия умоляла меня промолчать…
— Признайся, сколько времени тебе потребовалось, чтобы сочинить эту мелодраматическую байку, в которой ты выступаешь в роли единственной жертвы, а все остальные члены семейства порочными негодяями? — Анхел брезгливо махнул в ее сторону рукой.
— Синтия сказала, что их роман с Майклом выплыл наружу из-за меня. В определенном смысле она была права, — призналась Эмилия. Голос ее дрожал.
— Что ты хочешь сказать?
— Никакой грязной истории в печати не было бы, если б папарацци, который снимал их, не был уверен, что Майкл целует меня! Я стала объектом их преследований только потому, что была женой известного банкира, которого похитили. Этот факт был широко растиражирован средствами массовой информации. Журналисты охотились за мной, поэтому историю о моей якобы измене сочли достойной публикации!
— Никогда не поверю, чтобы такая чопорная женщина, как ты, согласилась принять на себя обвинение в чужом адюльтере ради спасения Синтии! — С этими словами Анхел стремительно прошел мимо нее и направился к лестнице так быстро, что Эмилия едва поспевала за ним.
— Ладно, пусть я поступила исключительно глупо, но тебе следовало бы лучше разбираться во мне! — Она запыхалась, торопясь за ним вверх по лестнице. — Я думала, что ты погиб, я пыталась справиться с обрушившимся на меня горем. Мне действительно не хотелось брать на себя ответственность за то, что Синтия потеряет Лусиано!
Что-то проворчав вполголоса на испанском, Анхел остановился на площадке и обернулся к ней, сжимая кулаки.
— Сейчас же прекрати это! Где твое чувство собственного достоинства?
— Я когда-нибудь обманывала тебя? — прямо спросила Эмилия.
Она смотрела на него снизу вверх. Он смотрел на нее сверху вниз. Атмосфера накалялась. Наконец его застывший взгляд смягчился, и она увидела проступившую из глубины боль, которую он тщательно скрывал за холодной суровостью и решительностью.
Эмилия дрожала в ожидании его ответа, почувствовав, что ее слова задели его и заставили задуматься.
Тяжелое молчание готово было обрушиться на них. Глаза Анхела сузились до блестящих щелок.
— У тебя никогда прежде не было причин обманывать меня.
Эмилия отшатнулась, словно он ударил ее, кровь отхлынула от ее лица.
— Ты никогда не верил мне, — прошептала Эмилия, в самое сердце пораженная таким открытием. — Ты с самого начала мне не доверял. Чем же я заслужила такое отношение?
Скулы Анхела побагровели и резко выделились на смуглом лице. Он промолчал.
Эмилия преодолела последние ступени и теперь стояла перед ним на площадке, не пряча глаз, в которых застыли потрясение и боль.
— Сколько же всего ты скрывал от меня тогда, больше пяти лет назад… Я не подозревала, что ты ненавидишь Майкла. Даже не представляю, что мне теперь делать. — Горло ее сдавил спазм от подступивших слез. Она отвернулась. — Ну что ж, тогда все кончено, не правда ли? Мне нечего тебе больше предъявить в качестве доказательства своей невиновности!
Но стоило ей двинуться по коридору к своей спальне, как сильная жесткая рука внезапно схватила ее за предплечье и заставила остановиться. Анхел повернул ее к себе и увидел застывшее, мокрое от слез лицо.
— Что значит — все кончено?
Эмилия сбросила его руку. Она по-прежнему дрожала всем телом, тошнота усилилась, но, с вызовом вздернув подбородок, она сказала:
— А сам ты как думаешь?
На Анхела было страшно смотреть, такое свирепое выражение появилось на его лице. Он яростно прорычал:
