— Но какое отношение все это имеет к Брэду?
— Брэд такой же, как мой отец. Красивый, честолюбивый, сильный, уверенный в себе…
— Все ясно, — перебила ее Элейн. — Можешь не перечислять его достоинства.
— У него вполне определенные взгляды на то, как он хочет прожить остаток жизни. А я все еще нащупываю свою дорогу. И перспектива жить по его законам меня пугает. Даже пробовать не хочу.
— А он хочет, чтобы ты попробовала? — осторожно спросила Элейн.
— Думаю, да.
— Он тебя любит?
— Не знаю. — Печенье, которое Отем заканчивала разрисовывать, вдруг сломалось у нее в руке.
Элейн кинулась за другим. Они на всякий случай испекли запасные.
— Ты забыла назвать еще одну его черту. Ведь ты нужна ему при условии, что сумеешь приспособить свою жизнь к его требованиям. Но это же эгоизм.
— Какой это эгоизм, если человек знает, чего хочет, и всего добивается? — попыталась защитить Брэда Отем. — Я восхищаюсь такими людьми. Ведь ты тоже такая, — улыбнулась она своей подруге.
— Значит, выхода нет?
— Видимо, нет, — ответила Отем. Другое печенье она просто обвела по контуру красной глазурью и сделала надпись: «Счастливого Дня Св. Валентина!» Потом осторожно поместила его в букет, предназначенный Миранде. — Видимо, нет, — уныло повторила она.
Прошел День Святого Валентина, февраль сменился мартом, который тоже подходил к концу. И Отем, будто по иронии судьбы, обнаружила, что постепенно, робко, но меняет свою жизнь так, как хотел Брэд.
За два месяца до окончания срока аренды она стала подыскивать для «Сладких радостей» другое помещение. И решила, что будет заниматься исключительно букетами. И часы работы у нее будут нормальные — с девяти до пяти или шести.
Элейн была в раздумье: то ли перейти в новый магазин и продолжать работать с Отем, то ли выкупить у нее оставшееся оборудование и владеть булочной одной.
— Мне придется изменить название, если я останусь, правда? — спросила Элейн. Они стояли у открытой двери, наслаждаясь послеполуденным солнцем, гревшим совсем по-весеннему.
Отем вдохнула теплый свежий воздух.
— Можешь оставить и старое, — улыбнулась она. — Мы установим здесь большую витрину изделий «Сладких радостей», и ты будешь принимать заказы и для меня. А я обязуюсь посылать клиентов к тебе за пончиками.
— И ты потребуешь с меня астрономическую сумму и назовешь мою булочную своим первым магазином, так ведь? — пошутила Элейн.
— Да, так, — отозвалась Отем. Она не была уверена, нужна ли ей сеть магазинов, или и в этом отношении Брэд оказался прав. Она знала одно: отныне все будет решать сама.
Еще раз вдохнув свежего воздуха, Отем вернулась на кухню. Ей предстояло оформить четыре букета, и рабочий день закончится.
Март оказался первым месяцем, который принес ей прибыль. Она обнаружила это два дня назад, когда подводила итог. Объем продажи — как букетов, так и булочек — неизменно рос, так что приписывать весь успех Брэду было бы неверно. И все же следовало бы позвонить ему и поблагодарить.
Сам он звонил сюда пару раз. Исключительно по делу. И попадал на Элейн. Остальные деловые связи осуществлялись по почте.
— Отем! — окликнула ее Элейн. Наверное, не первый раз. — Дверь я заперла. Снаружи все в порядке, и на завтра все готово. Думаю, я могу уезжать.
— Спасибо, Элейн, — ответила Отем, вкладывая в свои слова значительно больше, чем просто благодарность за работу.
Но Элейн медлила и не уходила.
— Как ты думаешь, если я решусь оставить себе булочную, то уже не смогу так себя вести?
Отем взяла только что вырезанное печенье и, положив его на противень, приделала к нему палочку.
— Вести себя как? — спросила она, сдвинув брови.
— Ну, уходить в два часа и больше ни о чем не беспокоиться?
— Нет, не сможешь, — подтвердила Отем. — Но если Никки, как ты говоришь, на следующий год будет занята в школе полный день, то ты, я думаю, к возвращению девочек уже сможешь быть дома.
— Без хлопот с печеньем мне не придется, как тебе, работать сверхурочно, — продолжала рассуждать Элейн.
— Но учти, у тебя в округе завелось много друзей. Клиенты тебя любят. Нашему успеху мы во многом обязаны тебе.
— Спасибо. — Темные глаза Элейн вдруг озорно блеснули. — Я тебе не говорила, что произошло с Эриком — парнем, который заказывал у нас букет ко Дню Святого Валентина? Который еще боялся, как бы подружка не заподозрила его в серьезных намерениях?
Отем покачала головой.
— На прошлой неделе он сбежал из дома, — со смехом сказала Элейн.
— С той девчонкой?
— Да, — широко улыбнулась Элейн. — Так ему и надо! Но к нам в булочную он ходит постоянно.
— И будет ходить, если ты останешься.
Элейн подбоченилась и, вздернув подбородок, с подозрением посмотрела на Отем.
— Иногда мне кажется, что ты не хочешь, чтобы я ушла с тобой в новый магазин.
— Я знаю, мне никогда не найти другой такой помощницы и друга, как ты, — сказала Отем. — Но думаю, здесь ты будешь намного счастливее. Пончики Элейн! Булочки Элейн! Звучит неплохо, не правда ли? — Отем перешла на более серьезный тон: — Я хочу, чтобы ты занималась тем, что принесет тебе счастье.
— И тебе я желаю того же! — воскликнула Элейн и вдруг ни с того ни с сего добавила: — Отем, ну почему ты не позвонишь ему?
Отем не нужно было спрашивать, кому «ему». Целый день Брэд не выходил у нее из головы.
— Я собиралась, — призналась Отем.
— И что же?
— Но это совсем не то, о чем ты думаешь. Я просто хотела сообщить ему о своих планах и поблагодарить его. Он много сделал для нас. Посмотри, как улучшились наши дела за последние шесть недель!
— Да, точно! — Элейн подошла и обняла Отем сзади, стараясь не испортить печенье, которое та лепила. Потом наконец взяла сумку. — Увидимся утром. Позвони ему, — приказала она, закрывая за собой заднюю дверь.
— И позвоню! — решительно сказала себе Отем. Сдернула с рук перчатки и отхлебнула остывшего кофе.
Несколько минут она собиралась с духом. А когда взяла телефонную трубку, думала, сердце вот-вот выскочит у нее из груди. На звонок ответила служба приема сообщений. Получилось глупо. Она набрала служебный номер Брэда и, естественно, попала к секретарю-телефонистке. Полная неудача. Пришлось оставлять сообщение.
Кто-то забарабанил по окну булочной. Отем испуганно подскочила. И, только увидев, кто это, с облегчением вздохнула и пошла отпирать дверь.
— Папа! Шанна! — воскликнула она.
— Что-нибудь случилось? — торопливо входя, спросила Шанна. Ее обычно безмятежное лицо выражало озабоченность.
