– Да.
– Что-что? – поддерживая рукой ухо, переспросил обвинитель.
– Да, приходила, – чуть громче сказала Нэнси.
– У вас появилась в тот день какая-то проблема? – спросил обвинитель.
– Протестую, – сказал мой адвокат, – обвинение задает свидетельнице наводящие вопросы.
– Но ведь мы так и договаривались, – недоуменно развел руками обвинитель, – что мы будем задавать ей конкретные вопросы.
– Конкретные, – сказал мой адвокат, – но не наводящие вопросы.
– Обвинение задает вопросы по существу, – сказал судья, – я тщательно слежу за процессом и, если замечу какие-либо нарушения, сам их отклоню.
– Повторяю, – сказал обвинитель, – у вас появилась какая-то проблема в тот день, и вы пришли с ней к подозреваемой Анне Лассаль?
Нэнси молча посмотрела на бездушного обвинителя и опять ничего не стала отвечать суду.
Обвинитель прокашлялся.
– Напоминаю, – сказал обвинитель, – что за уклонение от показаний мы будем вынуждены привлечь вас к уголовной ответственности.
Судя по всему, Нэнси на тот момент это было глубоко безразлично, но суд не мог потерять такую нужную свидетельницу.
Обвинитель налил ей воды из графина. Нэнси отпила маленький глоток и в очередной раз постаралась собраться с духом.
– Скажите, – ласково сказал обвинитель, – правда ли, что некий Стив Рэндон именно в тот день, за три дня до гибели вашего мужа, признался вам в любви?
– Протестую! – вскочил мой адвокат.
На что судья только махнул на него рукой, мол, это такое столь специфичное дело, и здесь важен каждый факт, и чтоб мой адвокат больше не мозолил, как муха, следствию глаза бесконечными протестами.
Пока судья и мой адвокат махались руками, Нэнси забыла вопрос.
– Стив Рэндон признался вам в тот день в любви? – вновь забил обвинитель острый гвоздь в биографию моей Нэнси.
Я покачала головой, я и не подозревала, насколько хорошо люди в нашем городе осведомлены обо всех тонкостях судеб своих соседей.
– Да, – чуть слышно произнесла полуживая Нэнси, ведь у нее не было никакого выхода из этого абсурда.
– Насколько для вас были важны слова этого человека? – спросил тем временем обвинитель и тут же спохватился, так как свидетельница не могла ответить на этот вопрос словами «да» или «нет».
– Для вас были важны слова этого человека, Стива Рэндона? – спросил обвинитель.
Нэнси некоторое время помолчала, а потом ответила.
– Да, – сказала Нэнси.
Зал ахнул.
– Тогда почему вы были к тому времени замужем за другим человеком? – спросил обвинитель.
Но так как Нэнси было разрешено отвечать на вопросы либо утвердительно, либо отрицательно, а данный вопрос под эту концепцию не подходил, она вызывающе промолчала.
– Выйти замуж за Билла Корригана вас вынудили некоторые обстоятельства? – переделал вопрос обвинитель.
– Протестую! – вскочил мой адвокат.
– Да, – сказала Нэнси.
– Вас заставили это сделать родители? – спросил обвинитель.
– Протестую! – громко сказал мой адвокат.
Нэнси посмотрела на своих родителей, скорбно сидящих в первом зрительном ряду и, печально вздохнув, сказала:
– Да.
– Значит, этот брак был не по любви? – сказал обвинитель.
– Протестую! – еще громче сказал мой адвокат.
– Да, – тихо сказала Нэнси.
– Значит, вам было плохо в этом браке? – сделал вывод обвинитель.
– Протестую! – орал что есть мочи мой адвокат, но его никто не слышал.
– Да, – еле слышно прошептала Нэнси, и все ее прекрасно расслышали.
Я увидела, что моя толстая сестра Роза достала из огромной дамской сумки брикет с нюхательной солью, понюхала содержимое брикета сама и дала понюхать своему мужу, луковице Вилли. Вот уж они не думали и не гадали, что однажды ввяжутся в такую неприятность.
– Предложила ли вам ваша тетя, подозреваемая Анна Лассаль, в тот день какой-нибудь выход из возникшей перед вами ситуации? – спросил тем временем у Нэнси обвинитель.
– Нет, – резко ответила Нэнси.
– А как вы думаете, – продолжил обвинитель, – могла ли подозреваемая Анна Лассаль сама задумать что-нибудь, чтобы вам помочь?
– Протестую, – сказал мой адвокат, ему не нужно было вставать, так как он больше уже не садился, – как оговаривалось раньше, следствие не может учитывать раздумья свидетеля по данному вопросу.
– Протест отклонен, – сказал судья, – так как это наш главный свидетель, – он указал на Нэнси, – то суду интересны любые ее воззрения на данную ситуацию.
Обвинитель повернулся к Нэнси.
– Конечно же нет, – ответила она на заданный вопрос.
Многочисленные Корриганы, занимавшие большую половину зала, были готовы разорвать свою бывшую невестку, не выходя из здания суда. Надо же, как она их обманула, оказывается, она была несчастна в браке.
* * *
После того, как чуть живой от переживаний Нэнси разрешили сесть на место, обвинитель еще долго потрясал какими-то бумажками перед присяжными.
– Вот это заключения судебно-медицинской экспертизы, – объяснял присутствующим обвинитель, – в котором говорится, что яд, которым был отравлен Билл Корриган, был растительного происхождения. А это заключение об анализах почвы и остатков всевозможных корней растений из сада подсудимой Анны Лассаль. И здесь говорится, – обвинитель поднес свои драгоценные бумажки к носу и стал их внимательно изучать, – что в почве и в остатках растений, найденных в саду у подсудимой, выделены такие токсичные вещества, как алкалоиды, сапонины, танины, сердечные гликозиды и даже урсуловая кислота. И эти вещества абсолютно идентичны веществам, найденным в остатках яда, которым был отравлен потерпевший. Ведь все вышеперечисленные растительные токсины, являясь продуктами вторичного метаболизма растений, в большинстве своем совершенно не токсичны для производящего их растительного организма или других растений, но являются ядовитыми для организма человеческого. Они приводят к поражению кровообращения, нарушению сердечной деятельности, параличу центральной нервной системы и угнетению сосудисто-двигательного центра, что и произошло в нашем случае с потерпевшим.
И тут обвинитель повернулся в сторону восседавших в зале многочисленных родственников потерпевшего и чуть ли не в ноги им поклонился в знак признательности, что их добросовестный Билл Корриган, отравившись, постарался отвечать всем вышеупомянутым токсичным характеристикам растений, найденных у меня в саду.
Настала очередь моего адвоката. Он тоже, как выяснилось, обзавелся достаточным количеством бумажек.
