- Почему же не жалую?
- Думаю, вы сами все знаете,- печально проговорил он.- Не лукавьте! Я же вижу, что вы мне не доверяете. Только не знаю, то ли это из-за войны, то ли из-за моего титула. Но я умею драться. Так все говорили. Вы мне разрешите помочь вам?
Соррел залилась жарким румянцем и смутилась. Она легко могла противостоять его уговорам, но его ласковому голосу, нежной улыбке- нет, это было выше ее сил. Ей уже почти хотелось сдаться на милость победителя, потому что она начинала доверять этому английскому аристократу.
И что? Неужели она в самом деле разыграет беспомощную девицу и сложит к его ногам все свои трудности, чтобы он разобрался с ними? Что ж, у него сильные плечи и он с ними справится, если на то пошло. Но она-то не прекрасная девица и не повиснет на первом встречном рыцаре. К тому же он почти обещал жениться на кузине.
- Зачем?
Он пожал плечами.
- Ну и вопрос. Если вы не знаете на него ответ, то я, боюсь, ничем вам не помогу. Я-то думал, что разговариваю с умной женщиной. Мисс Кент, иногда вы на удивление слепы.
Соррел не нашла ответа на эти слова и промолчала. Подождав немного, словно смиряясь с поражением, маркиз вздохнул и, взяв ее под руку, повел дальше.
- Понятно. Ну что ж. Надеюсь только, вы не забудете о моем обещании, потому что я собираюсь его сдержать. Когда-нибудь вы поверите мне и все расскажете, мисс Соррел Кент из Америки.
Маркиз тотчас переменил тему и заговорил о каких-то пустяках, как будто никакого серьезного разговора между ними вовсе не было.
- Знаете, этот старый дом просто замечательный,- сказал он, когда они вышли за церковную ограду и направились к воротам Кэмпден-хаус. - Стыд и позор, что его довели до такого состояния. Я хорошо понимаю, почему ваша тетя восхищалась им, когда была девочкой.
Соррел была благодарна маркизу за то, что он заговорил о другом, поэтому ответила ему с куда большей пылкостью, чем позволяла себе обычно:
- Должна признаться, я тоже влюбилась в него. Мама часто рассказывала мне о нем, поэтому я встретилась с ним, как со старым знакомым. Когда тетя Лейла узнала, что его можно снять на лето, мне кажется, она была и счастлива, и смущена, ведь она и мама могли только мечтать пожить в нем, когда были девочками. Это был самый красивый дом во всей округе и совершенно для них недостижимый, как они тогда думали.
- Да. Я много слышал об их необыкновенном успехе. Увы, мне не пришлось познакомиться с вашей мамой, но от вашей тети я в восторге.
Соррел подозрительно поглядела на него, подумав, что не заметила иронии в его голосе, но и на его лице она не нашла и тени насмешки. Однако она вспомнила о реальном положении вещей и отняла у него руку, сделав вид, что камешек попал ей в туфлю.
Маркиз терпеливо ждал, пока она избавится от несуществующего камешка, и потом они зашагали дальше.
- Вы правы,- заявила Соррел радостным тоном.- Стоит только взглянуть на мою кузину, чтобы представить, какими они были когда-то.
Маркиз улыбнулся.
- Скорей всего ваша тетя не удержится и купит дом. Она об этом не говорила?
Соррел с радостью поддержала разговор.
- Нет, ведь моя кузина не любит деревню.- Произнеся это, Соррел тотчас спохватилась, не сказала ли она лишнего.- Вы знаете, он горел один раз во время Гражданской войны. В этих местах камень стал красным. Мне говорили, кот-суолдский камень всегда краснеет в огне.
Маркиз с нескрываемым любопытством поглядел на нее.
- Как интересно.
Соррел решила продолжать разговор на ту же тему, изо всех сил стараясь, чтобы ее голос звучал ровно.
- А ваш дом намного больше? Должна сказать, у нас дома не очень любят величественные сооружения. Может быть, из-за наших демократических принципов. Однако я тоже, в общем-то, осталась безразлична к дворцам, которые мне показывала тетя. Оказалось, я предпочитаю что-то более уютное, правда, не обшарпанное.
Улыбка маркиза была грустной.
- Мой дом... Дом, в котором я вырос, ненамного больше этого. Не забывайте, что мой отец был всего лишь младшим сыном. А теперешний мой дом... Он очень большой и не очень уютный. Боюсь, вам бы он не понравился. Но, должен признаться, я редко в нем бываю. Но, тем не менее, в последние годы у меня появилась привычка к роскоши, ведь раньше и крыши текли, и вместо каминов были дыры в потолке. Сейчас мне бы такое не понравилось. Мне это напоминает...
Но он не сказал, о чем это ему напоминает, потому что они как раз подошли к дому.
Соррел возблагодарила судьбу за то, что ее кузина еще не возвратилась с прогулки и не видела, как они вместе идут по дороге. Когда же они приблизились к крыльцу, она услышала над головой странный шум.
Ничего не понимая, Соррел подняла голову, и в то же мгновение маркиз оттолкнул ее, а на то место, где она стояла, с грохотом упало что-то тяжелое, подняв тучу пыли.
Соррел ударило волной, и она упала на гравиевую дорожку, в кровь исцарапав себе руки и колени под легким платьем. Она еще не поняла, что произошло, как маркиз уже оказался рядом и поднимал её с земли.
- Соррел! Господи, вы не ушиблись?
- Не очень, - едва слышано ответила Соррел. - Ради Бога, что это было?
Она не обратила внимания на то, что маркиз назвал ее по имени, как не замечала пока крови на руках и грязи на платье и щеке.
Зато от маркиза ничто не укрылось.
- Было то, что одна из труб чуть не упала на вас. Вы и теперь будете изображать из себя упрямую дуру и настаивать на моем извращенном воображении? Только не говорите, что никому ваша смерть не нужна. Если бы меня случайно не оказалось рядом, где бы вы сейчас были?
Соррел с ужасом огляделась, не желая верить ему и не находя слов для возражений. Одна из красивых елизаветинской эпохи труб в самом деле упала и разлетелась на куски. Если бы маркиз не оттолкнул Соррел, ей бы не отделаться легкими ушибами. Наверное, она была бы уже мертвой...
- Нет... Трубы старые. Дом тоже разваливается,- пролепетала Соррел, чувствуя, что не может сдержать дрожь.- Тетя Лейла все время говорила об этом.
Маркизу тоже, судя по его виду, изменило его обычное благодушие.
- Господи, дай мне терпение! Вы что, до сих пор ничего не поняли? Не кажется ли вам, что вы слишком долго играете американскую дурочку?
Приглядевшись к Соррел, маркиз понял, что она не в себе, и, выругавшись вполголоса, снизил тон:
- Простите меня! Вы вся дрожите, и это неудивительно. У меня тоже нервы разыгрались, ведь я испугался за вас. Ради Бога, дорогая, возьмите себя в руки!
Соррел не представляла, как она выглядит, но уже презирала себя за слабость.
