Ознакомительная версия.
Тогда Давид достал скрипку и начал играть «Чардаш». На звуки музыки вышел метрдотель.
– Здорово играет! – сказал он швейцару. – Наш пианист Данило опять в запое. Может, это вариант. – Он открыл дверь пошире и поманил Давида пальцем. – Слушай, а ну заходи! Поговорим!
Давид знал, что скрипка – это его тайное оружие. Так он начал играть в ресторане.
Вырваться к Саше получилось только через десять дней. Метрдотель никак не хотел отпускать талантливого музыканта, который буквально оживил вечернюю ресторанную жизнь.
– Александр Федорович, – в конце концов не выдержал Давид, – разве будет лучше, если я уйду совсем. Мне нужно только два дня – в Кривой Рог и обратно.
– Маму с папой привезти?
– Нет, жену с сыном.
Метрдотель, присвистнув, удивленно посмотрел на юношу:
– Какой ты шустрый, оказывается. Ну хорошо, поезжай.
Давид не появлялся уже больше недели, и Саша не находила себе места. Теперь к ставшему постоянным сладкому томлению, возникавшему каждый раз при воспоминании о нем, примешивалось чувство тревоги. Не иначе как что-то случилось. «Нужно было сказать ему, чтобы не впутывался ни в какие авантюры. Что я вполне обойдусь и без денег, ведь главное для меня – это он сам», – мучилась она, отгоняя мысль о том, что Давид снова мог попасть в тюрьму. Саша выполняла привычные обязанности по дому, занималась с сыном, ходила на работу. Но делала все это механически, как заведенная машина. Хорошо, что главврач был в командировке. Теперь при воспоминании о том, что происходило с ней каждую неделю в кабинете начальника, Сашу передергивало от отвращения. Она не представляла, как вести себя дальше. И о скором возвращении босса старалась даже не думать.
Николай Владимирович пробыл в командировке всего несколько дней. Однажды, забежав в ординаторскую после ночного дежурства, Саша услышала громкие голоса, доносившиеся из кабинета главврача, и с ужасом вспомнила, что сегодня среда. Она решила быстренько убежать из больницы, сделав вид, будто не знает о возвращении любовника. Однако через секунду голоса переместились в коридор, и, открыв дверь, Саша лицом к лицу столкнулась с начальником.
– Жду тебя через полчаса, – шепнул он ей, проходя мимо.
Каким же омерзительным показался теперь Саше этот похотливый, обрюзгший человек.
Она зашла в его кабинет и остановилась возле стола, еще не решив, как поведет себя, но зная точно: больше между ними никаких интимностей не будет. Николай Владимирович, похоже, здорово истосковался в командировке по женским ласкам. Торопливо щелкнув дверной задвижкой, он быстро расстегнул и скинул на пол пиджак, рубашку, брюки и только потом изумленно взглянул на Сашу, продолжавшую неподвижно стоять на прежнем месте.
– Ты чего застыла как столб. У меня мало времени. Бегом раздевайся.
– Николай Владимирович, ничего не будет, ни сегодня, ни послезавтра. Никогда. Я сюда больше не приду.
– Что?! В чем дело?
– Я не хочу объяснять. Не приду, и все! – жестко ответила она.
– Ты уволена! – Николай Владимирович принялся одеваться. Руки его дрожали от ярости, и пуговицы выскальзывали из пальцев.
– Сексуальные отношения и работа не имеют ничего общего. – Она взяла со стола лист бумаги и под взглядом ошеломленного босса написала: «Прошу уволить по собственному желанию…»
– А ты строптивая, жидовочка! – Эти слова прозвучали в адрес Саши впервые.
У нее возникло странное чувство, будто кто-то выжигает клеймо на внутренней стороне руки, как в концлагере. Однако она, сжав кулаки, любезно улыбнулась:
– Подавитесь своим продуктовым пайком. Я слишком дорога для вас!
Хлопнув дверью, Саша бегом спустилась по лестнице. Внутри все клокотало. «Так тебе и надо. Вела себя, как продажная девка!» Слезы текли ручьем, но Саша даже не вытирала их и не обращала внимания на прохожих, поглядывавших на нее кто с сочувствием, кто с любопытством.
Мать возилась на кухне.
– Мам, я дома, – крикнула Саша и заперлась в ванной.
Теперь нужно время, чтобы успокоиться и зря не нервировать мать, которая тут же увидит Сашины заплаканные глаза и примется пить корвалол. Саша включила воду, подождала, когда наполнится ванна, и вылила туда два колпачка душистой пены.
Через полчаса она почувствовала себя вполне успокоившейся.
– Ну вот и все! Завтра пойду заберу трудовую!
Обмотавшись махровым полотенцем, Саша вышла из ванной, посвежевшая и разрумянившаяся.
– А тебя тут мальчик ждет! – нелепо сказала мама, у которой за спиной возник пунцовый, улыбающийся Давид. В дверях, раскрыв от любопытства рот, стоял Павлик.
– Здравствуй, Саша! А я за тобой!
– Нет, вы никуда не пойдете. Сначала обед, – возмутилась Мария Александровна. – Я уже на стол накрыла.
Саша счастливо рассмеялась. Он здесь, и значит, теперь уж точно все будет хорошо.
– Мы уезжаем жить в Киев, – вдруг произнес Давид. И хотя фраза эта звучала утвердительно, в лице его было неуверенное, вопросительное выражение.
Да, Саша не любила, когда за нее вот так решали, не спросив. Она сняла с головы шапочку для душа и взметнула медными волосами.
– Кто тебе сказал, что…
Давид не дал Саше ответить, поцеловав ее в губы на глазах у ошеломленной матери и сына.
– Поехали, мамочка! Дядя Давид сказал, что теперь он мой папа! Это правда? – Павлик смотрел на Сашу широко раскрытыми голубыми глазами.
– Да! То есть нет! Зачем ты голову ребенку морочишь? – рассердилась она.
– Ну, не злись. Пойдем поговорим! – Давид умоляюще взглянул на нее, и Саша тут же остыла. Ведь она так ждала его, так волновалась. И в самом деле, зачем сердиться? Почему бы не позволить ему все решить за нее. Именно так всегда вел себя отец, и все были счастливы.
– Я приехал за тобой. Я снял замечательную квартиру, нашел работу. У нас все будет хорошо. Поверь мне! – упрямо произнес Давид, когда они остались одни.
– А вот возьму и поверю! – рассмеялась Саша, ласково взъерошив его волосы.
– Вот и поверь!
На коротком семейном совете, за обедом, решили, что Павлик пока останется здесь, доучится до конца года, а потом Давид и Саша заберут его в Киев. Мария Александровна согласно кивала, но глаза ее были полны тревоги и слез. Счастливые влюбленные, занятые друг другом, этого не замечали.
Всю дорогу в автобусе они целовались, не обращая внимания на остальных пассажиров. Наконец добрались до съемной квартиры. Давид волновался, а вдруг Саше там не понравится.
Саша разглядывала обстановку и удивлялась:
– Как тебе удалось найти такое гнездышко?
– Случайно. Я же везучий! Пойдем, спальню тебе покажу.
Ознакомительная версия.
