Ознакомительная версия.
Аманда пыталась вызвать в памяти прежнее ощущение радости и блаженства, но вместо этого снова и снова попадала в замкнутый круг страха, а из страха — опять к мыслям об обидах…
Опять эта Санди, будь она проклята! Эти люди, эти посторонние люди! Они вечно у нас на пути! У меня на пути! Нет, я не отдам Дэна этой Санди. Интересно, переписывается ли он с ней… Что у них было? Как бы узнать? Ведь не скажет.
Аманда принялась уговаривать себя, что все это не имеет никакого значения, это было в прошлом, а сейчас для него может существовать только она одна. К концу пути ей наконец почти удалось успокоиться и убедить себя в этом.
Крыша больницы уже смутно проблескивала в наступающих сумерках. Когда Аманда подошла к зданию, вокруг никого не было. На площади царила тишина. Вот так же она привозила сюда швейцарца… А теперь — Дэн привез Рея… Хлопоты с этими детьми…
Аманда нажала на кнопку звонка приемного покоя. Сварливая дежурная не хотела ее впускать. Аманда воззвала к хирургу — заорав на весь приемный покой:
— Мистер Квортерли! Это координатор Аманда Вейнер, мне нужны сведения по Рею Брадмери! Вашингтон требует! Меня не пускают!
Из операционной выбежала медсестра.
— Мистер Квортерли сейчас подойдет! Просил подождать.
— Как операция?
— Все в порядке, не волнуйтесь.
Аманда уселась на жесткий стул. Огляделась по сторонам. Дэна нигде не было видно.
Через час из операционной вышел усталый мистер Квортерли. Аманда невольно напряглась, боясь на его лице прочитать все самое страшное. Но хирург, увидев ее взгляд, широко улыбнулся и, стащив перчатки, поскреб подбородок.
— Все нормально, Аманда, жив твой парень. Кого завтра привезёшь? Давай, пока у меня наркоз не закончился!
— Все шутите, мистер Квортерли! Дайте я вас хоть поцелую. — В порыве чувств Аманда бросилась ему на шею.
Мистер Квортерли попятился.
— Отойди, видишь, я весь в крови! Много пришлось повозиться…
— Его можно увидеть?
— Нет, сейчас перевели в реанимацию. Завтра приходи.
— Но точно будет жить? — Передай в Вашингтон: так и так, но ничего не поделаешь, жить будет. — Доктор лукаво сиял.
— Спасибо, вы меня успокоили.
Аманда повернулась к выходу, но у дверей не удержалась от вопроса:
— А где тот, кто его привез?
Но ей никто не ответил. В коридоре было пусто.
Оказавшись на улице, Аманда вздрогнула — от темноты и холода. Вокруг было так же безлюдно, как в больнице. Ладно, попремся домой.
Но куда исчез Дэн? Аманда только успела задать себе этот вопрос, как из-за угла появилась тень.
Это был он. Подошел совсем близко.
— Он живой, — поторопилась поделиться радостной новостью Аманда.
— Я знаю. Я там был.
— А почему я тебя не видела?
— Я сидел в другом конце, бумаги заполнял, общался с полицией. Они выясняли, не могли его кто-нибудь столкнуть. Ладно, главное — живой.
— Да. Все хорошо.
Они шли рядом — куда, не спрашивали ни тот, ни другая. Просто шли по дороге, куда приведет.
— А ты как? — Аманда взглянула на смутный абрис его лица.
— Нормально, чего мне. Не в первый раз такое.
— Бывало?
— Бывало и хуже. Пару раз.
— Расскажи.
— Один раз двум парням из Мексики лень было идти на другой конец стройки, так они залезли в каркас для бетона, подцепили стропами, а крановщик, такой же весельчак из Гватемалы, чтобы поржать, взял и поднял, перенес на другую сторону, а стал опускать — стропа сорвалась…
— Оба?
— Один.
— А крановщику было что?
— Все было, что надо. А в другой раз…
— Ой, не надо ужасов на ночь! — взмолилась Аманда. — С меня сегодня уже хватило.
Дэн вгляделся в нее.
— Холодно?
— Холодно.
Он привычно надел ей на плечи куртку. Аманда мгновенно согрелась и успокоилась. Ей ужасно хотелось спросить: куда мы ищем? Но она решилась опять положиться на судьбу.
Дэн шел явно не в свое общежитие и не в ее коттедж, а куда-то совсем в сторону, и молча вел ее за собой. Наконец они приблизились к домику, который стоял на отшибе поселка. Это был элитный охотничий домик. Аманда ни разу там не была. Как ей рассказывали, мистер Колдуэлл устраивал там смотр очередной сотруднице. Аманда лишь теперь поняла, что избежала такого кастинга только благодаря Дэну. А теперь вот он сам вел ее в этот заветный домик — молча и уверенно. Как в свой собственный.
Дэн достал ключ, открыл дверь. Домик был пуст и ждал гостей.
Пустота сменилась человеческим присутствием, но тишина осталась той же. Тишина стояла и во всем мире.
Озеро мерно дышало за окном, ветер почти не колыхал занавески в открытом настежь окне. Тихо шелестела листва деревьев, тихо шуршали в кустах какие-то зверушки.
Ни одного слова не пришло в голову Аманде ни тогда, когда, плотно закрыв дверь, Дэн начал целовать ее с такой страстью, какую она до сих пор и не представляла, ни тогда, когда они оказались вдвоем на широкой постели и пустились в долгий любовный путь.
Она лишь вздрагивала от его прикосновений, от касания колючей щеки — успел зарасти за день; но дальше — только таяла, таяла и таяла: так спокойно, умело и ласково делал он с ней все то, что называют… — нет, не хочется называть сексом, пусть будет — любовью.
Было совсем темно, и им не приходило в голову включить маленькое бра над головой. Да и не привыкли еще они друг к другу, и лучше все было делать так — в темноте, не видя лица, только чувству друг друга всей кожей.
Аманда медленно проводила руками по его лицу, по волосам, по шее. С каждой минутой все ближе и ближе становилось тело, все родное и роднее — человек. И наступил миг, когда пропал тот край, где начинается один и кончается другой. Оба застонали почти одновременно и громко. Мерно дышавшее Озеро за окном время от времени начало глубоко вздыхать, и все более мрачными и тяжелыми становились его вздохи. Постепенно что-то похожее на подземный гул стало прорываться из его глубин.
Но ни мужчина, ни женщина не слышали вздохов Озера. Им было не до мира. Прошел миг полного слияния, и наступило расслабление, усталость, блаженное состояние, когда тело просит отдыха и вновь набирает силы. Оба уснули в объятиях друг друга.
Аманда проснулась от того, что он снова искал губами ее губы. Нашел и опять стал рассказывать ей без слов новую любовную историю. Она ответила ему, и их языки долго беседовали между собой на собственном, сладком диалекте.
И опять тело прильнуло к телу, и казалось, что вот-вот растворятся друг в друге. Медленные, изучающие движения сменились исступленными ласками. Это уже походило на борьбу, только в ней не было противников — в ней каждый стремился отдать себя полностью и без остатка.
Ознакомительная версия.
