— Но ты ведь увидишь платье завтра.
— Это не одно и то же, — настаивала Одри.
— Ладно, — смилостивилась Элисон и в который раз за этот вечер распахнула дверцу шкафа.
— О-о-ох! — У Одри аж дух захватило. — Ты в нем будешь как королева!
— Надеюсь, что так. — Элисон была тронута искренним интересом девочки.
— Какая шубка! — воскликнула Одри, оторвав свой взгляд от платья.
— Красивая, правда? — Энтузиазм Одри вызвал в душе Элисон новую теплую волну восхищения. — Это свадебный подарок Джулиана, — застенчиво добавила она.
— Боже мой! Да Розали в обморок упадет, когда увидит, что потеряла! — с детской непосредственностью воскликнула Одри.
— Одри! Ты не должна так говорить! — резко оборвала ее внезапно расстроившаяся Элисон.
— Извини. Но это правда. Розали даже смирилась бы с тем, что надо ехать в Южную Америку, лишь бы заполучить нечто подобное. Кроме того, думаю, она сумела бы найти отмазку и остаться в Англии, Розали ненавидела даже одно это название, — добавила Одри. — А ты с удовольствием поедешь, правда ведь?
— Мы не едем в Южную Америку.
— Не едете?!
— Нет. — Элисон была уже не в состоянии выслушивать восторги и отвечать на вопросы. — Джулиан только что получил телеграмму. У них там какие-то перестановки.
— Значит, Джулиан в конце концов останется в Англии?
— Полагаю, что так.
— Боже мой! — Видно, это восклицание было главным на сегодняшний вечер. — Розали все профукала!
— Одри! — выдохнула Элисон, но Одри как будто и не заметила ее раздражения.
— Да она бросила его только потому, что не хотела уезжать из Англии. Вот теперь-то она локти кусать станет!
— Ну все, хватит! — Резкий тон Элисон возымел свое действие даже на Одри. — Твоя сестра не имеет к этому никакого отношения. Она счастливо помолвлена с Родни Миртоном, и ей должно быть абсолютно все равно, где мы с Джулианом собираемся жить, в Лондоне, Буэнос-Айресе или на Луне. А теперь отправляйся спать, а то я и в самом деле разозлюсь.
Одри неохотно повиновалась, и Элисон услышала, как та хмыкнула напоследок:
— Счастливо помолвлена! Ха!
Теперь Элисон по-настоящему испугалась, потому что девочка, сама того не понимая, озвучила ее собственные страхи.
Правда ли то, что Розали рассталась с Джулианом только из-за того, что не желала уезжать за границу? Конечно, это не могло быть единственной причиной. Должна была быть какая-то ссора, но она могла оказаться просто прикрытием.
Элисон нервно закрыла ладонями глаза.
Какой прок терзаться сомнениями? Как сказал Джулиан, к добру ли, к худу ли, но теперь они неразрывно связаны друг с другом, и надо держаться до конца.
На следующее утро Элисон проснулась оттого, что почувствовала в комнате чье-то присутствие. Было уже поздно, и у кровати стояла горничная ее тетушки Прентисс. В руках она держала поднос с завтраком, а ее обычно каменное лицо озаряла приветливая улыбка.
— Ох, Прентисс, как мило с твоей стороны, — села в кровати Элисон и улыбнулась в ответ.
— Мадам велела вам позавтракать в постели и не суетиться, пока не придет время одеваться. Я обо всем позабочусь, помогу и с платьем, и с прической, и все такое.
— Спасибо. — Столь непривычное проявление заботы привело Элисон в замешательство, и она с улыбкой наблюдала за тем, как Прентисс раздвигает шторы.
Но за завтраком веселье как рукой сняло.
Сегодня Элисон должна была стать женой Джулиана.
Может, это был весьма необычный брак. Может, в каком-то смысле его и браком-то не назовешь. Но факт оставался фактом: она будет его женой и займет в его жизни такое место, на которое уже никогда не смогут претендовать все другие женщины мира.
Она откинулась на подушки и закрыла глаза.
«Я буду добра с тобой, Джулиан, — с нежностью подумала она. — Другие плохо относились к тебе, но я никогда не обижу тебя».
Она даже мысленно не желала произносить имя Розали, потому что было не время предаваться горечи и сожалению. Но в определенном смысле именно ей предстояло залечить душевную рану Джулиана и стать для него мостом между прошлым и будущим.
Эта мысль не давала ей покоя, и Элисон была необычайно молчалива и серьезна, когда Прентисс занялась ее прической и помогала одеться.
Тетя пришла в тот самый момент, когда горничная пристраивала у нее на голове километровую фату.
— Очень мило, — окинула она критическим взглядом племянницу. — Нет, Прентисс, не так, чуть вперед. Так-то лучше. И не забудь: когда будешь выходить из церкви, держи голову высоко поднятой, Элисон. По пути к алтарю можешь стесняться сколько душе угодно, это не важно. Но на выходе смотри не уткнись глазами в пол, а то фотографы таких снимков понаделают! Будет такое впечатление, что у тебя двойной подбородок, а ведь все пойдет в газеты.
— Хорошо, тетя Лидия, — пообещала племянница. Ее развеселил тот факт, что, когда дошло до дела, тетя не смогла скрыть своего интереса к этому великосветскому шоу.
«Когда же она уйдет? — подумала Элисон. — Ее речи что хочешь превратят в дешевый фарс».
И тут она внезапно вспомнила о телеграмме:
— О, тетя Лидия, мне надо кое-что сказать вам…
— Не сейчас, дорогая, — оборвала ее тетя. — Мне пора. Если не вовремя начать, то потом все пойдет кувырком. Прощай, девочка моя. Попытайся слушать все, что будут говорить, хотя это не так уж и важно. Главное, не забудь держать голову, — бросила она напоследок и вышла, громко хлопнув дверью.
Элисон стояла перед зеркалом и невидящим взглядом смотрела на свое отражение. Она прислушивалась к суете и звуку отъезжающих машин.
Через какое-то время раздался стук в дверь, и дворецкий объявил, что мистер Лидбурн ждет ее внизу. Пора.
Элисон взяла в руки шикарный букет темно-розовых роз и окинула взором свою скромную спаленку.
В следующий раз, когда она окажется здесь, она уже будет Элисон Тиндрум, женой Джулиана.
Дядя Теодор ждал ее в холле, и улыбка озарила его лицо, когда он увидел, как она медленно спускается по лестнице.
— Бог ты мой! — В его голосе звучало одобрение. — У Джулиана будет самая красивая невеста из всех, которых мне доводилось видеть.
— Спасибо, дядюшка! — улыбнулась ему Элисон и ухватилась за руку Теодора. Элисон была ужасно рада, что именно он поведет ее к алтарю, потому что его доброе, но несколько отстраненное отношение придавало ей уверенности в себе.
Элисон бросила застенчивый взгляд на толпу зевак, собравшуюся у их дома поглазеть на невесту, и весело подумала, что это, наверное, первый и последний раз, когда она привлекает к своей персоне подобное внимание.
