И вдруг среди этой вакханалии у меня по позвоночнику будто пробегает маленькая холодная змейка…неприятное предчувствие отзывается в левой стороне груди под ребрами и заставляет сердце стучать с удвоенной силой.
Тук- тук, тук-тук, тук-тук…
Черт.
Обвожу взглядом поляну, на которой устроена моя выездная регистрация брака и вдруг буквально спотыкаюсь взглядом. Прямо передо мной, в нескольких метрах стоит ОНА. Девушка, которая взорвала мой мир и перекрошила разум, заставив сомневаться в правильности своего выбора, жизненного пути. По всему моему телу пробегает электричество, и я чувствую себя так, будто меня всего облили кипятком — из ужасающего жара, сотрясающего тело, кидает в ледяной холод.
Но…это не может быть она, Наташа в это время должна находиться в аэропорту, я дал ей достаточно денег, документов, купил билет на самолет, чтобы точно расплатиться со своим долгом и избавиться от свидетельницы, выполнив веление своего дяди, крестного отца нашей группировки.
Хрупкая девушка в светло-голубом легком плаще и солнечных очках на половину лица удивленно и испуганно озирается, а после, поняв, что пальба в воздух — это всего лишь прелюдия к регистрации брака, такой залп орудий, отмечающий начало нового пути двух людей, пробегает глазами по поляне, полной людей и вдруг замирает.
И в этот самый миг мир перестает существовать. Он буквально проваливается к чертовой матери, раскалывается огромной трещиной, внизу которой находится ад, полный чертей, и во всей вселенной остаемся только мы.
Я. И ОНА.
ОНА и Я.
Мы стоим, не веря собственным глазам, боимся отвести хоть на одну секунду взгляд, и жадно впитываем все, что видим перед собой.
— Черт! — ругаюсь я про себя, и зло изо всей силы сжимаю кулаки, до кровавых полумесяцев на мягкой подушечки ладони.
Она заявилась буквально именинным тортом к диабетику, и если сейчас ее кто-нибудь увидит или узнает, то все, пиши пропало. Мало того, что все труды мои по созданию ее новой жизни пропадут зря, я тут же лишусь доверия дяди, и теперь и своего нареченного отца. Оба главы кланов однозначно негативно среагируют на новость о том, что я соврал, сказав, что избавился от свидетельницы убийства.
Черт. Черт.
Вижу, что Хан тут же делает стойку на стоящую в одиночестве замешкавшуюся красавицу, решив, что это заблудившаяся гостья, которой нужно срочно помочь найти приют в его чертовых руках.
— Х-х-хан! — Рычу я, отзывая, как пса, своего подчинённого назад, и он замирает на ходу.
Я понимаю, что не могу ничего сделать — если сейчас направляюсь к Наташе, то выдам себя, и неизвестно, останусь ли теперь живым до конца дня, и вообще будет ли смысл в сегодняшнем действе…И крикнуть ей что-то, наорать, отругать за ее глупость, тоже не могу.
Черт, черт, черт!
И тут пальба прекращается, я дергаюсь вперед, но меня за рукав удерживает Камилла. Первый свой порыв — стряхнуть ее тонкие пальчики с пиджака — удерживаю невероятной силой воли, сжав зубы так, что слышно их скрежет, и воинственно поднимаю подбородок выше.
Наташа будто приходит в себя, и, развернувшись на каблуках, спешно покидает место происшествия, прижимая к груди какие-то сумки. Она спешит, волнуясь, и снова и снова запинается в своих туфлях о каменную дорожку, однако даже не оглядывается назад, не тормозит, а только ускоряется все быстрее и быстрее. Плечи ее напряжены и вся фигура будто становятся замороженными в один миг. Черт, какая тупая ирония — ее прежняя жизнь оборвалась из-за мудака, изменившего в день свадьбы, а новая началась со свадьбы человека, который…который…
Который ей никто, ясно? — говорю сам себе, обрубая на корню все свои мысли.
— Хан! — Злобно рычу, и этот паскудник, поджав хвост, возвращается к остальным парням, которые уже убирают пистолеты во внутренние карманы легких курток и пиджаков, задние карманы брюк.
А я делаю мысленную пометку себе: после этого стрельбища нужно дать всем команду сдать оружие, чтобы по пьянке после банкета не начался массовый отстрел тупоголовых придурков.
— Прошу вас, обменяйтесь кольцами! — успокоившись после военных игр, распорядительница свадьбы завершает церемонию.
Я едва ли слышу ее слова. Все мое тело напряжено, все мои инстинкты ощерены, все мое естество возбуждено. Снова чувствую себя раздвоившимся: сердце кричит, что я должен догнать беглянку, хорошенько отходить ее по мягкому месту за непослушание, а после прижать к себе так крепко, чтобы она буквально врослась своим несносным телом в мое…А разум жестким голосом указывает улыбнуться Камилле, подмигнуть ей на призывный взгляд из-под длинных наращенных ресниц.
Протягиваю руку, беру кольцо и надеваю его на пальчик девушки. Камилла подцепляет маленький золотой обруч с бархатной подушечки своим острым наманикюренным ноготком и с усилием надевает его на мой палец.
Мы поворачиваемся для счастливой семейной фотографии, и я кривлю улыбку. И тут же, как только к нам начинает тянуться целая вереница гостей, достаю телефон, захожу в программу и открываю приложение по отслеживанию.
GPS- жучок все еще находится в платье Наташи, которое упаковано в ее багаж. Увеличиваю карту, и понимаю, что она все еще недалеко отсюда. Черррт.
Оглядываюсь кругом.
Я на этом представлении — главное действующее лицо, и мне никак отсюда не улизнуть незамеченным, но счет действительно идет на минуты, даже секунды…А что, если Наташу кто-то увидит на дороге, узнает? Похоже, она и дня не проживет больше запланированного мной срока…
Ну что ж…
Тогда придется действовать…
Пока невеста принимает пышные букеты с поздравлениями, я достаю из кармана зажигалку — полезная вещь, несмотря на то, что пользовался ею от силы раз пять…Смотрю на цветочную арку, украшенную лентами и шелком, и незаметно провожу тонким струящимся огоньком прямо по краю легковоспламеняющегося материала и слежу, чтобы жадное пламя раззявило свою пасть как можно шире, поглощая свидетельницу моего падения.
— Черт! Пожар! — кричит распорядительница свадьбы. — Горим!
Кто-то толкает меня в плечо, начинается суматоха.
38
Поверить не могу! Это невыносимо! Ужасно! Немыслимо!
Бегу по дорожке прочь с этой нарядной до отвращения поляны, полной сумасшедших людей, палящих в воздух, но самое главное, — прочь от Амира. Чтоб он сгорел в геенне огненной! Чтоб его разодрали на части лесные звери! Чтоб он помер в одиночестве!
От волнения сворачиваю не в ту сторону, и достигаю какого — то небольшого домика, откуда доносятся характерные звуки плотского удовольствия — женщина довольно громко реагирует на притязания мужчины, а его это явно заводит еще больше. Сжимаю зубы до скрипа и давлю в себе желание вломиться в помещение и накричать на ни в чем не повинных любителей экстремального секса.
Разворачиваюсь обратно, и, поблуждав несколько томительных десятков минут, натыкаясь то на деревья, то на украшенные полянки с выездным ресторанным обслуживанием, нахожу наконец ту самую дорожку, по которой и вышла на эту обитель страшного откровения.
Выскакиваю из полутьмы прохладного леса на залитую солнцем парковку. И едва ли не начинаю стонать от злости и раздражения: человек, который привез меня сюда и должен был доставить в аэропорт, уехал. Вытащил мой чемодан на колесиках, сумку, и уехал. Оставив в лесу одну.
Оглядываюсь вокруг. Мужчина в бронежилете, вернувшийся быстрее меня на свой пост, разводит руками. От злости меня начинает трясти. Чертов охранник, чертов мужик, чертов Амир.
Нервно вытягиваю ручку из чемодана и поворачиваю его, чтобы катить по дорожке за собой. Поправляю солнцезащитные очки на переносице и прислушиваюсь: не проедет ли мимо машина, чтобы можно попросить докинуть хотя бы до города, а оттуда можно будет уехать в аэропорт, может быть, я все же успею на самолёт. А нет, так дождусь следующего рейса! Да и вообще, я сейчас вольна в своем решении начала новой жизни и легко могу отправиться в совершенно любую точку мира, чтобы все начать с нуля!
