— Куда уж хуже? Хотя… — Он внезапно замолчал.
Если он сейчас испытывает мои нервы, то у него это очень хорошо получается.
— Вы решили опять меня подразнить или пошутить?!
— Нет, — ответил преподаватель. — К сожалению, это не так.
— Тогда, что?
— Давай я лучше тебе покажу. Только помни, что я тебе сейчас говорил.
— Угу. — Я кивнула головой.
Он отвернулся от меня, затем наклонился, а через пару секунд выпрямился.
Он резко поворачивается ко мне.
Я сначала не совсем понимаю, что должна увидеть. Смотрю внимательно на его лицо, глазами начинаю сканировать его тело. И случайно мой взгляд цепляется на его руки.
В каждой своей руке, он держит по одной ножке от моей кровати.
У меня паника началась.
Руку положила на грудь и сделала шаг назад.
Как он так умудрился?!
— Нет, — покачала головой я.
— Да, — произнес он.
— Не может так получится. — Я не хотела в это верить.
— Оказывается может, Тарасова.
Мне хотелось прилечь и закрыть глаза чтобы не видеть всего этого.
— Я попросила вас решить проблему, а вы создали новую мне проблему, — проговорила я. — Вы, что наделали?!
— Тарасова, я не хотел, правда. — Он смотрел на меня виноватым взглядом, но это меня ничуть не смягчило и не успокоило. Наоборот, как будто спусковой крючок в голове сработал, что мне нужно идти в наступление.
— Вы хоть понимаете, что сделали?
— Понимаю.
Его ответ ничуть меня не удовлетворил.
— Нет, не понимаете, — возразила я. — Вы лишили меня комфортного сна, моего спокойствия и гармонию моих мыслей!
— Тарасова, я…
— Я еще не договорила! — прервала его я. — Я просила вас починить, а не доломать мне кровать!
— Я тебе сразу предупредил, что я не чинил кровати ни разу! — Он стал спиной отступать от меня.
Зря только старается.
Никуда он от меня не денется! Мы на девятом этаже поэтому через окно у него не получится спрыгнуть.
Я его теперь однозначно не выпущу из своей квартиры пока не решит проблему с моей кроватью.
Поперек хоть перед ним лягу, но не отпущу его никуда.
— Вы специально так с моей кроватью расправились?! — предположила я. — Ее теперь место лишь на свалке! Как я смогу спать на кровати с двумя ножками?
Я с тремя-то ножками не смогла спать на кровати, но видимо он решил осложнить мне задачу еще больше или чтобы теперь я осознала, как оказывается мне было хорошо спать на кровати с тремя ножками?!
— Я помогу отнести ее на свалку, — тут же отозвался он.
— Какая любезность, Михаил Игоревич! А спать мне теперь, где?
— Не кипятись, Тарасова! Если ты помолчишь немного и дашь мне возможность собраться с мыслями, то я что-нибудь придумаю.
Уже придумал! Окончательно меня без кровати оставил!
— Вы без кровати меня оставили! А я в ответ должна теперь молчать?! — возмущалась я.
Михаил Игоревич шумно выдохнул.
— Ты даже не пробовала. На меня лишь с претензиями нападаешь!
— А мне нужно вас благодарить за такой щедрый подарок в виде предоставления большего свободного места в моей комнате?
Без кровати в моей комнате теперь действительно больше свободного места будет.
— Ты слишком сейчас эмоционально реагируешь. Без кровати остаться — это конечно потеря, но не такая масштабная.
— Кому как. Вы не на моем месте, вам легче так спокойно рассуждать.
— Не напрягайся так, немного расслабься. Остаться без кровати — это не конец света.
Как же он не прав.
— Я морально себя готовлю к нападению своего тела на вашу скромную персону и получение нежелательных множество ушибов в придачу из-за того, что теперь спать я буду на полу. Знаете как-то не могу расслабится, — сказала я. — Настрой не тот, понимаете?!
— Так, Тарасова! Хватит истерить и скандалить! Я все решу! — четко произнес он.
— И как же?
Он пару секунд молчал. Видимо обдумывал ситуацию.
— Едем! — решительно заявляет он.
— Куда? — спросила я. Что он придумал?
— Ко мне домой!
Глава 20
Я не против.
Не знаю почему, он предложил мне именно этот вариант, но я не возражаю, даже всеми руками за!
Хотя не плохо бы разобраться почему, он это мне предложил. Хоть мое сердце сейчас от радости трепещет, предвкушая побольше побыть с ним, а не расставаться прямо сейчас, но разуму стоит не забывать, что благодаря этому человеку, я также осталась без кровати и хорошо было бы обзавестись новой кроватью, если нынешняя не подлежит ремонту.
— У вас дома есть лишняя кровать? — спросила я.
— Нет. Ты переночуешь у меня, а завтра будем основательно разбираться с твоей кроватью. Уверен, что сейчас просто физически не успеем разобрать твою кровать на части что бы было удобнее ее отнести на свалку. Еще нужно съездить в магазин, выбрать другую тебе кровать, оформить доставку, поставить кровать. — Михаил Игоревич вздохнул. — Однозначно не успеем все это выполнить сейчас и не на ночь же глядя, такими делами заниматься! Лучше с утра и на свежую голову.
Услышав его логические доводы, я согласилась с этим планом.
— Возьми с собой одежду в чем спать будешь, а также тетрадки по завтрашним дисциплинам чтобы сразу же после меня поехать в университет, а не из-за этой неприятной мелочи вставать на час раньше и ехать к себе домой за вещами.
А он оказывается еще и очень продуманный. Я о завтрашнем дне еще не думала, как добираться буду в университет. А он уже подумал и решил, как лучше сделать.
Собиралась я в кратчайшие сроки. Торопилась потому что боялась, что он в любую минуту передумает меня брать к себе домой и что-нибудь другое предложит.
Только печально мне было расставаться со своей кроватью. Я так привыкла к ней и нравилась она сильно мне. Я ее полюбила.
Я зашла с рюкзаком в свою комнату чтобы сказать преподавателю, что я готова.
— Что вы делаете, Михаил Игоревич? — воскликнула я, смотря на преподавателя.
Он меня не замечал. Увлеченно занимался одним делом, а именно доламывал мою кровать, разбирая ее на части.
— Пытаюсь разобрать твою кровать, Тарасова, — через плечо бросил он.
— Не трогайте ее! — У меня сердце сжимается видя, как он ее разламывает. — Меня озарила внезапная идея! А давайте ее сначала сдадим в ремонт?! А вдруг с ней не все потеряно? — с надеждой говорю я. — Может ее смогут починить? А вдруг получится?!
— Поздно. Тарасова, ее время вышло. Слышала такую мудрую мысль, что со старыми вещами нужно уметь расставаться?!
— Она не старая! — встала я на защиту своей так полюбившийся кровати и сроднившейся с ней.
— Чего ты так возмущаешься, Тарасова? Как будто я про тебя так говорю.
— Мы обе не старые! Она всего лишь пару лет была со мной.
— На счет нее, я однозначно уже не уверен в ее прекрасной молодости, Тарасова.
Хорошо, что он так на счет меня однозначно уверен.
— Отойдите от нее.
Я попыталась забрать у преподавателя из рук инструменты, но он ловко увернулся.
— Ты еще и жадная оказывается, Тарасова! — изумился Михаил Игоревич. — Я смотрю у тебя полный букет недостатков. Я бы еще уточнил, что очень большой имеется, — с важным видом подметил он.
— Ничего я не жадная! — заступилась я за себя. — Я… просто… я…
— Ну? Какая ты? Давай скажи, — допытывался Михаил Игоревич.
— Экономная. — Точно. — Я просто экономная! Вот! — с важностью заявила я.
— Браво! Красиво выкрутилась. А главное, как аккуратно-то.
— А вам завидно? — спросила я.
— Очень, — улыбнувшись, отозвался он. — До жути завидно твоему неподражаемому и великолепному умению выкручиваться из разных ситуаций.
— Должна вам отдать должное, что вы от меня в этом неподражаемом и великолепном умение ничуть не отстаете, Михаил Игоревич.
— Так у меня есть прекрасный пример в виде тебя. Смотрю на тебя и учусь, набираюсь опыта в этом умение.
Опять он меня уделал своим сарказмом.
