А я все никак не могу отвлечься от облаков. До чего изумительные! Встроенная плазма загорается, и я слышу уж очень знакомую музыку из фильма. С интересом устремляю свой взгляд на экран.
Досматриваю момент, пока мадам в фильме еще разгуливает в белом парике, а дальше картинка блекнет, я очень хочу спать. Ничего не могу с собой поделать… Утыкаюсь носом в плечо Марата. Глаза сами закрываются.
Не знаю, сколько прошло времени, но я просыпаюсь от дискомфорта и нужды.
— Марусенька, с тобой только кино и смотреть. Выспалась?
— Угу… Марат, а где здесь туалет?
Затекла совсем. Ноги покалывает неприятными мурашками, так что зубы сводит.
— Идем.
Райнер помогает мне встать и провожает к хвосту самолета. Толкает светлую дверку. Я вижу небольшую комнатку с унитазом и раковиной. В голову закрадывается навязчивая мысль.
— А…
Марат понимает меня лишь по одному звуку и откровенному недоумению.
— Не волнуйся, Марусь, никакому фермеру на маковку не попадешь. Там вакуумная система и бак.
— Благодарю! Теперь мне гораздо спокойнее за себя и вероятных фермеров!
Захлопываю дверцу. С облегчением выдыхаю, жму кнопку слива. Выдавливаю капельку мыла из тары в стене. Лимончиком пахнет. Ополаскиваю руки, выхожу.
Я уже привыкла к гулу и на мгновенье вообще забываю, что нахожусь в воздухе. Здесь нет стюардесс, зато есть красивый и весьма заботливый миллионер. Он сидит на противоположной стороне борта у столика. Копошится. Из-за широкой спины Марата не вижу его делишки. Осторожно двигаюсь ближе.
— Гаспачо, сеньора Кошкина. Проголодались с моими сыновьями?
— Проголодались.
В глубокой тарелке нечто похожее на суп-пюре красного цвета.
— Прямиком из Мадрида для вас.
Усаживаюсь за стол. Пробую. Немного непривычный вкус, но мне нравится. Новая еда совсем не вызывает тошноты, и от этого радостнее вдвойне.
Мы возвращаемся обратно на наши места, и Райнер включает новый фильм. Первые минут пятнадцать наблюдаю за перестрелкой отчаянного бандита с еще одним бандитом. Пару раз взмахиваю ресницами, закрываю глаза и опять засыпаю.
Сквозь сон гул становится громче. Марат двигается, трогает меня руками. Вздрагиваю. Не понимаю, что происходит.
— Падаем? — хватаюсь за сердце.
— Сплюнь, приземляемся.
Марат пристегивает меня для безопасности. Ритм в груди жаром растекается по телу. Даже вспотела немного. Стеклянными глазами смотрю на Марата, подскакиваю. Ремни плотно удерживают.
Я хотела выглянуть в окошко, увидеть Мадрид с высоты. Но по ту сторону все затянуто облаками. Мгла. Только спустившись ниже, мне удается визгом выразить свой восторг. Я вижу остров посреди синей, отражающей небо водной глади. Он кажется таким маленьким, а асфальтовые дороги и трассы как серые прожилки. Невероятно!
С каждым метром по направлению к земле внутренняя дрожь только усиливается. И страшно, и романтично. Я совершенно не представляю, чего ждать от этой страны и новой жизни.
Личный самолет Марата движется по взлетно-посадочной полосе, и я успокаиваюсь. Ненадолго.
— Люблю тебя, не представляешь как, — тихо шепчет Райнер, прожигает темными глазами.
— Я… я тоже.
— Согласна, значит?
Теряюсь. Непонимающе смотрю на довольного Марата. На ощупь расстегиваю ремень, что удерживал меня. Марат то ли чешется, то ли притворяется. Потом быстро обхватывает мою ладонь, подтягивает к себе. А когда отпускает, чувствую холод одним из пальцев.
Чудеса какие-то…
Напрягаю и вытягиваю руку. Кольцо. Я не ювелир, но украшение элегантное. Из золота, наверное. Белого. А сверху россыпь маленьких камней, почти как крошка. Сияют. Ослепляют. Бриллианты, наверное. Настоящие.
Первые секунд десять я бездумно глазею на кольцо. А после прихожу в осознание. Умиляюсь. Всхлипываю, губы мои трясутся и подбородок напрягается. Куксюсь.
— Ну, Марусь, сладкая, только не ной. Ай, Кошкина, терпеть не могу, когда плачешь, — бурчит Марат, но сей процесс уже необратим. Прижимаюсь к мужской груди. Серая футболка Райнера намокает от слез. — Хорош, говорю тебе! — строжится Марат, поглаживает мои волосы.
Впиваюсь ногтями в его грудь, никак не могу успокоиться. Как же трогательно. До коликов в левом боку. Райнер с пониманием терпит. Отстраняюсь, утираю с лица остатки туши. Добрую половину оставила на футболке Марата.
Не верю. Не может быть все так прекрасно.
В чем, собственно, и убеждаюсь через несколько минут, спускаясь по трапу самолета.
Бетонная площадка раза в три больше, чем в России. Вдалеке вижу несколько авиалайнеров, выстроенных в ряд. Здание аэропорта интересное, необычное — с волнообразной крышей. Но это не самое главное.
Мне жарко. Возможно, от раскаленного воздуха Мадрида. Возможно, от десятка мужчин таких же, что два амбала позади, нанятых Маратом. Черные. Здоровые. В солнцезащитных очках. У них рации и наушники с тонким проводком-пружинкой, ведущей под закрытый костюм. У них в кобуре оружие. Подобных людей я видела только в боевиках по телевизору.
С десяток охранников встречают нас. Поодаль несколько внедорожников, таких же черных. Один из них выделяется на фоне остальных. Он больше и наверняка бронирован.
— Марат… тебя хотят убить, да?
Спустившись с трапа, дергаю его за рукав, заставляю остановиться.
— Вынужденные меры. Как ни странно, в Мадриде я более известен, чем в России. Не заморачивайся.
Подхватывает меня за талию, уверенным шагом двигается к самому большому внедорожнику. Я больше бегу, чем иду. Еле поспеваю за Райнером. Охранник открывает дверцу авто. Она намного толще, чем в обычных машинах. Точно бронированная.
В салоне приятно пахнет дорогой кожей и прохладно от кондиционера. Можно вытянуть ноги и откинуться на удобную спинку. Что и делает Марат. Заводит руки за голову, приказывает водителю на испанском.
Внедорожник трогается с места. Через затемненные окна я вижу улочки Мадрида. Каменные строения и людей, что неторопливо разгуливают в своих разноцветных одежках. Сеньоры с собачками на шлейках.
За Касьяна беспокоюсь, но Марат говорит не нужно. Его здоровенные охранники любят котов и не обидят зверушку. Надо было с собой забрать в машину.
— Ого, а это что, Хрустальный дворец?
— Да.
— Я видела его только на картинках.
Заметно прибавляем скорость, когда слева от нас появляются глиняные бараки. Трущобы. Это место сильно контрастирует с изящными красотами, что видела чуть раньше. Я не маг и не ведунья, но мне кажется, энергетика в салоне становится напряженной.
Слева от нас развалюхи и люди в тряпье. Обозленные. Они не могут рассмотреть меня через наглухо затемненные окна. И все равно мороз по телу, будто они в душу заглядывают. Испанцы и афроамериканцы. Разгуливают с битами и цепями. Плюются, размахивают руками в нашу сторону.
Неумытые детки бегают подле. Босые женщины, увешанные бижутерией, сидят прямо на земле в мусоре рядом с лачугами и что-то размешивают в грязных тазах. Приятный запах в салоне сменяется откровенной вонью отбросов. Двигаюсь к Марату, хочу перебить смрад его запахом.
— Прости, Марусь, что пришлось устроить тебе такую экскурсию. На главной дороге, ведущей к дому, авария. Добрались бы еще часов через пять. Не бойся Латинусов. Они нормальные ребятки.
— Жуткие.
Это вам не картиночки с интернета красочные, а обратная сторона реальности.
— Бояться надо других людей.
— Неужели есть кто-то страшнее этих бандитов?
— Есть. Но тебе знать не нужно. Бесценная моя донна. Береги сыновей и не волнуйся.
Чуть задевает губами мой лоб, приоткрывает окно на пару сантиметров.
Воздух в салоне постепенно очищается, и мы снова проезжаем по облагороженной местности. Останавливаемся у красивого небоскреба с большими зеркальными окнами. Настолько чистыми, что я вижу в них свое отражение, когда выхожу из авто. Как инопланетянка или дикарка, озираюсь по сторонам. Всего несколько часов назад была в России, сейчас будто другую планету попала.
