Развеселая весна с твердостью замещала холодную злую зиму. Так было и на сердце Натки — как будто все омылось первыми ручейками растаявшего снега, снега ее боли и страданий. Она в январе этого года узнала, что Юрий женился, и свой медовый месяц они провели в Арабских Эмиратах, где тот вкупе с этим, работал со своими партнерами по бизнесу. Сначала она очень расстроилась и плакала, но несколько успокоилась тем, что у Юрия нашлось все же ума не тащить свою половину «к ним на Бали». Так она это место называла, еще при их частых воспоминаниях, когда были вместе. Потом она понемногу успокоилась, но так и не приняла его женитьбу, хотя понимала эту неизбежность в их жизни. Вот тогда-то она и дала Андрею свое согласие, но просила подождать, так как должна все тщательно обдумать и для этого ушла в партию. Здесь, вдали от городского шума и назойливых приставаний парня, она решила пересмотреть их отношения и дать настоящий ответ ему раз и навсегда.
Теперь она наслаждалась окружающей ее природой: солнцем, зеленью, воздухом и своими партнерами по работе. Они занимались делом, не лезли со своими советами в личное пространство, давали возможность думать. И она думала и внимала таежной весне.
Пройдя пару километров, остановилась за кустами, махнув Валюхе замереть. Вскинула карабин и вскоре раздался выстрел. Девушка присела, закрыв в испуге уши, а Натка рванула вперед, и там раздался ее радостный клич:
— Ура! Я попала! Иди сюда!
Валя бросилась на него и увидела улыбающуюся подругу, в руке которой бился еще живой фазан.
— Первая моя, прости, наша добыча, — покачала она тушкой из стороны в сторону, — Тяжелый, зараза. Будет к ужину свежачок.
Валюха с удивлением рассматривала птицу.
— Никогда не видела их так близко. Слышала, но не видела. Дай, подержать.
Та, усмехнувшись, протянула ей фазана и рассмеялась, когда девушка охнула от веса, но удержала, ухватив обеими руками.
— Ладно, хватит, — отобрала Натка свой трофей, — я понесу. Поворачиваем обратно. Еще надо дровишек нарубить.
Валя отдала птицу, а Натка закинула ту в мешок. Они двинулись обратно, оглядываясь на Наткины зарубки. Пока шли к лагерю, объясняла девушке, как можно без карты ориентироваться в лесу, на что обращать внимание и чем можно питаться даже без ружья. Валя внимала ее рассказам и задавала много нужных вопросов. По пути они срубали некоторые засохшие деревца и складывали в пучки, обвязывая веревкой. Вскоре послышались шумы человеческого обитания: голоса, вскрики, стук топора. Девушки вышли на поляну и сбросили свои охапки в общую кучу припасенных дров. Рядом лежали зеленые ветки елки, для запаха и дыма от появившегося гнуса и комаров. Натка присела рядом с кухаркой Нюрой и принялась ощипывать фазана, на которого уже обратили внимание Витек с Вовой и Алексей. Они присели рядом и расспросили, как ей это удалось. Та рассказала о весенней охоте на этих птиц. Они смеялись, что, мол, пришла одна охотница и вот теперь тот «попал как кур в ощип».
— Не в ощип, а в кулеш, — смеялась Нюра, разделывая птицу на части.
— А где наши остальные? — спросила Натка, оглядывая поляну.
— Так в палатке, — ответил Алексей, — Пришел, таки, местный проводник, вот они и заперлись. Обсуждают маневры.
— А ты проводника того знаешь?
— Нет, — покачал тот головой, — но, говорят, мужик знающий, много раз водивший партии, и даже как-то попал в переделку. Правда, об этом мало что известно, но слухи ходили, что даже стрелял в каких-то людей: то ли разбойников, то ли военных. Не знаю.
Натка насторожилась. Что-то тут ей показалось, что-то знакомым пахнуло. Только кто это мог быть? Из ее прошлого никого не осталось, а других она не знала, но сердце сжалось и забилось. Она вскочила и ринулась к палатке. Рванула полог — перед ней стояли, удивленно обернувшись на девушку, начальник и его зам, а еще один бородатый лысый мужчина.
— Иваныч? — охнула Натка и пошатнулась.
Мужчина бросился к девушке и прижал ее к себе. Они стояли, обнявшись и молчали, будто все еще не веря в происходящее. Потом мужчина отодвинул ее от себя и заглянул в лицо.
— Жива, жива моя девочка, — шептал он и вновь прижимал к себе, — и вновь нашла меня.
— Вы знакомы? — послышался удивленный голос Ивана Николаевича.
— Еще как знакомы, почти родственники, — улыбался Иваныч, все еще вглядываясь в лицо Натки, по щекам которой уже ползли непрошенные слезы.
Она утирала их пальцами и кивала словам мужчины.
Вечером, после ужина, сидя у костра, Натка поведала Иванычу все, что случилось с ней, после того, как он выпал из вертолета. Тот сидел, нахмурившись, и ковырял веткой угли. Он симпатизировал Юрию, считал того крепким мужиком, но в то же время ему было непонятно его такого отношения к своим чувствам. У простого мужика и мысли были простыми: любят друг друга — значит, и поженились и семью завели. А так — баловство не одобрял. Натку не перебивал, слушал и кивал, одобряя ее теперешнее решение. Потом рассказал о своем чудесном спасении.
— Так вот получилось, — начал он свой рассказ, — что когда выпал, то потерял сознание и от раны и от удара. Сломал ребра и покалечил ногу. Подбежавшие посчитали мертвым и не стали больно убеждаться. Я очнулся и увидел, что никого нет, и уже темнело. Кое-как приполз на место их лежки и нашел мешок. Видимо те оставили, когда бежали к нам, а потом не стали возвращаться за ним. Мой автомат и тот мешок помогли выжить и добраться к своим. Правда, на это ушел почти месяц. Лечили, потом узнал, что вы добрались и живы. Кроме того, пораспрашивал о той базе. Были слухи об их разгроме и аресте. В том городке и остался. Ходил с партией и вот сейчас к вам. И это просто чудо, что мы встретились. Я рад.
— Я тоже, Иваныч, — улыбнулась Натка, потом помолчав осторожно спросила, — А ты правда считаешь меня своей дочкой, или так сказал, к слову?
— Правда, — посмотрел мужчина, взглянув ей в глаза, — если ты не против.
— Я только «за» — встрепенулась девушка, — И очень тебе благодарна за это. У меня, ведь, никого нет, только ты и остался. И я рада ужасно, что ты жив.
Она смахнула непрошенные слезы, и подсела к мужчине. Он охватил ее за плечи и прижал к себе.
— Я всегда считал тебя своей дочкой, уже в тот раз, когда мы с тобой начали нашу первую охоту на уток. Помнишь?
Она радостно закивала.
— Помню.
— Вот тогда, я очень пожалел, что у меня нет такой дочки, и захотел тебя так назвать. А потом только все больше убеждался, что был прав — ты очень на меня похожа и нравом и делами. Очень хотел тебя увидеть, но не знал, как ты отреагируешь на желания старого охотника.
— Отреагирую положительно, — улыбнулась Натка, стирая слезные дорожки со щек, — Если бы я знала, то сама бы нашла тебя, обязательно. И Юрий с Михаилом тебя помнили и даже жалели, что пропал такой отличный работник. А я даже ставила тебе свечку, когда была в церкви. За упокой души. А ты, вон, жив-здоров. Да и слава Богу.
— Ничего, — Иваныч поцеловал Натку в волосы, — Все будет хорошо, дочка. Веришь?
— Да…отец.
Глава 24
Группа геологов шла сквозь бурелом к поляне, где через сутки их будет ждать вертолет, чтобы забрать всех «на большую землю». Они устали за эти три месяца работы в тайге, но были довольны своими изысканиями. Еще одна скважина вскоре появится здесь, в непроходимой лесной чаще. Обрастет людьми, вагончиками, шумом механизмов и человеческих голосов. Тайга отдала им свой клад, один из многих. Отдала щедро. Это месторождение было с отличным октановым числом. Все в группе были довольны и спешили к своим пенатам и родным. Практикантам обещали не только хороший отзыв по работе, но и неплохие деньги, как и остальным, работавшим на совесть. Это время сплотило их, показало, что могут положиться друг на друга и начальство убедило, что в следующую партию постарается пригласить всех, кто захочет вновь войти к их группу.
Натка с Иванычем решили, что теперь они будут жить рядом. Тот должен переехать к ней в поселок, а с Андреем решила подождать. Все же сердце не воспринимало его любовником, а тем более мужем. Не хотелось портить парню жизнь. Тем более что она даже была на пять лет его старше, и он сможет еще найти молоденькую девушку себе под стать. А ей все же трудно выкинуть из памяти Юрия. И чем дальше уходило прошлое, тем больше оставалось в душе только хороших моментов их любви. И стали сниться сны с его участием, с их любовными сценами. Они тревожили Натку и она расстраивалась и все чаще молчала, даже на вопросы Иваныча отвечала скупо. Тот понимая настроение девушки, старался отвлечь ее походами на охоту. И это было даже кстати в их скупой разносолами еде. То птица, то кабанчик, то заяц с перепелками, радовали всех, и давали возможность пострелять и Натке и, научившейся, Вале. Оружие имелось еще у Иваныча — такой же карабин, а у начальника партии и его зама по пистолету. Поэтому обеспечение свежей дичью возлагалось на них, и они были этому только рады. И хотя своей работы по обработке образцов хватало, Натка успевала и в этом и делала с удовольствием и охотой.
