— Ты не дал мне выбора, похитил меня, забыл? — вяло улыбнулась я, пытаясь пошутить. Но Олег, кажется, был настроен серьёзно. Приобнял меня за талию, прижал к себе и спросил, укутывая своим голосом, своим теплом.
— А если бы я дал тебе выбор?
Вдохнув аромат его одеколона я, вымотанная начавшимся бесконечно давно днем, перелетом, расслабившаяся и чувствующая себя самую капельку пьяной от одного глотка вина, честно ответила:
— Я была бы в Питере. А ты был бы здесь. Сидел в одиночестве за этим столиком, слушал бы музыку и, возможно… — Взглядом окинула зал и наткнулась на одиноко сидящую женщину через три столика от нас. Приятная и немного грустная, она никого не ждала — это было видно. Сидела, медленно цедя белое вино и задумчиво смотрела в сторону окна, за которым давно уже стемнело. — Возможно, закрутил бы интрижку с ней. — Понимала, что говорю глупости. Хотя… Один из возможных раскладов жизни — почему нет? Ведь случилось же, что мы встретились с Олегом, что я сейчас с ним. К тому же, я так устала, что голова соображала так себе, а язык мой всегда бежал впереди разума. Так что… Оставалось надеяться, что Олег воспримет мои слова правильно и не станет обижаться на сонную беременную женщину.
Олег, глянув на женщину, снова посмотрел на меня.
— Я нарисую тебе другую картину: я бы и вовсе не поехал на эту чертову выставку и притащился бы к тебе в хостел, не выдержав одиночества.
— То есть, — мы пошли к дверям, ведущим из ресторана в лобби отеля. — Вся эта затея с выставкой — обман?
— Нет, — Олег прижимал меня к своему боку, и я шла, полностью погруженная в атмосферу этого вечера, погруженная в него. — Она действительно проходит в Калининграде, и мы пойдём туда. Но я мог бы послать любого сотрудника своей компании.
— Мерзавец, — беззлобно выдохнула я и снова зевнула.
— Мне было плохо без тебя, Лин, — услышала я неожиданно. Подняла на Олега взгляд и тут же ощутила на губах поцелуй. Вначале мягкий, лёгкий, а потом… Потом ладони Олега обожгли меня сквозь синий бархат.
Не стесняясь никого, Громов остановился и, прижав меня к себе, принялся целовать с абсолютным на это правом. Глубоко, жадно и неспешно, заставляя меня дрожать в его руках, терять последние крупицы здравого смысла. Голова плыла, но причиной тому было совсем не вино и не усталость. Его близость, твёрдость его мышц под ладонями, его губы. Он целовал меня мягко, но в то же время напористо и невероятно сладко.
— Мне плохо без тебя, девочка, — выдохнул, оторвавшись от моих губ. Обхватил моё лицо ладонями и заглянул в глаза. — Ты же вернешься домой?
— Если ты поклянешься, что все, что ты сегодня мне сказал — правда, — на выдохе, пытаясь унять колотящееся сердце.
— Клянусь, — без раздумий выговорил он.
— Тогда… — я отстранилась, улыбнулась. — Тогда я подумаю.
Сказав это, я пошла по мягкому ковру, расстеленному в лобби, в сторону лифтов. Олег шел следом. Я ощущала его всем телом. Едва сдерживалась, чтобы не остановиться и не броситься ему на шею, как влюбленная идиотка, шепча признания в любви и в готовности следовать за ним куда угодно. В это самое мгновение я чувствовала себя счастливой. Я была счастлива. Счастлива… Но всё равно до конца так и не могла отпустить тревожное чувство, не покидающее меня с тех самых пор, как я вошла в принадлежащий Олегу дом. Нет, еще раньше — с того дня, как он появился в моей жизни.
Глава 25
Алина
Проснулась я от прикосновения к плечу. Улыбнувшись, перевернулась на спину и покосилась на Олега, лежащего на другой половине постели. Немного растрепанный, он по-прежнему оставался безупречным. Нет, даже не так. Сейчас он, пожалуй, был еще более безупречен, чем когда-либо: отдохнувший, по-утреннему расслабленный и небрежный.
— Доброе утро, — подушечками пальцев провел он от моего плеча к шее, убрал растрепавшиеся волосы со щеки.
Я вспыхнула. Это было так… так странно… Он и я в одной постели, пусть и достаточно просторной, чтобы мы вообще не чувствовали присутствие друг друга. Но как можно не почувствовать его присутствие?! Тем более, в моей собственной постели?! Пусть и не было у нас ничего такого, о чем бы стоило переживать. А если бы было… Могла бы я пожалеть об этом? Задаваться подобным вопросом было бессмысленно, и я не стала этого делать.
— Доброе, — сипло выдавила и все же улыбнулась. Замолчала, не зная, что ещё сказать.
Олег же продолжал перебирать мои волосы, оперевшись одной рукой о подушку, и смотрел в глаза неотрывно.
Вчера он проводил меня до номера. И я даже вошла в него. Но едва закрыла дверь, ощутила внутри дикую пустоту, будто теряю в это мгновение нечто значимое. Нечто значимое… Дернула дверь на себя и наткнулась на Олега, который и не думал уходить. Так и стоял, привалившись к стене, как и минутой ранее.
Без слов я отошла вглубь коридорчика. Олег понял меня правильно — вошел и тихо проговорил:
— Сними туфли.
Только тогда я и поняла, как сильно желаю их снять. Желаю… не отрывая от Громова глаз, я скинула одну туфлю, затем вторую и, ступая по полу, не торопясь приблизилась. Между нами что-то происходило. В тот самый момент, когда мы смотрели друг на друга, мы были ближе, чем когда-либо. Он был открыт передо мной. Здесь, в небольшом коридоре гостиничного номера, в тишине, он был открыт для меня даже больше, чем когда рассказывал в ресторане об аварии и о своем прошлом. Я верила ему. Верила в его, сказанные за ужином слова, и во взгляд, в котором тонула без права на попятную.
— Будь что будет, — одними губами выдохнула и шагнула к нему, преодолевая последнее расстояние между нами.
— Как насчет завтрака? — губы Олега тронула ленивая усмешка.
— Только не тащи меня в ресторан, умоляю, — скорчила страдальческую гримасу и попыталась подняться, но Олег не дал — снова уложил меня на постель, навис сверху. Тепло пробралось в каждую клеточку моего тела, превращая меня, и без того чувствительную, в оголенный нерв.
— Алина, — склонился, коснулся моих губ практически невесомо, но я едва удержалась, чтобы не обхватить его за шею и не притянуть ближе. Хотелось закрыть глаза, подставить поцелуям шею и без оглядки сделать последний шаг.
Всё во мне наполнилось томной негой. Касание губ отозвалось внутри, заставило быстрее побежать кровь, откликнулось внизу живота щекотным желанием. Разве можно так остро ощущать другого человека? Я будто и не чувствовала вовсе до его появления в моей жизни. Все, что Олег Громов пробудил во мне, все острые грани чувств, все они были предназначены лишь ему одному.
— Ау, — я дернулась, ощутив толчок.
Олег отстранился, глядя на меня встревоженно. Только что он был расслаблен, теперь же подобрался, насторожился.
— Что?
— Малыш, — выговорила я, пытаясь спрятать улыбку. Потянулась к лицу Олега, провела по хмурой складочке меж бровей.
А после поймала его ладонь и положила на свой живот.
Моя Горошина будто специально притихла, ничем не выдавая себя.
Рука Олега не двигалась, и сам он весь застыл в ожидании, я же гладила его ладонь пальцем, выводя невидимые узоры. По костяшкам. По сухожилиям до самого запястья и обратно. Какие же сильные у него руки… Если уже от того, что ладонь его лежала на моём слегка округлом животе, всё внутри трепетало, что же могло быть, если бы я целиком отдалась в его власть — его рукам, его и своим собственным желаниям? Секунда, ещё одна… И наконец…
— Это точно будет мальчик! — я засмеялась, сморщившись от толчка.
На лице Олега проскользнула целая гамма эмоций. Так быстро, что я смогла понять лишь последнюю — радость. Радость и почти что ребяческий восторг. Поглаживая мой живот, он будто стремился успокоить разбушевавшуюся кроху, требующую внимания.
— Нужно сделать УЗИ, — снова включил он доктора, вызвав у меня вздох.
— Нужно, — кивнула я. — Хочу, чтобы у меня была девочка, — сказала, поймав взгляд Громова.
— Мальчик, — в его глазах промелькнула тень. — У тебя будет мальчик, Лина.
